Пленники Пограничья - Виталий Сертаков

— Не верю! — вслух заявила табурету Младшая, сама подхватила его за ножку и решительно заняла свое место за столом.

Сразу все переменилось. Гости зашевелились и зазвенели посудой, огонь вспыхнул с новой силой по углам стола затрепетали свечи в бронзовых подсвечниках, над курганом полилась неровная пиликающая мелодия. Дядюшка Эвальд привстал и принялся элегантно ухаживать за дамами, подкладывая им из бронзовых мисок салаты, вилкой накалывая хлеб. Тетя Берта смеялась, даже Бернар подмигнул Анке через стол. Правда, подмигнул он как-то невесело, напряженно, но ей некогда было оценивать. За спиной у каждого гостя табуреты отрастили высокие резные спинки, черный пес улегся возле ног хозяйки и довольно заурчал, прямо как кошка. За плечом у Младшей вдруг очутился карлик, он радостно ухмыльнулся и нагнул над кубком свою безразмерную бутыль. Дядя Саня крякнул и насыпал себе салатов из трех мисок. Мария медленно жевала хлеб, страдальчески сдвинув брови.

Младшая отважно погрузила вилку в жаркое, но не успела донести ее до рта.

— Уважаемая Камилла желает гостям приятного аппетита, — со слащавой интонацией доложил Эвальд. — Она предупреждает, что некоторые обычные люди, вкусившие пищи Фэйри и ушедшие сквозь Запечатанные двери, впоследствии не захотели возвращаться обратно…

— Дьявол! — Мария растерянно пялилась в полную тарелку. — Она намекает, что мы не выберемся из этой глухомани? Или у меня должно отбить память? Эвальд, переведите ей, что не стоит угрожать советнику Коллегии!

— Я перевел. Никто вам не угрожает, можете покинуть сид в любой момент. Но если вы разделите трапезу, вам может очень понравиться в Изнанке…

— Или выход назад потеряется, — вполголоса процедил дядя Саня.

— И вы хотите, чтобы я поверила в этот бред? Простите меня за резкость, уважаемый Эвальд, но… — Тут Мария покосилась на Анку и перешла на английский.

— Проблема в том, уважаемая госпожа советник, — настойчиво продолжал по-русски старик, — что вы слишком много рассуждаете. В этом беда обычных — вы посещаете свои храмы, но перестали верить…

Анка вздохнула и мужественно отправила в рот первую порцию жаркого. Она сама не заметила, как опустошила тарелку и как вездесущая Камилла подложила добавки. Младшей даже стало немножко стыдно за свою жадность, но подобной вкуснятины она не пробовала никогда. Мясо таяло во рту, соус можно было пить литрами, а острые травки столь приятно нежили нёбо, что хотелось еще и еще… Больше всего ее удивляло, что сколько бы она ни ела, живот не раздувался.

— Дду-у йу-у лайк ма-ай айррит-сстьй-ю? — Волосатый подбородок хозяйки фермы нависал над Анкой.

— Тебя спрашивают, по нраву ли кушанье?

— Йес, фэнк… — Она вовремя остановилась, точно наколовшись языком на ставший острым, как бритва, взгляд Бернара.

…Ни в коем случае нельзя благодарить!

У Младшей вся спина тут же взмокла. Чуть не опозорилась, а ведь ей вдалбливали столько раз! Вот дуреха…

— Славное мясо, вкусное мясо, — она постаралась изобразить улыбку.

Похоже, Камилле не требовался перевод. Вуаль качнулась, пес ударил кончиком хвоста, затихшие разговоры возобновились как ни в чем не бывало. Дядюшка Эвальд запустил руку к Сане в рюкзак, выудил оттуда спящего «перса» и торжественно преподнес ведьме. Голова у кота безвольно болталась как у сломанной куклы. Камилла всплеснула руками, изображая умиление, ворон презрительно сплюнул, пес даже не повернул головы. Гости подняли кубки, тетя Берта затеяла тост на певучем языке Долины. Карлик подтолкнул Анку под локоть, намекая, что следует выпить. От содержимого кубка ощутимо разило крепким алкоголем.

— Я не могу такое крепкое, — начала она и запнулась.

Черный пес перестал ласково урчать, небрежно обмахнул языком морду и клацнул зубами. Тетя Берта нагнулась под стол и протянула псу кусок мяса, который он слизнул одним неуловимым движением. Камилла невнятно зашипела, пламя свечей метнулось в сторону.

— Это мед из вереска, — неживым голосом пояснил Бернар, — священный напиток, от которого нельзя отказаться.

— Вот, дьявол! — пробурчала сбоку Мария. — Я, кажется, начинаю верить… Анна, они правы, придется выпить. Без этой поганой травы нас не примут за своих!

Анка поднесла к губам толстый стеклянный бокал. Тягучая жидкость так и просилась в рот. Восемь пар глаз следили за ней с неослабным вниманием. Внезапно Анка заметила, что на лбу Бернара выступили капли пота. Его кулаки так стиснули рукоятки ножа и вилки, что побелели костяшки.

— Бернар, это… это яд? — руководствуясь странным наитием, спросила Младшая.

Парень беспомощно поглядел на дядю Эвальда. Тот, в свою очередь, пошептался с ведьмой и, получив согласие, важно кивнул.

— Уважаемая Камилла подтвердила, что для фэйри это не яд.

— Эээ, для Фэйри… — Анка не знала, что предпринять.

Сердце заколотилось вдвое быстрее обычного. Дядя Саня дергал себя за бороду, смотрел на нее озабоченно, но тоже ничем не мог или не хотел помочь.

— Уважаемая Камилла подтвердила, что никто из Добрых Соседей не умер, — тяжело выговорил Бернар. — Традиция запрещает лгать в ответ, но не обязывает ее отвечать честно. Для Фэйри это не яд.

— Вот сука! — отчетливо произнесла Мария, разглядывая свою пустую тарелку. — Если у меня будет несварение, я эту ряженую своей стряпней накормлю. Сто лет потом икать будет!

«Ряженая» каркнула в ответ, будто поняла русскую речь, хрипло рассмеялась и подложила дяде Сане еще ложку какого-то черного салата.

— Уважаемая Камилла говорит, — степенно перевел Эвальд, — если уважаемая советница уверена, что ей будет плохо после еды, то ей, скорее всего, будет плохо.

— Кровяная колбаска у них тут — обалдеть! — подмигнул Анке дядя Саня. — Надо спросить, где лабаз, не забыть прикупить пару колечек на обратной дороге. Н-да, такое дело, дочка… Иной в тайге заплутает, и мыслишки у него все о смерти… Для такого и водица чистая ядом станет, — глубокомысленно добавил бородач Саня. — А кому к людям выйти надо, да еще и спасти кого, тот непременно выживет… Сама понимаешь.

Анка сделала выдох и залпом опустошила кубок.

Несколько секунд она сидела, замерев, ожидая страшной рези в желудке и неминуемой гибели, но ничего не происходило. Мед оказался не таким уж противным, напомнил терпкую облепиху и незрелый крыжовник, он стек обжигающей волной по пищеводу и почти сразу, с размаху, ударил назад, в голову. В ушах у Младшей зашумело, табурет вдруг потерял устойчивость, а в ноздри ворвались запахи, которых она раньше не чувствовала. Противно и душно потянуло псиной и гнилью, по ногам задул ледяной сквозняк, вместо твердой земли под подошвами кроссовок захлюпала жидкая грязь.

Ведьма поднялась с места, черный пес тоже вскочил и щелкнул зубами.

Камилла шаркающей походкой направилась в обход стола прямо к Анке, на ходу вынимая пробку из белой бутылочки. Ротвейлер закончил общаться с тетушкой Бертой и затрусил следом. На его широкой лоснящейся груди висело какое-то стальное украшение сложной формы, похожее на грубый оттиск с ключа, с обвившейся вокруг змейкой. Чем ближе подходила собака, тем крупнее она становилась, и тем явственнее амулет светился синим огнем.