Искусство жить. Реальные истории расставания с прошлым и счастливых перемен - Стивен Гросс

– Мне постоянно предлагали помощь… Мне было совершенно не обязательно так часто ходить по магазинам. И подруги уж точно поняли бы меня, если бы я время от времени отказывалась пойти с ними в кафе или ресторан. Но я этого не делала.

Элизабет убеждала себя, что все эти выходы в свет помогают ей сохранить душевное равновесие, что она сможет лучше ухаживать за мужем, если будет позволять себе немного развеяться. Но в ее чувствах наблюдались и другие перемены: она обнаружила, что ей становится все труднее и труднее прикасаться к мужу, уж не говоря о том, чтобы заниматься с ним сексом. Напуганная перспективой его смерти, которая напоминала ей о конечности и ее собственной жизни, разозленная мыслями о том, что она скоро останется одна и будет вынуждена смотреть в глаза своей смерти в одиночестве, Элизабет практически полностью игнорировала мужа в его последние месяцы на этом свете.

Люди преодолевают депрессивные состояния и чувство страха разными способами.

К примеру, нередко они эксплуатируют для этого свои сексуальные фантазии или беспокойные мысли ипохондрического характера.

Спустя год психоаналитической работы Элизабет все-таки начала разговаривать со мной об этих последних месяцах, наполненных для мужа ужасной болью. Она впервые за весь период вспомнила свой сон.

– Мой муж уже умер, но звонит мне домой по телефону. Я так рада, что он наконец решил мне позвонить. Я иду брать трубку, но телефона нет на обычном месте. Я слышу звонки, но не могу найти аппарат. Я сбрасываю с дивана подушки, потом снимаю с книжных полок книги, но найти телефон так и не получается. Я впадаю в бешенство и, ломая ногти, пытаюсь голыми руками вскрыть полы. А потом просыпаюсь в слезах.

Рассказывая мне этот сон, Элизабет заплакала. Она достаточно часто плакала, описывая, какие с ней произошли очередные неприятности, но в этот раз я впервые увидел, как она плачет оттого, что сделала больно любившему ее и любимому ею человеку.

* * *

Сразу после какой-нибудь крупной катастрофы политики и журналисты, как правило, заявляют: «В результате этих событий изменилось всё».

Да, катастрофы могут изменить очень многое. Даже не пострадавший в результате катаклизма сторонний наблюдатель может перейти на новый уровень сострадания или приобрести новые страхи.

Может измениться (и чаще всего меняется) политический контекст нашей жизни. Но иногда мы можем использовать эту катастрофу для блокировки перемен в себе самих.

Подобно Элизабет, мы можем сами навлекать на себя катастрофы, чтобы избавиться от тяжелых мыслей и чувств и избежать ответственности за свои личные разрушительные действия.

Грэм К. был скучным человеком. И однажды вечером его подруга, работавшая в Сити экономистом, так ему и сказала. Они только что вернулись со званого обеда, где она наблюдала, как Грэм утомлял своими бесконечными разговорами одного из гостей. «Ты что, не видишь, как у человека стекленеют глаза и он больше не может тебя слушать?» – спросила девушка, а потом порвала с ним все отношения.

По прошествии нескольких недель старший компаньон юридической фирмы, в которой работал Грэм, вызвал его к себе в кабинет. Он сказал, что доволен качеством его работы, а также тем, что он порой задерживается на службе и после окончания рабочего дня. Тем не менее он предупредил Грэма, что с ним не очень любят общаться клиенты фирмы. Если Грэм хочет стать одним из партнеров, то ему нужно сделать так, чтобы клиенты ему доверяли и хотели обращаться к нему со своими проблемами.

Грэм увидел, что от него начало ускользать будущее, которое он так надеялся для себя построить. Обеспокоенный и подавленный, он записался ко мне на прием.

Несколько первых месяцев психоанализа он и на меня нагонял смертную скуку. Чем дольше мы с ним работали, тем более отупляющими становились наши сеансы. Перед каждым из них я напивался кофе и умывался холодной водой, но и это не помогало, потому что скука и сонливость – разные вещи.

У меня скука вызывает физическую реакцию организма, похожую на ощущение тошноты. Работая с пациентами до и после Грэма, я чувствовал себя отлично, но за час, отведенный на его сеанс, впадал в какое-то оцепенение. И никак не мог понять, почему.

Грэм выслушивал мои идеи и в ответ предлагал свои, он задавал вопросы и просил разъяснений, он высоко ценил мою работу и даже говорил о положительных сдвигах в своем состоянии. Но во всем этом тем не менее чувствовалась какая-то неискренность. Мы все время говорили о нем, но я очень редко чувствовал, что он разговаривает со мной.

Была в его случае и еще одна загадка: по идее жизнь Грэма должна была вызывать у меня интерес. И его родители, и родители их родителей работали в киноиндустрии, да и самому Грэму, как юристу, приходилось сталкиваться с весьма интересными и запутанными делами. Жизнь у него действительно была интересная, но сам он, по какой-то причине, не мог быть интересным для окружающих человеком.

* * *

Для психоаналитика скука может быть полезна в качестве своеобразного диагностического инструмента. Она может говорить о том, что пациент избегает разговоров на какие-то конкретные темы, не может прямо говорить о чем-то глубоко личном или отвечать на неудобные вопросы. Также она может свидетельствовать о том, что психоаналитик с пациентом зашли в тупик, что пациент все время возвращается к обсуждению каких-то своих желаний или обид, к которым психоаналитик не может найти ключика.

Утомительный и скучный человек может, находясь в плену зависти, нарушать или полностью останавливать ход беседы только потому, что для него оказывается невыносимым слышать полезные или интересные предложения из уст других людей.

Еще скучный пациент может, так сказать, «прикидываться мертвым» (нам известно, что у диких животных достаточно широко распространена такая стратегия выживания). То есть некоторые люди, почувствовав испуг, просто перестают говорить вообще.

Кроме того, не стоит отрицать, что иногда скука возникает в результате неосознанного сговора между психоаналитиком и пациентом. Таким образом они пытаются разрядить обстановку, когда чувствуют, что эмоциональная атмосфера между ними слишком накалилась и вызывает ненужное беспокойство или чрезмерное возбуждение. (Несколько лет назад, работая с весьма привлекательной молодой пациенткой, я обнаружил, что из наших сеансов все чаще и чаще напрочь пропадает живая искра. Если спросить меня, то я бы предположил, что мы таким образом подсознательно пытались избежать возникновения между нами любой искры.)

Но что происходит во время сеансов с Грэмом, я понять не мог. Да, у него была тенденции избегать прочных привязанностей и конфликтов. Например, у меня все время было чувство, что он не полностью отдается своей работе. Мне думалось, что, работая юристом, он просто пытается угодить своим родителям.

Он до сих пор поддерживал с родителями очень близкие отношения и большинство выходных и праздников проводил с ними. Но когда я сделал попытку обсудить с ним полное отсутствие разногласий в семье, он рассмеялся.