Агент высшей сущности. Том 2 - Алекс Холоран

боли знакома. После твоего звонка я всё пытался вспомнить, где её слышал, а потом набрал одного своего старого друга и попросил его поискать информацию о ней. И что ты думаешь? Он сходу подтвердил мои догадки. Самойлова Ксения Валерьевна, это родная дочь Самойлова Валерия Александровича, он же Самва — убитый год назад глава подпольного преступного клана «Тать»!

Глава 9

Чем дальше, тем веселее…

Некоторое время мы с Беловым обсуждали всю эту ситуацию у меня в комнате. С одной стороны, не было ничего необычного в том, что дочка ныне покойного короля преступного мира учится в Царской школе — именно так мне говорил Илья Андреевич. Наверное, у неё имелись необходимые деньги, к тому же Испытание она прошла и т. д. Только он не знал самого главного — Ксения Самойлова, как и я, была посланцем из другого мира (какого именно, кстати, я не знал). Невольным слугой сверхсущества, которое, даже по сравнению с магами этого мира, обладало воистину безграничными возможностями. И эта девушка каким-то неведомым образом смогла вычислить меня, и недвусмысленно намекнуть, что Падший обвёл меня вокруг пальца и обманул.

А теперь начнём с самого сначала — с того самого утра, когда я согласился на сделку. А именно с одной маленькой детали, которая выбивалась из общей колеи — непринятый звонок от заведующего отделением онкобольницы. По словам Падшего, конечно. Он надавил на самое больное, сказав, что моя дочь скоропостижно скончалась, и врач не смог дозвониться до меня, из-за того, что телефон украли. Либо это на самом деле так, либо Падший просто навешал мне лапши на уши, и хитростью заставил подписаться на практически невыполнимую миссию.

Сейчас уже это не столь важно, но, похоже, высшее существо всё-таки имеет для себя некоторые ограничения, раз ему потребовалось моё согласие, чтобы забросить мой разум в иной мир. С другой стороны, получил ли он такое же согласие от настоящего Михаила? Я не знал, как это работает, но вполне мог себе представить, что чувствовал этот парень, находясь в искорёженной после аварии горящей машине. Он мог быть ещё в сознании, когда Падший в виде какого-нибудь зверя или даже, манипулируя телом одного из его родителей, сказал ему что-то такое, из-за чего Михаил Юсупов согласился на сделку. Что это могло быть? Спасение родителей? Возврат в прошлое? В любом случае, его место занял я, и судьба молодого человека до сих пор остаётся неизвестной.

Итак, если Падший соврал мне, то Алина всё ещё жива. Тогда даже в случае моей неудачи в этом мире, у неё всё-таки останется некоторое время, чтобы пожить. Хотя разве назовёшь жизнью бесконечное пребывание в медикаментозном трансе на больничной койке? Но без той операции, ради которой я буквально отовсюду собирал деньги, её дни всё равно будут сочтены. Лейкемия не щадит никого… Если же Падший всё-таки говорил правду, и Алина уже на полпути к небесам, то я просто обязан играть по его правилам. Четыре столпа взамен жизни одной маленькой девочки — высокая ли это плата? Для меня — нет. Правда, я совсем не знаю, что последует после того, как великие башни будут разрушены. Могу только предположить, что ничего такого, о чём мне рассказывал Падший, вроде утопических сказок про достижения технического прогресса в этом мире. Технический прогресс и так здесь был, хоть и несколько отставал от моей планеты. И кровопролитных войн я пока не застал.

Всю свою историю люди на Земле-2 сосуществовали с башнями и магией. Если верить Падшему, не будет башен, не будет магии. В итоге все государственные, военные, технологические и торговые надстройки, базирующиеся на Силе, просто рухнут. Придёт каменный век, когда всем народам придётся всё начинать практически с нуля. Уверен, человечество с этим обязательно справится, но процесс гарантированно будет болезненным. И сколько человеческих жизней он унесёт, только одному богу известно.

Падший врёт… Скорее всего, это истина. Осталось только узнать, является ли ложью всё, что он сказал, или всё-таки нет? Что на самом деле правда? Увы, я смогу задать ему эти вопросы только при личной встрече. А она, как водится, произойдёт лишь после моей смерти, которую я никак не желал торопить. Ведь никто не даст гарантий, что мне дадут третий шанс вернуться в мир живых.

А теперь снова поразмышляем о госпоже Самойловой. По информации Белова девушка уже больше года жила под попечительством своего дяди, младшего брата её погибшего отца. Убийство её родителя до сих пор было окутано завесой тайны. Он был задушен прямо в постели у себя дома. Следы указывали на незаконное проникновение на территорию гигантского особняка в элитном районе Петербурга. Как ни странно, охрана не заметила убийцу, и тот, как по волшебству, перелез через высокий забор, не потревожив даже собак, и бесшумно проник в дом. А там уже расправился с жертвой. И всё. Больше информации по этому делу не было, так как ни полиция, ни сами бандиты, видимо не собирались давать общественности новые поводы для обсуждения смерти преступного короля.

— Значит, ты дрался с ней? — вдруг спросил Белов.

— Пришлось. Это был болезненный опыт, но теперь я хотя бы знаю, чего ожидать от силавиров молнии.

— Верно. Практика иногда полезнее теории, — сказал он, поднявшись со стула, после чего спросил, — Миша?

— Да? — я вопросительно посмотрел на него.

— Ты не хочешь мне ничего рассказать?

Вот и пришёл тот момент, когда Илья Андреевич начал видеть меня практически насквозь, за всё это время досконально изучив нового Михаила Юсупова.

— Вроде уже всё обсудили, — пожал я плечами. — А что?

— Просто мы никогда ещё с тобой не обсуждали школу и твоих противников на дуэлях, — сказал он, почесав затылок. — Извини. Наверное, я стал слишком подозрительным в последнее время. Война со Скобелевым, слежка и необходимость скрываться, а теперь и девочка, с которой ты провёл дуэль, оказалась дочерью криминального авторитета. Всё это держит меня на взводе.

— Вы похоже думаете, что впереди намечаются новые проблемы, — подытожил я, мысленно полностью с ним согласившись.

— От этого никто не застрахован. Тем более, у вас с друзьями наклёвывается собственное детище. Проблемы, хоть и мелкие, точно неизбежны.

— И это правда, — вздохнул я.