Эликсир для Потрошителя - Инна Балтийская

Приняв решение, я повеселела и даже рискнула спуститься вниз, в небольшой бар при гостинице. Он располагался в полуподвале, неоновые светильники не рассеивали полутьму, и потому огромные окна-витрины смотрелись, как роскошные картины золотой осени. Я уселась за столик у окна, подальше от центра зала, чтобы никто не покушался на мое уединение. Попросила при мне открыть бутылку вина, принести мне сырную плату, и стала любоваться багровыми кленами за окном.

— Зи-иики, я хочу коньякууу! — раздался откуда-то сзади капризный голос. Поскольку голос был мужской, а интонация — женской, я невольно обернулась и вздрогнула: за соседним столиком сидела знаменитая Зульфия Ротангу собственной персоной. А рядом восседал ее личный король Артур.

— Рики, ты уже выпил почти всю бутылку. — мелодичный голос певицы звучал встревожено. — Пожалуйста, перестань!

— По твоей вине я вляпался в такую историю, что в жизнь не выплыть! — зло сказал парень, и его голос вовсе не казался пьяным. — Хоть сейчас дай расслабиться!

На меня парочка не обращала никакого внимания. В мой единственный визит в ее дом после убийства танцовщицы Зульфия была в шоке, а Артурчик, вероятно, вообще не интересовался посторонними тетками.

За окном-витриной сгущался вечер. Роскошные красные клены исчезли, теперь в темном стекле отражались лишь неоновые огни ресторана. Зазвонил мой мобильник. Слегка вздрогнув, я взглянула на дисплей: нет, не Алена и не Рома, номер незнакомый. Кому я понадобилась на ночь глядя?

— Вероника, вы меня простите, я не поздно? — раздался в трубке незнакомый мужской голос. — Это Арсений. Мы с вами днем таксу искали, помните?

— Помню. — без особого интереса ответила я, и из вежливости поинтересовалась: — Нашли?

— Нашли красавицу, куда ж она денется. — весело ответил Арсений. — Она уже дома, за непослушание завтра в парк не поведу. Возле дома будет гулять. А вы… — он замялся. — Вы сегодня вечером свободны?

— Нет. — решительно ответила я. Гулять ночью по странному городу мне категорически не хотелось.

— Жаль. — упавшим голосом ответил владелец таксы. — А завтра мне можно вам позвонить?

— Звоните. — разрешила я. Незачем заранее огорчать человека. Завтра я уеду из города, и ненужное знакомство прервется само.

Но хорошее настроение уже покинуло меня. Допив вино, я попросила счет и, расплатившись, ушла.

В задумчивости я отперла ключом дверь номера и на миг застыла, услышав внизу тихое шуршание. Змея! — мелькнула дикая мысль. Отравителям надоело баловаться с ядами, они перешли на змей! Я отскочила от открытой двери и уставилась на пол. Слава Богу, никакой змеи там не было. Вместо нее на полу лежал толстый запечатанный конверт.

Я немного потопталась в коридоре, собираясь с духом, но в конце концов решила не праздновать труса. Вряд ил мне подложили взрывчатку, да и палочек бубонной чумы у нынешнего отравителя наверняка нет. Я наклонилась, подняла конверт и прочитала крупную надпись: «Веронике Неждановой, лично».

С некоторой опаской я зашла в номер, включила свет и забаррикадировала дверь тумбочкой. Затем села на кровать и решительно разорвала конверт. Он выпал у меня из рук, едва я увидела первые же завитушки такого знакомого почерка на вощеной бумаге…

«Вероника, приветствую Вас!

Уверен, вы меня тоже не забыли. Но вы себе представить не можете, как много Вы значите для меня. Признаюсь честно — я тоже этого не представлял до последних дней.

Когда-то Вы стали для меня прямым вызовом. Я был наивно уверен, что знаю о людях все. Я мог их вылечить или умертвить, мог разобрать на части их тела и собрать заново. Точно так же я препарировал души. Они все были одинаковы — продажные, трусливые, пекущиеся лишь о своем благе. Я не мог их ни любить, ни ненавидеть. Разве что слегка привязываться, как ребенок к своей игрушке.

Важнее всего была для меня наука. То есть я думал так, но… Вероятно, и я не был бескорыстен. Взамен потерянной когда-то любви меня грело ощущение всемогущества. Именно то, что я мог распоряжаться людскими судьбами, словно шахматами, и придавало жизни смысл.

Но вот я столкнулся с Вами. Вы были для меня обычной самкой, которая могла помочь в моих исследованиях. Но все мои хитроумные ходы не помогли против вас. Вы вели себя не так, как я планировал, и ваши друзья тоже поступали вопреки логике. Все пошло не так, как я планировал. Я потерял сына, но самое важное — я потерял восхитительное чувство всемогущества, которое придавало моей жизни смысл!

Словно не мы сами, а кто-то другой, намного более могущественный, руководит нашими жизнями. Как будто есть план, предначертанный нам свыше, и нам его не изменить. Ради чего тогда мне было жить?

Наверное, вы стали для меня тем потерянным смыслом, Вероника. Я не смог вас забыть. Словно мы вступили в смертельную борьбу, и я проиграл, а теперь жажду реванша. Я должен доказать себе, что моя наука осталась самым мощным оружием, и заставить Вас склониться передо мной. Но — возраст… Я боялся не дожить до этого сладкого мига.

И тут меня осенило. Все мы смертны, но больше смерти женщины бояться постареть. Эликсир молодости даст мне безграничную власть. Я знал о ваших опытах, Вероника. Вы шли по правильному пути. Но, как у всех средних людей, у вас есть ограничения. А для меня слова «невозможно» не существует.

Итак, эликсир создан. Получается, я создал его ради Вас, Вероника, вот ведь где ирония судьбы… Опробовал его множество раз, исследования продолжаются до сих пор. Но я ждал лишь Вас… Я не переставал Вас ждать все эти годы. Сначала хотел, чтобы вы попросили меня вернуть молодость. Этого мне будет довольно, думал я. Я вновь почувствую себя всесильным.

Но я вновь увидел Вас, и теперь мне этого мало. Я снова хочу, чтобы мы работали над эликсиром вместе. Мне мало Ваших просьб о вечной молодости. Я хочу, чтобы Вы переступили через все внутренние запреты, стали совершенно другим человеком. Наверное, ближе к старости я стал сентиментален. Мне нужна ваша душа, лишь тогда я смогу снова гордиться собой.

Конечно, сейчас Вы можете уехать. Но поверьте, от судьбы все равно не уйти. Я убедился в этом на собственном опыте — я, который считал себе вершителем чужих жизней! Вам не убежать от себя, Вероника. А значит, встреча нам суждена.

Навсегда Ваш, Самойлов.»

Время словно остановилось. Я так и сидела на кровати с письмом в руке, когда раздался резкий стук по дверному косяку. Даже не спросив, кого черти несут на ночь глядя, я отодвинула тумбочку и открыла дверь. Встревоженная Алена, как вихрь, ворвалась в номер и напала на меня с расспросами, но я лишь молча сунула ей в руки листок.

Она читала долго, словно не веря своим глазам. Затем опустила руку и сказала:

— Уезжай из города.

Я молчала. Алена какое-то время мрачно смотрела в окно, затем быстро разделась и легла, отвернувшись лицом к стене. Через некоторое время я легла тоже. Ночники над кроватями так и остались включенными.