Сущность зла - Лука Д'Андреа

— Мне не кажется, что они понарошку, папа. У них на лицах нет кукурузных хлопьев.

— Ведь они не зомби, малышка. Они Krampus. Но не настоящие. Всего лишь маски.

Не одна Клара струхнула. Я заметил, что почти все детишки и даже некоторые подростки, до сих пор хорохорившиеся, приумолкли и вцепились в куртки родителей.

— Сколько букв в слове «маска», а, Клара? — спросил Вернер.

— Сколько… сколько… не знаю сколько.

Клара скользнула в объятия Вернера, спрятав лицо на груди у деда, но все-таки поглядывая одним глазом на площадь. Вернер шептал ей на ухо что-то утешительное, даже слегка пощекотал, и все-таки я заметил, как тельце Клары содрогнулось при первом свисте хлыста, первом звуке удара.

Я сам невольно вскрикнул от удивления и снова воззрился на то, что происходило на площади. Плети хлестали по мостовой. Сухой треск разносился по всей деревне. Я закурил сигарету.

За первым ударом последовал второй. За ним третий и четвертый, все громче и громче.

Трак! Трак! Трак!

На гребне пароксизма Krampus с фонариком испустил ужасающий крик, гортанный и яростный. Плети перестали хлестать по мостовой. Треск прекратился. И черти со зверскими воплями кинулись на толпу.

Я знал, что это случится. То была самая занимательная часть праздника.

Krampus бросались на людей, пугали влюбленные парочки, кричали на туристов, позировали для фотографий, принимая картинные позы, крутили метелками сорго над головами собравшихся, заставляли мальчишек плясать, ударяя (легонько) по ногам, и пачкали сажей личики малышей.

Мне об этом рассказывала Аннелизе, я это видел на «YouTube».

И все-таки зрелище застало меня врасплох.

Толпа отхлынула. Заколебалась, замычала. Какой-то плотный дядька вытолкнул меня из первого ряда, прижал к чьим-то воротам.

Krampus напирали, ввинчивались туда, где находили место. Гнались за теми, кто убегал, ликовали, если кто-то летел кувырком.

Я потерял из виду Вернера и Клару, потерял из виду Аннелизе.

На моих глазах один Krampus нагнал страху на парнишку лет шестнадцати, и тот пустился наутек, волоча за собой свою девчонку; а другой, в маске, напоминавшей то ли «Нечто»[34], то ли Майкла Майерса[35] с рогами, пробежал так близко от меня, что я почуял козлиный душок от шкуры, в которую он был одет, и кислый запах перегара.

Эту подробность и Вернер, и Аннелизе опустили. Большая часть «чертей» до начала представления славно нагружалась в местных барах. Угостить «черта» выпивкой приносило удачу, согласно традиции.

South Tirol Stile, верно?

Я вышел из укрытия и направился на поиски Клары. Вдруг она испугалась по-настоящему, волновался я. Но люди сбились в плотную, непроницаемую массу, многие приехали из ближних деревень, где праздник Krampus не справлялся с таким размахом, и народу в Зибенхохе было полно. Мне пришлось пойти в обход по узким боковым улочкам. В одном из таких закоулков меня и углядел Krampus.

Он появился внезапно, заслонив собой свет. Надо лбом огромные рога барана, на лице деревянная маска с темными металлическими накладками, похожими на запущенную щетину. Настоящий гигант, как показалось мне.

Я отшатнулся, увидев такое страшилище, но, по сути, бояться было нечего. Передо мной — всего лишь подросток в звероподобной маске. Но тут Krampus заговорил, и дело приняло другой оборот.

— Эй, Американер.

Я узнал голос.

Томас Пирчер.

— Вот только склок не нужно, о’кей? — сказал я, изрядно повеселив тех, кто стоял рядом, наслаждаясь зрелищем.

Разворачивалась сцена, которую я уже видел и не собирался повторять. Я замедлил шаг.

Krampus подошел ближе.

— Ты, — изрек он.

— Иди в задницу, — отозвался я.

И развернулся, чтобы удрать.

— Куда собрался, Американер? — осведомился второй Krampus, будто выросший из-под земли.

— К дочери. Пропусти меня.

— Ты был хорошим мальчиком, Американер, или мы должны утащить тебя в ад?

Я уже был в аду, подумалось мне. Не в том аду, где огонь и сера, но в белом аду, смерзшемся, древнем.

— Такой хороший мальчик. А я ведь тебе еще не дал как следует по морде, верно?

— Верно, — повторил кто-то позади меня.

Пучок сорго хлестнул меня по лицу. Стебли были не толстые, но гибкие и причинили боль. Удар пришелся по носу, и без того разбитому. Я поскользнулся на свежевыпавшем снеге и упал, отчаянно ругаясь. Krampus наклонился и измазал мне лицо сажей, нарочно надавив на нос, из которого хлынула кровь.

— Видишь, что бывает с нехорошими мальчиками? С ними бывает…

— Оставьте его в покое.

Меня спас не святой Николай. То был Krampusmeister. Стоило ему появиться, как оба «черта» дали деру, хохоча и громко завывая.

Krampusmeister протянул мне носовой платок. Сжимая в зубах трубку, он пристально вглядывался в меня.

— Спасибо, — проговорил я, пытаясь стереть с лица кровь и сажу.

Я не хотел, чтобы Аннелизе и Клара напугались, увидев меня таким. В конце концов, ведь это я настоял, чтобы мы пошли на проклятый Праздник дьявола.

— Вы Krampusmeister? — спросил я. — Вернер сказал, что вы мастерите костюмы.

— Genau. Кто-то должен соблюдать традиции. Глотните-ка этого. — Он протянул мне фляжку.

Я стоял, запрокинув голову, чтобы унять кровотечение, поэтому только махнул рукой.

— Спасибо, не надо.

— Как хотите, но это бы вам помогло. Krampusmeister угощает. Это тоже входит в мои обязанности.

— А что еще в них входит?

— Следить за парнями, чтобы они никому не причинили вреда. Если что не так, оказывать помощь.

— В виде чистого носового платка и граппы?

— Коньяка.

Кровь перестала течь, однако нос болел зверски. Хорошо бы приложить лед. За неимением такового я набрал немного снега.

— Завтра будете как новенький. Скажите-ка мне одну вещь.

— Спрашивайте.

— Собираетесь ли вы подать жалобу по поводу случившегося?

— Нет, это не имеет отношения к празднику. У нас с этим парнем до этого были трения.

— Отличное решение, — похвалил Krampusmeister, — ибо, видите ли, традиция Krampus очень важна для нас. Krampus наказывают тех, кто дурно вел себя, и изгоняют злых духов. Принимают их на себя.