Прайм-тайм для нечисти - Татия Суботина

Демон захлопал ресницами. Ну прямо невинная няшка!

– Куда?

– Куда надо, – грубо ответила я. Дерзость появилась не от смелости, скорее, как форма защиты. – Перепихона не будет.

– Ты уверена, девочка? – спросил он доверительным шепотом и склонился ближе.

Я громко сглотнула. Куда бежать, как спасаться?

– Аня! – послышался взволнованный голос Феликса. – Что там у тебя происходит?

– Меня забирают куда-то! – пискнула, но инкуб услышал.

– Кто?

– Демон! – тот лишь ухмыльнулся, позволив мне выкрикивать соседу. – Возбужденный!

– Старх, куда ты ее ведешь?

– Заткнись, Феликс, – беззлобно ответил он. – Договоришься, отсажу в дальнюю камеру по коридору, продолжишь маяться в одиночестве.

Я закусила губу. А инкуб, на удивление, не испугался.

– Старх! Ты мне должен, не забыл?

Демон скривился, а потом нехотя, но все же признался:

– На допрос! Никогда больше не буду бросать кости с инкубами, – последнее он уже пробурчал себе под нос, хотя я отлично расслышала. – Пойдем, девочка.

Я послушно поплелась рядом с ним.

– Аня, ничего не бойся! – донеслось от Феликса.

Старх продолжил держать меня за руку. Словно бы мне было куда бежать! Пф-ф!

Отдать ему должное, вел он себя прилично. Шел быстро, но не тянул за собой, подстраивался под мой ход, не был груб, остался неразговорчивым. Правда, ухмыляться не перестал, да красноречивые взгляды бросал в мою сторону. И рога так и не закрутились обратно!

О последнем я и вовсе предпочитала не думать.

Мы прошли несколько коридоров-близнецов, поднялись на лифте на два уровня и вновь двинулись по длинному непримечательному коридору. Прямо лабиринт какой-то! Когда Старх открыл передо мной двери и легонько подтолкнул в спину, чтобы не торчала на пороге, ноги уже гудели от усталости. Обычно я за день спокойно беру и не такие дистанции, но здесь сказался злополучный стресс и напряжение последних суток.

В допросной было серо, светло от искусственного света и пусто. Лишь стол, два стула напротив друг друга, зеркальная стена, настенные часы и камера в углу под потолком. За столом меня дожидался сухопарый блондин в сером офисном костюме, с орлиным носом и «пустым» взглядом за круглыми очками с черными дужками.

– Свободен, – приказал демону мужчина.

Старх, не теряя времени и лишних слов, молча развернулся и ушел. Правда, на прощание, я словила на себе его сочувствующий взгляд.

Дверь за ним бесшумно закрылась, оставив меня тет-а-тет с пугающим незнакомцем. У него была совершенно обычная «человеческая» внешность, только это не вызывало должного чувства безопасности или спокойствия. От мужчины исходила такая мощная аура опасности, что мне перебивало дух.

– Присаживайтесь, Анна, – указал он мне на свободный стул. – Как люди говорят, в ногах правды нет?

Настороженно следя за каждым его движением, я сделала, как велел.

– Люди по-всякому говорят…

Мужчина хмыкнул, но ничего не сказал. Вместо этого открыл папочку, что лежала перед ним, и углубился в чтение. Я же молча ерзала на стуле, прикидывая, чего ожидать в ближайшем будущем.

Бурная творческая фантазия подкидывала любой вариант, кроме откровенного игнорирования, что произошло на самом деле!

Жуткий очкарик не обращал на меня никакого внимания! Знай себе, читал, тихонечко и даже взгляд не поднимал на бедную, изводящуюся страхами, меня! Ну не гадство, а?! Или это очередной способ манипулирования?

В таком напряженном молчании прошло пятнадцать минут. Да, я, как маньяк, следила за ходом стрелок часов! И, в итоге, не выдержала первой:

– Допроса не будет?

Мужчина поднял взгляд на меня. От его синих глаз, прожигающих холодом, бросало в дрожь. Я мгновенно пожалела, что вообще рот осмелилась открыть!

– А нужен? – уточнил он.

– Э-э-э…

– Не вижу в нем смысла, Анна. Мне и так все ясно, – и мужчина вновь вернул внимание чтиву в папке.

– И что же вам ясно? – говорила мне бабушка, что самое важное умение для девушки, вовремя прикусить язык! Я так ему и не научилась.

– Что вы прекрасно осведомлены о нашем существовании, что является нарушением закона о неразглашении и карается соответственно кодексу.

– Погодите, но…

– Люди не допускаются до владения столь важной информацией, приговор ясен как день и предсказуем, поэтому я не считаю нужным тратить на вас свое время, – скучающе сказал очкарик. – По протоколу мы должны провести в допросной не меньше получаса, отводящихся для выяснения всех необходимых деталей. Так как нам этого не требуется, придется просто убить время, осталось меньше пятнадцати минут. Поэтому посидите тихонько и не мешайте мне изучать материалы, интересное дельце наклевывается.

Поначалу я онемела от столь откровенного хамства. Мужчина всем своим видом ясно показывал, что ему вообще на меня плевать, он отнесся ко мне даже хуже, чем к той папочке, материалы из которой изучал! Выходит, люди для этого очкарика еще менее значимы, чем простые вещи! Не страх, злость подстегивала меня держать лицо и не сутулить спину. А еще врожденное любопытство никак не унималось! И я собралась пойти у него на поводу.

– Так что же, по-вашему, меня ждет?

Мужчина недовольно поджал губы, опять оторвала от дел! Так тебе и надо, гад! Если уж со мной все решено заранее, то я хоть нервы каждому, кому смогу, потрепаю!

– Вечером будет суд, дождитесь и узнаете.

– Но вы же только что бахвалились, что прекрасно знаете все заранее, – уколола я. – Не желаете поделиться?

– Не желаю.

Кто бы сомневался!

– А как же сочувствие к бедной заключенной, разменной монетой попавшей под колесо вашего дикого правосудия? – ехидно отозвалась.

Очкарик хмыкнул, левый уголок его рта немного дернулся в ленивой полуулыбке. Наконец-то! Первый проблеск эмоций! Я уж стала верить, что передо мной какой-то киборг.

– Какое наказание меня ждет? – повторно ударила в ту же цель.

– Вы точно уверены, что хотите знать?

Он спросил это тихо, спокойно, при этом загадочно сверля меня непроницаемым взглядом. Интересно, что творилось в его голове? Как ни крути, а персонаж любопытный. Явно умный, жесткий, сильный и совершенно невоспитанный! Даже не счел нужным представиться!

– Точно, – я решила твердо стоять на своем, хотя внутри от его слов что-то трусливо дрогнуло.

– Смерть или полное стирание памяти. Вы будете потеряны, как личность, навсегда, – выдал он, с любопытством следя за моей реакцией. – Я даже и не знаю, что в таком случае хуже: сразу умереть или мучиться долгие годы.