Эхо шторма. Обитель отверженных магов - Яна Кели

Ая вдруг осознала, что сам Древлев собирался вести допрос.

— Надеюсь, вы будете сотрудничать. Мы хотим услышать вашу версию.

Разве ее версия могла отличаться от окружающих, подумала Ая. Ведь она сама толком не понимала, что случилось.

— Расскажите, как проходило задание.

Ая набрала воздуха и со всем формализмом, необходимым для такой процедуры, стала озвучивать факты, которые успела несколько раз прокрутить в голове. Привезли на место, отряд получил инструкцию, остались у входа. Никаких эмоций и ненужных рассуждений.

— Далее.

Здесь стало сложнее.

— Не помню точно по времени, прошло не более получаса…

В горле пересохло. Ая не была уверена, что именно стоит сказать, любая личная трактовка могла быть воспринята неверно. Древлев выжидающе смотрел.

— Я плохо запомнила происходящее, сэр. Вероятно, меня оглушило. Я упала, появился дым, и меня увели. Затем… взяли под стражу.

Председатель скользил по ней взглядом, словно угорь.

— Что было до этого?

— Отряд ожидал сопровождающего. Для получения подробных инструкций.

Губы капитана скривились сильнее. Вдруг Ая осознала, как это выглядело со стороны. Учитель оставил их одних, курсантов, еще не завершивших обучение. Что если бы на них напали? И ведь так действительно произошло…

— Офицер Озорнов нужен был внутри, как опытный чтец, — нарушил тишину Ретриво.

Видимо, он подумал о том же. Как мог любой в этом зале. И теперь сержант пытался исправить ошибку Аи, выгородить Ивана. Значит, действительно друг, чего нельзя сказать о ней. Как так легко она смогла подставить учителя?

— Мы собирались послать одного из офицеров наружу для инструктажа, — добавил сержант.

— Подготовленный отряд может позаботься о себе сам, — сказал инспектор, откинувшись назад. При этом он слегка повернулся в сторону капитана. В нотках его самодовольного голоса угадывался сарказм.

— Конечно, это лучшие курсанты, — выпрямилась директор.

Инспектор хмыкнул:

— Лучшие, но эсперы.

— Необходимые для данных условий.

— Конечно, капитан.

Председатель явно был недоволен подобной переменой темы и рявкнул:

— Продолжайте, Крылова!

— Это все, что я помню, сэр.

Инспектор приподнял бровь:

— Чем занимался отряд до того, как появился дым?

— Мы ждали, сэр.

— Как именно? Что вы делали? Вам отшибло всю память, курсант?

Ретриво поежился.

— Я изучала территорию, обдумывала, какой силы импульс задействовать для целей задания.

— Что делали другие?

«Развлекались, прохлаждались, выставляли себя идиотами», — этот ответ вертелся на языке, но явно не подходил ситуации. Ая покачала головой:

— Я не знаю, сэр.

— Как это не знаете? Вы не обращаете внимание, что делает ваш отряд?

— Они… тоже обсуждали задание, — Ае пришлось покривить душой, не объяснять же весь этот бред.

— Без вас?

И вот из благих побуждений, она загнала себя в угол. Отделиться от отряда — не то, чего ждешь от хорошего офицера.

— Я занималась своей подготовкой.

— Какой именно?

Ая разозлилась: она же уже ответила! Сомневалась, стоит ли говорить, что не была уверена в своих силах, не использовала магию больше недели. Знали ли они о таком условии учителя? Он бы мог объяснить. Но его не было, лучше вообще не упоминать, любые слова Аи могли подставить его.

— Вы изучали территорию? Так вы сказали? — помог Ретриво.

— Да, изучала точки выхода.

Голос Аи слегка дрогнул. Сержант заметил ее замешательство, наверное, и остальные тоже. Нельзя быть такой неуверенной.

Инспектор цокнул, глянув на Ретриво:

— Это задание дал вам сержант?

— Нет, — ответила Ая, опустив глаза.

— Тогда кто? Ваш офицер? Или ваш командир?

Вряд ли кто-то подтвердил бы, ответь Ая положительно хотя бы на один из этих вопросов.

— Нет. Я сама решила это сделать.

— Хм, как изобретательно.

Ая была уверена, что он вовсе так не считает. В голосе слышалась усмешка. При каждой фразе он поглядывал на соседей по центральному столу.

— Вы разговаривали с другими курсантами? — голос председателя на фоне коллеги казался гробовым.

— Да.

— О чем?

Аю душило возмущение. Какое значение имела болтовня с однокурсниками? Как это относилось к нападению? Стоило передать их шуточки? Как бы хотелось открыть комиссии глаза на подготовленность некоторых курсантов! Но кто стал бы слушать? Скорее, она сама выглядела бы глупо. Что-то подсказывало, что инспектор был бы очень этому рад.

— Я предложила обсудить план действий.

— Какой именно?

— Мы не успели этого сделать, сэр.

Инспектор вмешался:

— Сколько, вы говорите, прошло времени, около получаса? Простите, вам этого недостаточно?

«Нет, если работаешь с кучей придурков», — хотелось ответить Ае. Она не могла снова ссылаться на ожидание учителя. И как будущие представители порядка, могли сами сорганизоваться. Лучшие курсанты, как сказала директор.

— К сожалению, нет, сэр.

— Интересно…

Ретриво поспешил вмешаться:

— Я дал курсантам вводные по заданию, они должны были ждать дальнейших инструкций, лейтенант. И я как раз…

Инспектор резко повернулся к нему:

— Конечно, все было под контролем, сержант! Мы уже услышали ваши попытки оправдаться. Ведь вы встретили так понятных вам эсперов.

Ретриво тут же потупил взор и закрыл рот.

Какой-то порыв заставил Аю подать голос:

— Если бы я была командиром…

Она поздно спохватилась, продолжение оборвалось, потонуло где-то в груди вместе с гордыней.

В зале повисла тишина.

Инспектор слегка засмеялся. Хоть его лицо и выглядело беззаботно, стало ясно: в этом нет ничего хорошо. Ая прибила бы себя, будь на его месте. Она хотела сделать это прямо сейчас и побыстрее.

— Какие амбициозные курсанты! — протянул мужчина, поглядывая то на директора, то на Аю. — Вы поэтому кричали на других эсперов?

— Я-я…

Она попыталась восстановить в памяти картину. Разве повышала голос? Это остальные вели себя громко. Наверняка, это заметили и полицейские на входе, просто делали вид, что им все равно. Ая лишь пыталась вразумить ребят, когда Оля бездействовала. Те слова о командире были лишними, но на сто процентов правдивыми. Если бы Ая была старшим…

— Только не говорите, что не помните.

Ая судорожно вздохнула:

— Я хотела призвать их порядку.

— У вас произошел конфликт в отряде? — холодно вмешался председатель.

Ая не могла ничего сказать. В любом случае выставляла себя не в лучшем свете. Говорить об отряде плохо — подставлять академию и капитана, которая, видимо, и так уже ненавидела Аю. Но самое главное — делать хуже себе. Встревать в конфликт, не суметь поладить с людьми, с которыми должна бок о бок защищать порядок… Ничего хорошего.

— Курсант Крылова, повторяю вопрос: в отряде произошел конфликт?

Губы Древлева были вытянуты в тонкую линию. Бездушный, неприятный взгляд. Он ждал ее слов. Хотел узнать правду? Или услышать что-то конкретное? Подтверждение версии, которую он считал верной.

Было в этом что-то знакомое. В давящем, сухом голосе, не оставляющем возможности подать свой. То, что пасмурным днем холодит кожу и душит отсутствием света.

Председатель трактовал молчание Аи по-своему: