Здесь покоится Дэниел Тейт - Кристин Террилл

– Я… это… – я сглотнул.

– Да ничего. Не хочешь, не надо. Или давай, я какой-нибудь предлог подходящий придумаю? Например, я совсем не умею рисовать и боюсь, что из-за такого дурацкого предмета испорчу себе средний балл, если так и не научусь рисовать вазу с фруктами, чтобы она была хоть отдаленно похожа на вазу с фруктами. Вообще-то это даже не выдумка. Это чистая правда.

Рен можно было не бояться. Рен не могла меня разоблачить. И все равно я при ней как-то нервничал, сам не понимая почему.

Не дождавшись ответа, она махнула рукой.

– Вижу, тебе неинтересно. Не стоит беспокоиться.

– Нет, нормально, – поспешно сказал я. – Я приду.

Это же то самое, ради чего стоило стать Дэниелом Тейтом, разве нет? Ради друзей, родных и возможностей, которых никогда не могло быть у меня настоящего? И, конечно же, в этот список следовало включить и симпатичную девушку.

Когда прозвенел звонок с последнего урока, Николас не ждал меня, как обычно, у дверей, ведущих на школьную парковку. Со вчерашнего дня он со мной почти не разговаривал, но все же трудно было поверить, что он бросил меня тут, не задумываясь, как я доберусь до дома. Хотя бы потому, что Лекс его за это убьет. Последним уроком у него была история, и я подошел к его учительнице – она уже собиралась уходить, когда я заглянул в класс.

– Его вызвали в кабинет директора, – сказала она. – Спроси там.

У меня екнуло в животе.

– Спрошу. Спасибо.

Я торопливо зашагал к приемной. Доктору Сингх запретили говорить со мной, так она взялась вместо этого расспрашивать моих родственников? Но не посмеет же она сказать Николасу о своих подозрениях, как сказала Лекс? Я зашагал быстрее. Дело плохо. Я здорово обозлил Николаса тогда в кафе, когда ляпнул эту глупость про лучшего друга, и он с самого начала не был во мне уверен до конца – кто знает, что он может наговорить Сингх.

Я подошел к приемной как раз в то время, как Николас вышел оттуда с доктором Сингх. Она кивнула мне («Дэнни»), и снова скрылась в кабинете.

– Готов? – как ни в чем не бывало спросил Николас.

– О чем вы с ней говорили? – спросил я.

– Ни о чем.

– Ничего себе ни о чем, – сказал я. С утра я решил как следует постараться поладить с Николасом, держаться с ним повышенно дружелюбно и постараться снова привлечь его на свою сторону, но сейчас не мог сдержать ярость в голосе. – Ты же пол-урока там проторчал. Она про меня спрашивала?

– Кроме тебя, еще другие темы есть, – сказал он. – Домой едешь?

– Нет, я хочу знать, что ты там делал. – Я понимал, что меня несет, но не мог остановиться. – Ты же помнишь, как Лекс рассердилась…

– Слушай, это вообще не твое дело, – сказал он. – Это не имеет к тебе ни малейшего отношения.

– Да мать твою, скажешь ты или нет, что она говорила! – взорвался я.

Какое-то время Николас просто смотрел на меня, остолбенев.

– Нет, – наконец медленно проговорил он. – Не скажу. А теперь едем или как?

Я сделал глубокий вдох. Загнал все чувства внутрь. Если действовать сейчас, можно только навредить. Я покачал головой:

– Меня не надо подвозить.

– Что такое? Не дури.

– Я зайду в гости кое к кому из моего класса, – сказал я.

– К кому, к той девушке, с которой сидишь за обедом? – спросил он.

– Да. – Он так растерянно смотрел на меня, что я добавил: – Нужно помочь ей с уроками.

Он засмеялся.

– Ты помогаешь кому-то с уроками? Ты же только что начал ходить в школу. Тебе самому-то еще ничего не задают.

Я не мог понять, за что он меня так ненавидит. Ну да, Дэнни с Николасом в детстве не очень ладили, но все-таки – я же его любящий брат, чудом вернувшийся домой. Неужели этого недостаточно, чтобы забыть про какие-то детские ссоры?

Если только он не подозревает, что я ему никакой не брат.

– Это задание по рисованию, – сказал я. – Рисовать я умею. К тому же она тоже здесь новенькая.

Николас пристально посмотрел на меня.

– Дэнни, ты здесь не новенький.

Я сглотнул.

– Ты же понимаешь, о чем я. В общем, скажи Лекс, что я вернусь через пару часов. – Я двинулся в сторону библиотеки, где мы с Рен договорились встретиться.

– Так ты ей еще не сказал? – окликнул меня Николас. – Ей это не понравится…

– Просто скажи ей, ладно? – сказал я и свернул за угол, и Николас пропал из вида. Повышенное дружелюбие подождет до завтра.

* * *

Через несколько минут я уже садился в машину Рен. Незаметно огляделся: любое место, где человек проводит много времени, может на удивление много о нем рассказать, если умеешь смотреть. Взять хоть BMW Николаса: серый, чистенький, в салоне всегда холодина. У Рен в машине царил хаос. Беспорядок, но не грязь. Синий «Мерседес» с откидным верхом, модель 70-х или 80-х годов – украшение на капоте вполне органично смотрелось на студенческой парковке, но угловатая, коробкообразная форма упрямо выделялась. Внутри пахло старой кожей и огуречным лосьоном для рук – он валялся на пассажирском сиденье вместе с какими-то скомканными бумажками, полупустой бутылкой воды, зарядкой для телефона, конфетной оберткой и тюбиком губной помады. Рен молча, без извинений сгребла это все и перебросила назад, где тоже громоздились на кожаных сиденьях завалы разной подростковой чепухи. Какая-то агрессивная, жизнерадостная девичья рок-группа взревела в динамиках, когда Рен завела двигатель. Она убавила звук (но не выключила полностью) и повезла меня к своему дому в Калабасасе. Я отмечал про себя все детали, чтобы проанализировать позже: за эти несколько дней внимательного изучения я пока что так и не вычислил Рен.

Дом у нее был ультрасовременный, весь из стекла и стали – не такой большой и роскошный, как у Тейтов, но с тем вообще мало что сравнится. Во всяком случае, домов вроде того, где я вырос, здесь поместилось бы не меньше дюжины. Она припарковала машину на дорожке и провела меня через боковую дверь в кухню. Достала из холодильника пару банок газировки, одну дала мне.

– Давно ты сюда переехала? – спросил я.

– Полтора месяца назад, – ответила она. – Это дом моих тети и дяди. Мои родители уехали на год в Дубаи, небоскреб строить, а я побуду здесь, пока они не вернутся.

– А с ними не захотела поехать? – спросил я.

Она скорчила гримаску.

– Ну вот еще. Нет, я, конечно, люблю родителей, но не настолько, чтобы из-за них менять всю свою жизнь. Хватит и того, что пришлось менять школу в предпоследнем классе. А с тетей и дядей неплохо. Они и дома-то почти не бывают, так что в основном я делаю, что хочу, а они мне не мешают.

– Привет, сеструха!

Мы с Рен подпрыгнули от неожиданности и обернулись. Сзади стоял какой-то парень – он только что зашел в кухню. Парень был старше меня года на четыре или пять, на нем была мятая рубашка и раздолбанные шлепанцы. Вид дополняли нечесаные волосы и малоосмысленное выражение лица. Разумеется, от него несло травкой.