Тлеющие угольки - Энджи Гейнор

Он вскочил с кресла и, заключив ее в объятия, сквозь зубы процедил:

— Линн! О Боже мой, Линни, любовь моя, ну конечно, я хочу, очень хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Ах ты, невинная душа, — с улыбкой сказала ей Энн на следующее утро, когда они с Клиффом приехали в Ладнер. — Говорила же я тебе, что он влюблен в тебя по уши. И я видела, что и ты тоже не в лучшей форме.

— Думаешь, Тейлор будет против? — спросила Линн.

Хоть она и была уверена в своем брате, все же с трепетом, как вердикта присяжных, ожидала его окончательного решения.

— Против? — Глаза Энн округлились от изумления, а рука ее, державшая бутылочку с детской смесью, повисла в воздухе. — Да он будет счастлив.

— Я хотела сказать, ему, возможно, не понравится, что я забеременела до свадьбы.

Энн усмехнулась.

— Милая моя, если бы мне требовалось не так много времени, чтобы залететь, я давным-давно оказалась бы точно в таком же положении, и Тейлор это знает. Ну конечно, ты его любимая сестренка, но он просто без ума от Клиффа и, уверена, после этой «исповеди» полюбит его еще больше. Думаю, как раз сейчас Клифф приносит обычные сухие извинения, как это принято у мужчин; возможно, даже приготовился получить по носу.

Линн поежилась.

— Думаешь, может? Получить? По правде говоря, это была моя вина. Я...

— Так, так, так. — Сзади к Линн, сидевшей на перилах крыльца, подошел Тейлор. Подхватив ее на руки, он вытащил ее в сад и закружил. — Значит, моя маленькая сестренка собирается стать мамой. Хочешь сделать меня дядюшкой раньше, чем я успею привыкнуть к роли отца? — Он поставил ее на ноги и поцеловал в щеку. — Я рад за тебя, Линни. А Клиффу я уже сказал, что лучше мужа, которому не страшно передать тебя с рук на руки, просто не найти.

— Передать с рук на руки? — вспылила Линн. Голова у нее кружилась от счастья. — Ты говоришь обо мне, как о каком-нибудь строительном проекте.

Тейлор пожал плечами и с улыбкой повернулся к Клиффу.

— Кое-кто здесь умеет ремонтировать старые дома...

— Итак, когда же это свершится? — сказала Энн полчаса спустя, когда приготовили закуску и вино. Линн, по настоянию невестки, было позволено лишь пригубить бокал. — И не говорите мне «завтра» или что-нибудь в этом роде. Мне требуется время, чтобы подготовиться.

— У тебя есть ровно неделя, если считать со вчерашнего дня, — сказала Линн, снова занимая место на широких перилах крыльца. Клифф обнял за талию, словно боялся, что она может упасть. — Да и к чему какие-то приготовления? Мы не собираемся закатывать пир на весь мир. Только вы двое, Нита и Грант, да еще чиновник из муниципалитета, чтобы сказать подходящие случаю слова.

На лице Энн отразилось разочарование.

— Но... если вы не собираетесь рассылать кучу приглашений, то не получите и гору подарков, а ведь это так приятно.

Все, кроме Энн, дружно рассмеялись.

— Можете надо мной смеяться, — обиженным тоном изрекла Энн, — но вы лишаетесь половины удовольствия.

Клифф крепче обнял Линн.

— Я уже получил самый главный свадебный подарок.

— Должен признать, — заметил Тейлор, — что и то и другое сразу — это что-то вроде премии. Мне пришлось ждать три года, пока моя жена подарила мне вторую половину.

Линн заметила, что только Клифф не улыбнулся словам ее брата; убрав руку, он отошел и сел на стул в нескольких футах от нее.

Она понимала: в глазах Клиффа ребенок вовсе не является желанной и долгожданной премией, но надеялась, что со временем он полюбит их еще не родившегося первенца так же, как уже любит его она.

Если это и произошло, то Клифф не подавал виду. Напротив, он вел себя так, будто ничего не случилось. Он был добр, заботлив и предупредителен, исполнял все ее желания и прихоти. В постели он по-прежнему оставался для нее лучшим любовником, о котором она могла только мечтать, и она всячески пыталась угодить ему.

Только в его объятиях она в полной мере проникалась сознанием того, что он любит ее. Она чувствовала в нем глубокую неразделенную страсть и боялась, что не сможет до конца утолить ее. Ей чудилось, что он любит ее с отчаянием обреченного, для которого каждая ночь может оказаться последней. Не является ли это последствием его неудачного брака? Что, если он не может до конца довериться ей именно потому, что Джулия ушла от него и теперь и от нее, Линн, он не ждет ничего хорошего? Как доказать ему, что она будет любить его вечно? Или это следствие неких подавленных воспоминаний из далекого детства? Она ничего не знала об этом отрезке жизни Клиффа, кроме того, что детство у него было несчастным.

Время от времени Линн пыталась вызвать его на откровенность, но он уходил от ответов, спешил переменить тему разговора, смеялся и говорил, что его бесславное прошлое не достойно высокопарных слов. И ей не осталось ничего другого, как только идти у него на поводу. Ему, казалось, нравилось помогать ей обставлять детскую; когда она показывала ему вещи, которые покупала для будущего ребенка, Клифф в недоумении качал головой.

— Не может быть, чтобы человек был таким маленьким, — бормотал он, когда они распаковывали очередной сверток.

— Таким он будет недолго, — соглашалась она. — Но первые месяца два даже вот это, — она показала ему красные в белую полоску крохотные пинетки, — будет ему великовато.

— А почему ты называешь ребенка «он»? Разве ты не хочешь девочку вроде Аманды?

За прошедшие несколько месяцев Клифф и Манди успели подружиться. В канун Рождества, когда ей не хватало недели до одиннадцати месяцев, малютка поразила всех — мать, отца и тетку, — предприняв первую попытку самостоятельно ходить. Она протопала от кофейного столика до колена Клиффа, за которое и уцепилась с торжествующей улыбкой. Правда, вид у нее при этом был несколько перепуганный.

— Нет, — сказала Линн, кладя его ладонь на свой округлившийся живот. — Я хочу маленького мальчугана, похожего на тебя.

На мгновение Клифф изменился в лице, глаза его приняли холодное, отстраненное выражение, которое так пугало Линн в последнее время. Однако в следующую секунду он уже подхватил ее на руки.

— Я не мальчуган. Хочешь получить доказательства?

Она улыбнулась и, обвив его шею руками, сказала:

— Пожалуй, хочу. Докажи.

Клифф старался. Он понимал, что попытки его не всегда выглядят убедительными, но он честно старался. Ему казалось, что он уже убедил Линн и ее близких, будто не меньше их радуется будущему ребенку. Не мог он убедить только себя. К несчастью, у него возобновились боли в области кишечника, и теперь ему снова приходилось принимать лекарства. Он не знал, с чем это связано: то ли с необходимостью каждый день таскаться на пароме, то ли со свалившимися на него новыми обязанностями, то ли просто с сознанием, что он постоянно обманывает себя и других. Знал он другое — ему становилось все труднее притворяться, что он именно тот мужчина, который необходим Линн.