Холод туманного замка - Лена Обухова

Но не это привлекало внимание и заставляло холодок бежать по коже, а большой гобелен, вывешенный на пустой стене, с одним из самых узнаваемых символов двадцатого века – фашистской свастикой.

– Да не может быть, – почти простонал Войтех. – Все-таки не случайный дезертир? Нацисты действительно были здесь?

Они осторожно прошли вперед, внезапно притихшие и напряженные, словно крест с загнутыми под прямым углом концами пугал их даже больше, чем появившийся из небытия замок с неведомыми и пока невидимыми обитателями, похищающими людей.

– Они не просто были здесь, – поправил его Страх, подойдя к проему и заглянув в соседнее помещение. – Они были здесь с исследовательской миссией, как и мы. Смотрите, здесь одежда и предметы, которые нашли они. Все разложено по эпохам: четырнадцатый век, пятнадцатый век, шестнадцатый…

Войтех с Карелом тоже подошли ближе, чтобы увидеть то, на что смотрел Страх. В соседней комнате стояли еще столы, а на них лежали вещи из каждого века: одежда, обувь, оружие.

– Ни крови, ни следов насилия. Все, что может быть застегнуто, – застегнуто… – пробормотал Войтех, перебирая находки руками.

– Да, похоже, дело не в полтергейсте с чувством стиля, – хмыкнул Карел. – Просто мы не первые, кто изучал это место. Смотрите, а это уже их вещи.

На одном из столов действительно лежало несколько аккуратно сложенных форм офицеров СС.

Войтех поймал себя на том, что задерживает дыхание. Нет, они были далеко не первыми, кто нашел этот замок. И не все были здесь случайными гостями, волею судьбы наткнувшимися на притаившийся в горах замок. Они всего лишь еще одна экспедиция. Что же случилось со всеми предыдущими? Пропали без вести? Поэтому нет информации? Но тогда должны были остаться упоминания о том, что кто-то сюда отправлялся. Даже если нацисты засекретили эту экспедицию, страны-победители нашли бы ее. Кто-то должен был отправить другую, но пока они не нашли никаких следов. Почему?

Войтех вернулся в первую комнату и принялся немного нервно обшаривать столы, чем привлек внимание Страха.

– Что вы делаете?

– Ищу их журнал. Они наверняка вели записи. В том или ином виде…

Он осекся, поскольку нашел несколько папок с пожелтевшими листами внутри. Весь текст на этих листах был набран на печатной машинке, поэтому их, вероятно, привезли с собой. Войтех недостаточно хорошо владел немецким, чтобы суметь прочитать текст, но взгляд его зацепился за пометку в углу одного листа.

– Что означает «das Ahnenerbe»? – неуверенно спросил он. – Что-то знакомое, но я не могу уловить ассоциацию.

– Это означает «Наследие предков», – тут же отозвался в наушнике голос Нева. – Так называлась организация времен Третьего рейха. Занималась изучением традиций, истории и наследия германской расы…

– Типа Национального исторического общества? – хмыкнул Ваня.

– Можно и так, наверное, сказать, но изначально их целью было доказательство теории расового превосходства германцев. Они занимались исследовательской и учебной работой. Или, скорее, пропагандой.

Пока Нев просвещал остальных, Войтех сканировал глазами найденные документы. Смысл он почти не улавливал, но как минимум одна из бумажек походила на приказ или распоряжение с перечнем фамилий.

– Кажется, это сопроводительная документация группы, – пробормотал он. – Тут дата – десятое сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года. И список из восьми фамилий, одна идет отдельно, наверное, руководитель исследования – Рудольф Левин.

– Хм… – вырвалось у Нева, но продолжать он не стал.

– Это имя вам знакомо? – уточнил Войтех.

– Знакомо, хотя, возможно, это совпадение. Так звали руководителя зондеркоманды «H», одного из подразделений Аненербе.

– Только не говорите, что вы знаете руководителей всех структурных подразделений немецкой оккультно-идеологической организации Третьего рейха, – с сомнением фыркнул Страх.

– Всех не знаю, – не стал спорить Нев. – Но зондеркоманда «H» занималась исследованиями ведовской тематики. Проще говоря, они изучали ведьм и процессы против ведьм, поэтому… они попали в сферу моих интересов. Вот я и запомнил, как звали руководителя. Может быть, это вообще однофамилец, хотя было бы неплохо, если бы это был тот самый Рудольф Левин.

– Почему?

– Потому что он умер весной сорок пятого года в Берлине. А это значит, что каковы бы ни были причины, по которым результаты его экспедиции не стали достоянием общественности, но он отсюда выбрался живым.

Ханна стояла на коленях, не обращая внимания на то, что те уже давно задеревенели от холода ледяного пола, и аккуратно, как будто касалась самой большой реликвии в мире, переворачивала страницы рукописной книги. Впрочем, примерно так оно и было: средневековых книг сохранилось много, но находились они в основном в хранилищах крупных музеев. Несколько интересных экземпляров покоились и на полках хранилища Национального исторического общества. Ханна имела доступ в хранилище, а там находились вещи и постарше, но все же трогать их просто так кому-то, кроме кураторов рангом не ниже Страха, строго запрещалось. Пожалуй, самая старая книга, которую ей доводилось держать в руках, датировалась концом шестнадцатого века.

Несмотря на то, что Гутенберг успел изобрести печатный станок до исчезновения замка, в найденной библиотеке преобладали рукописные книги, хотя несколько печатных экземпляров она тоже приметила. Всего она насчитала около сотни книг, возможно, чуть меньше. Ханна никак не могла собраться с мыслями, пересчитать их правильно и пронумеровать, хотя это следовало сделать в первую очередь, чтобы никто из чужаков не припрятал какой-нибудь важный экземпляр. Страх не доверял им, и она тоже заставляла себя быть осторожной, хотя почти все ей нравились.

Нев сидел за столом, увлеченно читая найденный дневник. Остальных они выгнали из библиотеки, опасаясь, что не уследят, и те испортят что-то важное. Почему-то оба, не сговариваясь, сошлись во мнении, что никто, кроме них, не понимает ценность находящихся в этой комнате книг.

– Я чувствую себя Говардом Картером, – улыбнулась Ханна, полуобернувшись к Неву.

– Не уверен, что наша экспедиция сопоставима по масштабу с его достижением, – пробормотал Нев, не отрывая взгляд от журнала. – Все же гробница Тутанхамона была древнее, да и он первым вскрыл ее. А до нас, оказывается, тут куча народу перебывала. Но должен признать, это все равно одно из самых увлекательных наших приключений.

Ханна кивнула, хотя Нев и не мог этого видеть, так как все еще не отрывался от книги, периодически делая какие-то пометки в толстом блокноте. Ханна тоже всегда так делала, когда что-то переводила: выписывала на листок важные термины и те слова, которые сходу перевести не могла, чтобы потом выяснить их значение. Иногда одно такое слово могло полностью изменить смысл прочитанного.