Санта-Хрякус - Терри Пратчетт

Сетка взял кисет и успокоился.

– Много поганых мест я повидал, но такого…

– Во-во.

– Особенно изматывает эта его… вездесущность. Он как будто повсюду. И хочется набить брюхо чем-нибудь еще, кроме яблок.

– Во-во.

– А это треклятое небо – оно действует мне на нервы.

– Во-во.

Они старались не смотреть на небо. Почему-то казалось, что оно с минуты на минуту может свалиться. Прямо на тебя. По краям неба зияли огромные провалы – там, где их не должно было быть. И от этих провалов глаза начинали ныть, как больные зубы.

Неподалеку качался на качелях Банджо. «Как ни странно, – подумал Дэйв, – Банджо чувствует себя здесь прекрасно».

– Вчера Банджо нашел дерево, на котором растут леденцы, – уныло сообщил он. – Я сказал «вчера», хотя кто знает, когда это было на самом деле? И он ходит за ним, как щенок. С тех пор как умерла мама, никто и пальцем не смел тронуть Банджо. Он ведь как маленький мальчик, понимаешь? Внутри. Всегда был таким. За всем обращался ко мне. Раньше как было? Я говорю: «А ну, врежь ему» – и он ка-ак даст…

– После его удара мало кто поднимался.

– Во-во. А теперь Банджо ходит за ним повсюду. Я уже устал от этого.

– Тогда что ты здесь делаешь?

– Десять тысяч долларов. А он говорит, что будет даже больше, понимаешь? Больше, чем можно представить.

Он – так всегда называли Чайчая.

– Ему нужны не только деньги.

– Да, но мировое господство – не-ет, под этим я не подписывался, – буркнул Средний Дэйв. – Из-за власти в такие неприятности можно вляпаться…

– Помню, твоя мама всегда твердила что-то похожее, – сказал Сетка. Средний Дэйв закатил глаза. Все помнили Ма Белолилию. – Твоя мать была очень прямой женщиной. Строгой, но справедливой.

– Во-во… строгой.

– А еще помню, как она придушила Лощеного Рона его же собственной ногой, – продолжал Сетка. – У твоей мамаши была опасная правая рука.

– Во-во. Опасная…

– Она не стала бы терпеть такого, как Чайчай.

– Во-во, – согласился Средний Дэйв.

– Кстати, хорошие похороны вы ей устроили. Все Тени собрались проводить. Надели лучшие костюмы. Столько цветов. Все выглядели такими… – Сетка попытался подобрать нужное слово. – Такими счастливыми. В печальном смысле этого слова, разумеется.

– Во-во.

– Слушай, а ты, случаем, не знаешь, как отсюда можно выбраться?

Средний Дэйв покачал головой.

– Вот и я тоже. Думаю, надо найти то место… – Сетка вздрогнул при воспоминании. – Ну, где он расправился с возницей… Ужас, до сих пор мурашки по коже. Я бы так даже с собственным папашей не поступил…

– Во-во.

– Был бы он просто чокнутым, все было бы путем, со всякими психами тоже работали. Но он может говорить нормально, а потом…

– Во-во.

– А может, попробуем подкрасться к нему сзади и…

– Ага, сейчас. И сколько времени мы потом проживем? Точнее говоря, сколько секунд?

– Ну а вдруг повезет… – начал было возражать Сетка.

– Да? Ты же его видел. Он не из тех, кто станет угрожать. Он из тех, кто убьет и глазом не моргнет. Вжик – и ты уже на небесах. Нет, надо держаться. Это как в поговорке про то, что будет, если попробовать оседлать тигра.

– И что будет? – подозрительно спросил Сетка.

– Ну… – Средний Дэйв задумался. – Ну, ветки будут бить по лицу, блохи всякие. А нужно держаться. Думай о деньгах. Здесь их целые мешки. Сам видел.

– Я все время думаю об этом стеклянном глазе. Мне кажется, он смотрит прямо мне в голову.

– Не волнуйся. Тебя он ни в чем не подозревает.

– Откуда ты знаешь?

– Ты ведь еще жив, верно?

В грот Санта-Хрякуса вошла девочка с абсолютно круглыми от восторга глазами.

– СЧАСТЛИВОГО СТРАШДЕСТВА. ХО. ХО. ХО. ТЕБЯ ЗОВУТ… ЕФРАЗИЯ КОЗЕЛ, ПРАВИЛЬНО?

– Давай, милая, скажи дедушке.

– 'а.

– И ТЕБЕ ШЕСТЬ ЛЕТ.

– Не молчи, маленькая. Знаете, они все одинаковые в этом возрасте…

– 'а.

– И ТЫ ХОЧЕШЬ ЛОШАДКУ…

– 'а.

Крохотная ручонка притянула капюшон Санта-Хрякуса к маленькому ротику. До «Потерянного дядюшки» донесся громкий шепот. Затем Санта-Хрякус снова откинулся на спинку своего кресла.

– ДА, ДА, ЗНАЮ. КАКАЯ ПЛОХАЯ СВИНКА, ПРАВДА?

Фигура Санта-Хрякуса замерцала, но почти сразу же опять обрела четкие очертания. Костлявая рука вынырнула из мешка с подарками.

– НУ ЧТО Ж, ВОТ УЗДЕЧКА ДЛЯ ТВОЕЙ ЛОШАДКИ И СЕДЛО, А ЕЩЕ ДОСТАТОЧНО СТРАННАЯ ШЛЯПА И ШТАНЫ, В КОТОРЫХ ТЫ ВЫГЛЯДИШЬ ТАК, СЛОВНО ЗАСУНУЛА В КАРМАНЫ ДВУХ ПУШИСТЫХ КРОЛИКОВ.

– Но мы не можем содержать лошадку, правда, Эффи? Мы живем на третьем этаже. Как она туда…

– О, НИКАКИХ БЕСПОКОЙСТВ. ОНА УЖЕ У ВАС НА КУХНЕ.

– Санта-Хрякус, ты, наверное, шутишь, – резко сменила тон мамаша.

– ХО. ХО. ДА. Я ИЗВЕСТНЫЙ ТОЛСТЯК И ШУТНИК. НА КУХНЕ? КАКАЯ СМЕШНАЯ ШУТКА. КУКЛЫ И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ БУДУТ ДОСТАВЛЕНЫ ПОЗЖЕ СОГЛАСНО ВАШЕМУ ПИСЬМУ.

– Ну, Эффи, что нужно сказать?

– 'П'сибо.

– Хозяин, ты что, в самом деле закинул лошадь им на кухню? – торопливо прошептал «Потерянный дядюшка» по имени Альберт, пользуясь моментом, пока в грот не зашел очередной ребенок.

– НЕ ГОВОРИ ЕРУНДЫ, АЛЬБЕРТ. Я ПОШУТИЛ.

– Хвала богам, а то я было подумал…

– ОНА В СПАЛЬНЕ.

– Э-э…

– ТАК БОЛЕЕ ГИГИЕНИЧНО.

– Ну, по крайней мере в одном мы можем быть спокойны, – обреченно промолвил Альберт. – Третий этаж? Уж эти люди обязательно в нас поверят.

– ТОЧНО. А ЗНАЕШЬ, МНЕ НАЧИНАЕТ НРАВИТЬСЯ. ХО. ХО. ХО.

Вокруг Пупа Плоского мира снег переливался синим и зеленым цветами. Аврора кореалис, центральное сияние, висело на небе, закрывая горы занавесями бледного холодного огня и озаряя призрачным светом окружающие льды.

Вдруг эти занавеси заколыхались, взметнулись и сквозь них прошла как будто гигантская клочковатая рука, на указательном пальце которой горела яркая точка. Вскоре воображение узнает в точке Бинки.

Лошадь замедлила шаг и остановилась в воздухе. Сьюзен посмотрела вниз.

И сразу нашла то, что искала. В конце поросшей заснеженным лесом долины что-то ярко сверкало, отражая небо.

Замок Костей.