Вирус - Цай Цзюнь

26октября Поскольку моя лаборатория расположена в здании европейской постройки, и здесь, кроме нас, разместились многочисленные правительственные учреждения, мне ради сохранения секретности пришлось поместить драгоценный нефрит тела императрицы в стеклянный гроб и поставить его в подвал, чтобы температурные условия и влажность соответствовали атмосфере подземного дворца и погребальной залы.

В подвале мы провели первичное обследование трупа, в результате коего полностью подтвердилось мое заключение, что драгоценный нефрит тела императрицы сохранился в целости и без дефектов. Я решил предпринять второй шаг, а именно вскрытие, но когда я стал писать план вскрытия, то вдруг остановился. По-моему, вскрытие делать не следовало, хотя, если рассуждать с чисто научной точки зрения, вскрытие трупа – самая эффективная манипуляция при проведении исследований. Однако передо мной была красавица императрица, совершенство без изъянов. Да, она лежала передо мной в красоте совершенства, и даже вспоротая рана на животе чудесным образом срослась!

Если я теперь возьмусь за скальпель и снова вскрою ей живот и грудную клетку, то, неизвестно почему, это представилось моему воображению настоящим преступлением. Занимаясь медицинской практикой, мне доводилось вскрывать трупы несчетное множество раз. Вскрыть у трупа грудь или живот было для меня легким и привычным делом, как хлопнуть в ладоши или откушать домашнюю стряпню. Но на нефритовое тело императрицы у меня не поднялась рука. А все потому, что для меня она не была покойницей; она лежала передо мной как спящая красавица. Мог ли я вскрывать спящего человека? Это было мгновение, когда я испытал мучительное страдание. В конце концов я подписал протокол обследования трупа: женский труп не подлежал вскрытию.

27 октября Сегодня вторичное обследование, результаты идентичны вчерашним данным.

28 октября

Третье обследование. Новых открытий нет. С 16 октября по сегодняшний день прошло уже двенадцать суток. Все эти дни никто не проводил с нефритовым телом императрицы никаких противогнилостных мероприятий, чтобы сохранить ее изначальный вид.

Прежде у меня была гипотеза: не мог ли какой-нибудь доброжелатель обнажить тело только что умершей женщины и подкинуть его в подземный дворец, чтобы выдать труп за покойную императрицу и обмануть нас? Теперь я убежден, что такое просто невозможно. Даже если посчитать, что смерть наступила 16-го числа, то к сегодняшнему дню при наилучшем сохранении трупа должны были произойти деформации.

Сейчас нефритовое тело императрицы было точь-в-точь таким же, каким я увидел его двенадцать дней назад. Если не считать зарубцевавшейся раны на животе, что было абсолютным чудом. Прежде я не верил в чудеса, а теперь поверил. Пусть мы сейчас не способны объяснить их, но настанет день, и мы сможем дать им научное объяснение.

29 октября

Нет записей, только указана дата.

30 октября

Нет записей, только указана дата.

31 октября

Нет записей, только указана дата.

1 ноября

Сегодня надо представить официальный отчет. Не знаю, что мне писать. Мой кабинет принадлежит правительству. Чинуши из нанкинского правительства не придают значения таким отчетам; хорошо, если его вообще прочитают. Никто из них этому не поверит. Все эти дни моей душой владеет особое настроение, когда я подхожу к нефритовому телу императрицы.

2 ноября

Сегодня умер мой способный помощник Ян Цзысу. Его смерть чрезвычайно удивительна и необычна: он сам себя удавил руками до смерти. Такой смерти я никогда прежде не видывал, поскольку при недостатке воздуха у людей слабеют руки. Вчера вечером он дежурил в кабинете, а сегодня утром, когда я вошел в подвал, где покоится нефритовое тело императрицы, я обнаружил его уже бездыханным. Полагаю, что смерть наступила после полуночи – от ноля часов до половины первого. У него вытаращены глаза, труп страшен до ужаса, словно он сам не понимал, почему умирает. Взгляд Ян Цзысу был направлен на покоящееся в стеклянном гробу нефритовое тело императрицы. Я посмотрел на его глаза, потом на спокойно спящую императрицу, и мою душу внезапно поразил страх.

3 ноября Сегодня вечером я решил дежурить в подвале сам…

На этой записи дневник обрывается. 3 ноября – последняя заполненная страница. У меня закружилась голова, когда я стал обдумывать только что прочитанное. Мне нечего было сказать. Текст Дуаньму Июня был странным, половина написана на литературном языке вэньянь, а половина – на разговорном языке байхуа. Вероятно, в те годы образованные люди говорили именно так, на смеси двух языков. Я закрыл дневник и, не решившись перечитывать, передал Е Сяо.

Е Сяо все внимательно прочитал, побледнел и размеренно произнес:

– В личном деле Дуаньму Июня написано, что он скончался ночью 3 ноября 1945 года. Причина смерти – инъекция в вену.

– Инъекция? – засомневался я.

– Он сам себе вколол яд. Это самоубийство.

– Ты знаешь, мне по-настоящему страшно.

– Честно говоря, мне тоже. Почитай эти бумаги. Пока ты изучал дневник, я нашел последнюю страницу по «Эксперименту ALT».

Собравшись с духом, я принялся читать:

Доклад о расследовании случаев гибели людей в ходе эксперимента ALT

В ходе эксперимента ALTимели место два инцидента гибели людей. Погибли: известныйученый физиолог господин Дуаньму Июнь и его главный помощник Ян Цзысу. Хотя инциденты квалифицированы как самоубийства, но мотивы самоубийств не выяснены. Национальное правительство приняло решение провести расследование этих случаев.

Начинаем с показаний Чжан Кая, сотрудника лаборатории господина Дуаньму. Они состоят в следующем:

Мое имя Чжан Кай, мне 26 лет. Я ученик господина Дуаньму и сотрудник его лаборатории. Я сопровождал господина Дуаньму в его поездке в Дунлин. Я принимал участие во всей его деятельности и экспериментах. После нашего возвращения в Шанхай с останками императрицы мы временно поместили останки императрицы в подвале. Мы провели с останками императрицы все мероприятия, кроме вскрытия, и пришли к выводу о сохранности останков нетленными без дефектов. Вечером 31 октября Ян Цзысу пригласил меня на ужин в Байлэмэнь. В эти дни он был в очень скверном настроении, а на мой вопрос, почему, ничего не ответил.

Потом мы выпили очень много вина, и он быстро захмелел. В подпитии Ян Цзысу наговорил очень много всякой ерунды, но кое-что я запомнил. Так, он мне сказал:

– Чжан Кай, я влюбился в одну женщину.

– Правда? В кого же? Ну-ка, давай рассказывай/ Наверно, это наша новенькая барышня Лю? – пристал я к нему с расспросами.