Куртизанка и капитан - Люси Эшфорд

— Помню, — как можно спокойнее ответила она. Боже, как можно такое забыть? Как раз незадолго до того поцелуя. — Эти картины были написаны Буше в ранний период творчества, — продолжила Розали, указывая на иллюстрации. — На самом деле он учился на гравера и лишь позднее перешел к портретам и живописи на исторические сюжеты.

— Вы много знаете.

— Только потому, что мой отец был художником. Он писал акварели и занимался изучением творчества французских живописцев семнадцатого — восемнадцатого веков.

— Почему именно французских?

— Он прожил несколько лет в Париже и там же женился на моей матери.

— Она была француженкой?

— Да. Мой отец умер, когда мне исполнилось семь лет.

«Надежды нет. Боюсь, совсем никакой, мадам».

— После этого вы решили переехать в Англию? — спросил Алек.

— Да. Мой отец часто рассказывал матушке о маленьком коттедже, которым он владел в Оксфордшире.

— Ваша матушка все еще живет там?

Розали серьезно взглянула на него, в глазах застыло выражение утраты.

— Она тоже умерла.

Алек старался не смотреть на изящный изгиб ее шеи, на котором проступала пульсирующая жилка. Что же произошло с ней дальше? Поспешный ранний брак, предположил капитан, и беременность, за которой последовала скоропостижная кончина супруга, оставили ее без гроша за душой и с ребенком на руках. Поэтому она решила отправиться в поисках счастья в Лондон. В качестве писательницы? Куртизанки? Как бы то ни было, малышка Розали умудрилась нажить себе могущественных врагов.

И все-таки Алеку чертовски тяжело было поверить, что она способна торговать своим телом. Розали показалась такой невинной, когда он без стука вошел в ее комнату, в этой белой рубашке, завороженно уставившейся в книгу.

Он заставил себя вспомнить, как она разгуливала по сцене в пошлом представлении доктора Барнарда, продавая себя, или нечто вроде. К сожалению, эти воспоминания лишь еще больше растравили в нем отчаянное желание. Французская мать. Вероятно, этим и объясняется присущие Розали природное изящество, шарм, красота, черт их всех побрал!

— Нелегко остаться одной с ребенком на попечении, — заметил Алек, — однако вы не можете не признать, что приняли несколько необдуманных решений.

Розали резко захлопнула книгу:

— Я всегда платила за все самостоятельно, уверяю вас, капитан Стюарт. И меня никогда не принуждали задерживаться в подобных местах!

На сей раз пришла его очередь дать волю гневу.

— Никто вас ни к чему не принуждает. И относительно той ночи, когда я нашел вас, вы таскали за собой по всему Лондону маленькую девочку, не имея никакого пристанища, кроме сомнительного гостеприимства лорда Мэйбери. Вряд ли вас можно было тогда назвать образцовой родительницей!

Розали резко подскочила с кровати, щеки залил румянец.

— Я сделала для Кэти все, что могла. Как вы смеете критиковать меня, не имея ни малейшего представления!

Алек тоже поднялся, усаживая ее на место.

— Тише, тише, простите меня! Каждому очевидно, что вы обожаете свою дочь.

— Простите, — прошептала Розали. — Я просто… — она сглотнула и вытерла глаза насухо, — просто мне иногда кажется, что сойду с ума, если проведу еще один день взаперти!

— Вы были больны. Не будьте столь строги к себе, миссис Роуленд. — Капитан Стюарт присел возле нее и насмешливо улыбнулся. — А теперь позвольте поведать вам мой секрет. На самом деле мне даже начали нравиться статьи вашего Ро Роуленда.

— Вы? Вам — что?..

— Да. У вас есть талант и тонкий ум. У вас есть отвага.

— Нет. Нет. Я сглупила, перепутала все на свете! — Розали с горечью взглянула на Алека. — Ох, если бы я только не заболела.

— Бедняжка Розали. Взвалить себе на плечи ответственность за весь мир.

Он бережно, но твердо коснулся ее подбородка, запрокидывая ей голову, и нахмурился. То, как храбро она сражается с бедами, которые уготовила ей судьба, тронуло его, проникнув глубоко в душу, в ту ее часть, которую капитан считал давно и прочно похороненной. Возможно, лучшая его часть.

— Прекратите сражаться со всем миром, — мягко посоветовал Алек. — Прекратите сражаться со мной.

И поцеловал ее. Господи, он прекрасно понимал, что еще пожалеет об этом, но поцеловал.

Розали замерла, стоило их губам соприкоснуться. Однако когда его теплые нежные уста принялись ласкать ее рот, губы инстинктивно распахнулись, сердце забилось с удвоенной силой, и она поняла, что во всем мире для нее сейчас существует только этот мужчина. Лишь головокружительное, опьяняющее ощущение его медленного искусного поцелуя. Необходимость чувствовать, как его руки, губы ласкают ее тело, возбуждают, обещают.

У Розали сбилось дыхание, когда он расстегнул платье и опустил узкие лямки нижней рубашки, охватывая грудь крепкой рукой опытного фехтовальщика, мучительно долго лаская ее, пока чувствительный сосок не затвердел от его прикосновений. Она ощутила ответную пульсацию в глубине своего лона и поняла, что готова расплавиться в его крепких объятиях. Оказаться в его постели.

Раздался резкий стук в дверь.

— Капитан, к вам посетитель, — сообщил Гаррет из-за двери.

Алек медленно оторвался от Розали и выругался сквозь зубы.

— Кто бы то ни был, скажи, я не могу сейчас его принять.

Пауза.

— Думаю, вы захотите его увидеть, сэр.

Стиснув зубы, Алек повернулся к Розали. Перед ней предстал жесткий капитан Стюарт, владелец дома призрения для солдат-ветеранов.

— Я должен идти. Не делайте глупостей. Даже и не думайте о том, чтобы скрыться отсюда.

Он ушел. И вновь она ощутила глубокое разочарование. Смертельно побледнев, вцепилась рукой в столбик кровати. Опять она поддалась этому опасному мужчине, определенно у нее не все в порядке с головой. Розали с трудом поднялась. Несмотря на все его обольстительные речи, она желала как можно скорее убраться отсюда! Но то письмо с угрозой… «Прекрати задавать вопросы, шлюха!»

Розали закрыла глаза и поддалась охватившему ее отчаянию. Самое худшее, она только начинала осознавать, насколько ей хотелось, чтобы подозрения относительно Алека Стюарта и Линетт оказались беспочвенными.

Гаррет дожидался Алека на лестничной площадке.

— Подслушиваешь сквозь замочную скважину, Гаррет? — саркастично полюбопытствовал Стюарт.

— Нет! — Гаррет выглядел оскорбленным. — Нет, Богом клянусь. Капитан, в зале для фехтования вас ожидает лорд Конистоун!

Лукас. Вот уж действительно первые хорошие новости за очень долгое время. Друг появился очень вовремя, поскольку еще пара минут наедине с миссис Розали Роуленд — и он бы добился благосклонности таинственной Афины прямо сейчас. Боже мой, делала она это намеренно или нет, но все в ней неумолимо влекло его, служило своеобразным эротическим вызовом — дерзкий огонек, мерцавший в ее бирюзовых глазах, то, как она отбрасывала назад густые серебристые волосы, готовясь противостоять ему в словесном поединке, упрямый, изгиб ее полных розовых губ.