Бронеходчики. Гренада моя - Константин Калбазов

– Помню, я завороженно смотрела, как «Сорока» с легкостью преодолела траншеи и погнала японцев, поливая их трассерами пуль, – когда Григорий опустился рядом, продолжила Алина. – Именно в тот момент я и решила, что непременно должна стать бронеходчицей. Я буквально влюбилась в эти машины.

– Хотите поступать в Павловское училище?

– Документы уже подали. Послезавтра мой первый вступительный экзамен.

Едва Григорий услышал это заявление, как у него в голове что-то щелкнуло. Ну или рухнул некий барьер. Опозорить девицу считалось признаком дурного тона. В офицерской среде – так и вовсе делом не приемлемым. Были, конечно, исключения. Но они ведь на то и исключения. Вдовы, разведенные, замужние, в конце концов. Все это да. Но только не девицы.

Причина в том, что до сих пор супружество по уговору – вовсе не такая уж редкость. А потому несчастных в браке как мужчин, так и женщин хватает. Разводы же, хотя и стали куда более простым делом, не приветствуются ни обществом, ни властями. Российская семья должна быть крепкой и являться фундаментом общества.

Алина же собирается стать бронеходчицей. А они в офицерской среде стояли особняком. Помочь девице-юнкеру вступить во взрослую жизнь… Это деяние, которым мог похвастать далеко не любой офицер. Только гвардеец-бронеходчик, и никак иначе. Григорию гвардия не светила. Но какое это имеет значение, когда в жилах забурлила кровь. А еще – извечное чувство соперничества. И все это наложилось на давнее влечение после того памятного боя.

Григорий придвинулся к Алине и, приобняв, легонько притянул к себе. Девушка не оказала сопротивления, как зачарованная глядя ему в глаза. Он же, в свою очередь, уже видел, как везет ее в свой номер в «Астории». О возможных последствиях он даже не думал.

Оказавшись прижатой к могучей груди, девушка буквально утонула в объятиях молодого человека. Она вдруг ощутила себя маленьким и беззащитным котенком, ищущим тепла. Она ни разу еще не целовалась, но голова сама собой запрокинулась, подставляя губы.

Азаров нежно коснулся их своими, слегка пощекотав усиками. По ее телу пробежала волна приятной дрожи, а затем разлилась сладкая истома. Голова пошла кругом, а внизу живота стало тепло и благостно. Память услужливо подбросила образ обнаженного Николая, входящего в воду, его крепко сбитое тело, упругие ягодицы.

Ее пальцы, живя собственной жизнью, сжались на плечах Григория. Не в силах ухватить тренированные мышцы, смяли рукава кителя. И тихий уголок сада наполнился едва различимым сладостным стоном. Всего лишь один поцелуй – и такой умопомрачительный эффект.

Азаров тут же усилил натиск, прижал ее к себе несколько сильнее и куда более жадно и требовательно впился в ее губы. Под напором страсти Алина вдруг задрожала всем телом, окончательно теряя здравый смысл и способность соображать. По телу пробегали волны одна сладостнее другой. Голова наполнилась туманом, из которого категорически не хотелось выныривать. Наоборот, она жаждала в нем раствориться целиком и без остатка.

Девушка понятия не имела, как и в какой момент его рука оказалась под лифом и легла на ее небольшую грудь. Царапая нежную кожу заскорузлыми ладонями, привыкшими ворочать металл, он легонько сжал пальцы. Это заставило ее испытать еще большее возбуждение. Из горла непроизвольно вырвался довольно громкий стон. Но именно это и привело ее в чувство.

– Н-нет, – с трудом выдавила Алина, отстраняясь от Григория.

– Но почему? – жарко выдохнул он ей в самое ухо.

Это вызвало у нее очередную волну, прокатившуюся от головы по спине, сковавшую спазмом живот и достигшую самых пальцев ног.

– Н-нет. Так нельзя. Это неправильно.

– Я тебе неприятен?

– Ну какая девица осмелится сказать, что ей неприятно внимание такого богатыря? – все же окончательно отстранившись и приходя в себя, грустно улыбнулась Алина. – Просто у меня нет желания становиться лейб-гвардии потаскухой. Я наслышана о нравах в Павловском училище. Но ведь и о светском обществе болтают всякое, а меж тем добродетель там – вовсе не нечто из ряда вон.

– Трудно возразить, – прилагая усилия, чтобы унять вскипевшую кровь и вздыбившуюся плоть, вынужден был признать Азаров.

– Тем более вы теперь уже входите в комсостав училища, а значит, даже для самых легковесных юнкеров-девиц являетесь табу.

– Вы хорошо проинформированы о нравах и традициях павловцев.

– Ну должна же я знать, куда иду, – с трудом справляясь со смятением и приводя себя в порядок, ответила девушка.

– Это значит, что я не могу за вами даже ухаживать?

– Вовсе нет. – Алина, печально глядя, провела ладонью по его щеке. А потом закончила: – Если только вы готовы ждать восемь лет. Потому что я намерена окончить обучение и прослужить положенный срок. Извините, Григорий Федорович.

С этими словами она подорвалась с лавочки и быстрым шагом направилась в сторону дома, поспешно заканчивая приводить себя в порядок и радуясь тому, что не измыслила с прической ничего чрезмерного. Иначе ее вот так просто не поправить.

– Господи, Гриша, вот ты где! – устраиваясь рядом с ним у барной стойки, произнес Артур.

– А ты что, успел меня потерять? – пожав плечами, вопросом на вопрос ответил тот. – Я почти все время был на виду. Разве что выходил проветриться.

– Причем не один. И кое-кто это видел.

– Кто?

– Та, ради которой я тебя и привел сюда. Младшая дочь его сиятельства.

– Графская дочь? – вздернул бровь Григорий.

– Она обратила на тебя внимание на выпускном балу. Но ты был так увлечен Анной, что она предпочла дать тебе перебеситься. А потом прожужжала моей Алене все уши, чтобы я непременно привел тебя на бал в их особняке. Вот только не успел я тебя представить, как ты уже пошел в атаку на эту пигалицу.

– Ну что я могу тебе сказать. Предупреждать надо. А вообще, серьезные отношения в мои планы пока не входят.

– С ума сошел? Генерал Денисов служит в Генеральном штабе и преподает в академии. Такими связями не разбрасываются.

– Я хочу служить, а не пополнить ряды паркетных шаркунов.

– А есть шанс?

– Есть. И я его использую.

– Ладно. Оно хотя бы стоило того?

– Еще бы, – фыркнул Азаров, пребывая в плену все того же извечного чувства соперничества.

Ну и, пожалуй, примешалась еще и толика обиды. Григорий уже давно привык сам расставаться со своими пассиями. А не получать от ворот поворот.

– Подробности будут? – живо поинтересовался Артур.

– Ну а какие тебе нужны подробности? Она едва не рвалась из платья.

– Но все же только «едва», – поддел его друг.

– Лиха беда начало, – самоуверенно заявил подпоручик.

– Звучит как пустое бахвальство, – послышался звонкий и чистый девичий голосок.