Кашемировая шаль - Роузи Томас

— Милая, где ты была? — раздался высокий женский голос. К ним подбежала женщина и напудренной щекой прижалась к щеке Миртл. — Ты пропустила сезон фестивалей. Было так весело, правда. Но что за вид? Ты такая худая! Вот к чему приводят путешествия по джунглям! Скажи мне, пожалуйста, что ты забыла в этих горах? Арчи с тобой? Я хочу в глаза сказать ему все, что думаю. Зачем он потащил тебя в эти дикие земли? Ты слышала про Ангелу Гибсон?

Женщина перешла на шепот и наклонилась к уху Миртл. Та мягко отстранилась.

— Френсис, позволь представить тебе Нерис. Нерис, это миссис Конвэй-Фриборн. Френсис, это моя подруга миссис Уоткинс.

Миссис Конвэй-Фриборн скользнула взглядом по простой льняной юбке Нерис и домашней растянутой кофте. Под пристальными взглядами модной публики этого бара Нерис почувствовала себя неряхой.

— Добрый день, — небрежно бросила Френсис и вернулась к беседе с Миртл.

Говорила она спокойно, но лицо выдавало крайнее волнение. Нерис слышала обрывки разговора. «Снова разбежались» и «поверь мне на слово, на этот раз он не позволит ей вернуться». Нерис любовалась пейзажем и старалась не подслушивать. Это был третий день ее пребывания в Кашмирской долине. Она все еще не верила в реальность окружавших ее потрясающих видов. Над ее головой развевались флаги, трепетал на ветру навес летнего кафе, в котором собирались европейцы, чтобы поесть, обменяться сплетнями и поиграть в карты. Отсюда недалеко было до Бунда — главной улицы нового центра Шринагара. Вдоль улицы выстроился ряд магазинов со странными названиями — «Несчастный Иоанн», «Страдающий Моисей», — торгующих серебром, бусами, поделками из папье-маше, коврами, шелковыми шарфами и портьерами. Вдалеке виднелся один из семи мостов через реку Джелам. По мосту медленно тащилась вереница тонга[29]. Единственный автомобиль вынужден был уступить дорогу лошадям, поэтому свернул в тупик. Река была главной магистралью старого города. Она глубоко врезалась в город, обросла деревянными причалами и древними каменными гхатами[30], переполнилась баржами и гондолами, обзавелась прибрежными рынками и лавочками.

Нерис поерзала в кресле. Вокруг было столько нового, столько интересного, а она вынуждена была сидеть в кафе с бокалом джина и слушать сплетни о людях, которых даже не знала. Кто-то включил граммофон. Из больших окон клуба начали доноситься обрывки джазовой мелодии. Нерис была поражена ужасным диссонансом между громкой музыкой и умиротворяющим пейзажем. Прямо перед ней, за веревочным ограждением понтона лежало огромное озеро. Высокие тополя бросали густые тени на водную гладь. Там, над темными зеркалами, летали по кругу стрекозы. Каменистое дно под пришвартованными лодками выглядело как россыпи аметистов и серебра. Внезапный порыв ветра смазал картину. Отражение высоких гор пошло рябью и распалось на тысячу фрагментов, белоснежные гребни превратились в крошечные барашки на волнах, потревоживших озеро. Солнце припекало, но ближе к вечеру будет прохладно и воздух наполнится вкусным дымом от древесного угля.

Всего в ярде от Нерис приземлилась пара кашмирских зимородков. У птичек было пестрое черно-белое оперение. Птицы смотрели на нее немигающими глазами и синхронно вертели головками с черными хохолками.

— Прости меня, дорогая. — Слова Миртл неожиданно ворвались в мысли Нерис.

— За что?

Миссис Конвэй-Фриборн уже ушла. Миртл выпила полбокала джина с тоником, а теперь комкала фирменный коробок спичек шринагарского клуба.

— Полагаю, за болтовню. Всегда одно и то же. Злословие и никаких хороших новостей.

Нерис заметила, что после приезда в Шринагар у Миртл испортилось настроение. В дороге она была весела, любезна и интересовалась всем, что встречалось им на пути. Здесь она явно нервничала, нетерпеливо перескакивала с одной темы на другую. Миртл сильно изменилась, в ней появилось много того, с чем обычно Нерис не стала бы мириться, но, попав в шумный Шринагар, который после сонного Леха казался настоящим мегаполисом, она закрывала глаза на чудачества новой подруги. Нерис внимательно посмотрела на Миртл. Невеселый взгляд, нахмуренный лоб, уголки пухлых губ опущены.

— У тебя столько знакомых! — осторожно начала Нерис.

— Тут все друг друга знают, — недовольно дернула плечом Миртл. — Судачат о старых знакомых, только сплетни придумывают новые. Вот поэтому я так рада видеть тебя здесь. Ты, знаешь ли, как говорится, глоток свежего воздуха.

МакМинны разместили Нерис с комфортом. Они жили в плавучем доме, пришвартованном в тени раскидистого дерева у противоположного берега озера. Таких домов Нерис никогда не видела. Местные законы запрещали европейцам владеть какой-либо недвижимостью в Кашмире, но англичане с успехом обошли это требование, покупая или строя дома на лодках. Вдоль берега выстроились ряды роскошных плавучих дворцов, и если кому-то хотелось сменить пейзаж за окном, нанимали несколько рабочих, буксир и жилище оттаскивали в другое место. Все лодки носили причудливые названия: «Радость Клеопатры», «Дворец махараджи», «Королевское удовольствие». Лодка МакМиннов называлась «Эдемские сады». Их дом представлял собой большое деревянное сооружение на плавучей основе, выкрашенное в мягкий светло-коричневый цвет. Стены украшали витые колонны, окна — замысловатые деревянные решетки с резьбой. Главным элементом фасада была широкая веранда с прекрасным видом на озеро. Белоснежные шторы висели на солнечной стороне, защищая комнаты от жары. Все деревянные детали были резные или инкрустированные ценными породами дерева. Нерис никогда не видела настоящую сигарную коробку, иначе этот сладко пахнущий ароматным деревом дом ассоциировался бы с нею, ей же он казался огромной резной шкатулкой. В ее спальне стояла громадная кровать под балдахином — под плотной тканью уютно светила маленькая люстра. На окнах висели портьеры из тонкой шерстяной ткани, украшенные яркой вышивкой. На полу лежали красивые ковры. Стены ванной комнаты, как и во всем доме, были обшиты деревянными панелями. Два тусклых зеркала отражали ее бледную наготу. Когда ей захочется принять ванну или выпить чаю (Миртл дала ей точные инструкции), следовало всего лишь позвонить в медный колокольчик, который стоял на подоконнике. На зов колокольчика в комнате бесшумно появлялся Маджид — мальчик-слуга из обширного штата прислуги МакМиннов. Рядом с плавучим дворцом была пришвартована еще одна лодка меньших размеров, которая служила кухней и домом для слуг. Между лодками был переброшен узкий трап. Целый день из покосившейся, увенчанной жестяным конусом кухонной трубы валил дым.

— Да, мэм. Горячей воды? Может, чаю? Или чего-нибудь еще?

Нерис редко звонила. Она не хотела прибавлять Маджиду работы. Если бы об этом мотиве узнала Миртл, то непременно отругала бы ее. Этот дом не случайно назывался «Эдемские сады». Нерис нередко представляла себе реакцию Эвана на вызывающую роскошь всего этого. А еще Нерис чувствовала, что начинает злоупотреблять гостеприимством МакМиннов. Она подумывала, не арендовать ли комнату. Когда приедет Эван, они не смогут жить в «Эдемских садах», а вот высокие деревянные дома на берегу реки Джелум в старой части города выглядели достаточно мрачно, чтобы там мог остановиться миссионер.