Полуброненосные фрегаты типа “Дмитрий Донской”. 1881-1905 гг. - Александр Аллилуев

Курс продолжил южнее острова Сокотора, в 7 милях от мыса Гвардафуй. Погода стояла тихая и жаркая с безоблачным небом и маловетрием. Для сохранения здоровья и бодрого духа команды, и в особенности кочегаров, прибегал к тем средствам, что и в Красном море, но только воду с примесью красного вина, которого нельзя было достать хорошего качества в Адене, пришлось заменить другим напитком, употребляемых на судах германского флота в жарком климате. Напиток этот состоит из 9 частей воды и 1 части рома с примесью небольшого количества сахара и лимонной кислоты. Несмотря на усиленную вентиляцию, температура в машине держалась около 32°, а в кочегарной и в каюте динамо-машин около 40°.

28 апреля после полудня определил по солнцу девиацию компасов. В общем у всех компасов, кроме переднего главного, девиация проявилась очень небольшая и не превосходила 3–4°, у переднего же главного она увеличилась до 15°, что произошло вследствие поднятия дымовых труб для увеличения тяги на 7 фут выше обыкновенного.

29 апреля с восходом солнца открылся африканский берег, а в 2 ч дня траверз мыса Гвардафуй. На другой день рано утром видел на горизонте довольно неясные очертания наивысших точек вершин о-ва Сокоторы, но с поднятием солнца и увеличением испарений океана их уже трудно было разобрать, а тем более определиться, но об этом жалеть не приходилось, так как совершенно чистое небо давало всегда хорошую обсервацию по солнцу и звездам.

В ночь с 29 на 30 апреля наблюдалось частное лунное затмение, продолжавшееся около получаса.

При одних и тех же обстоятельствах погоды продолжал плавание до 1 мая; в тот же день вечером подул слабый SW, который принес с собой дождевые облака и по временам довольно густо закрывал горизонт, изредка, преимущественно по вечерам, шел непродолжительный дождь, на горизонте видна была яркая чистая зарнииа, которая заставила меня, в ожидании грозы, внимательно проверять громоотводы электрическим током. SW с небольшими штилевыми промежутками продолжался до 3 мая, с этого числа установился NW, с силой около 3 баллов, который сопутствовал крейсеру почти до самого Коломбо и дал возможность оставить косые паруса.

6 мая, день рождения его императорского высочества наследника цесаревича, праздновал по уставу. 7 мая в третьем часу утра открылся верхний Коломбский маяк; ход в ожидании рассвета уменьшил до малого, а с восходом солнца принял лоцмана и вошел в гавань, где и стал на якорь. В гавани застал накануне пришедший крейсер I ранга "Владимир Мономах" и два германских судна: крейсер I ранга "Лейпииг" под флагом контр-адмирала, и крейсер-корвет "Александрин". С подъемом флага салютовал английской наиии 21 выстрелом и флагу германского контр-адмирала. По получении ответа на оба салюта сделал визиты.

За время перехода команда обучалась у орудий, по специальностям и грамотности. Здесь в Коломбо предполагаю простоять до 12 мая, чтобы дать возможность вычистить котлы, наполнить их пресной водой и вообще осмотреть машину, также намерен уволить по отделениям команду гулять на берег.

Здоровье офицеров и команды за переход было вполне удовлетворительное.

От 25 апреля 1892 г.

По приходе в Суэц 15 апреля я приступил, не теряя времени, к приемке каменного угля и пополнению запаса пресной воды. Погрузив 600 тонн кардифа и окончив наливку воды к вечеру 16-го и 17-го намеревался закончить все счеты с берегом и идти в Аден. 18 апреля я развел пары в двух котлах и в 4 ч начал отдавать швартовы и оттягиваться от набережной нового порта Тевфика на середину канала с помощью кабельтовое, поданных на бочки с другой стороны канала. Ветер был свежий и порывистый с сильными шквалами, которые не мало мешали оттягиванию крейсера. В 4 ч, когда крейсер был почти на середине фарватера, внезапно налетевшим сильным шквалом оборвало завезенные 7- и 9-дм тросы, и крейсер снова отбросило на старое место, где он задержался на прежних, еше неот данных швартовах. Следующее заведение тросов было более удачно, и воспользовавшись временным затишьем ветра, я оттянулся опять на фарватер и быстро отдал все швартовы, так что следующий сильный шквал был для меня безопасен. У входных бочек в канал отпустил взятого для проводки лоцмана и проложил курс к маяку Заксарана. Погода стояла мглистая, и в воздухе ощущалось большое присутствие мелкого песку, приносимого ветром с берега, который делал воздух мало прозрачным и быстро закрывал все береговые предметы и маяки.

В 9 ч утра проложил курс в Красное море. В это же время, ввиду сохранения машины, уменьшил число оборотов винта до 42; ход от этого не уменьшился, так как попутный ветер придавал крейсеру ту же скорость. К полудню вышел из Суэцкого залива и продолжал плавание дальше по Красному морю. При восходе солнца определил поправку компаса; оказалось — 4,5° W, равная магнитному склонению в этой местности; девиация же, уничтоженная в Кронштадте полковником Де-Колонгом и его помощниками, до сих пор еше ни разу не проявлялась. Пользуясь попутным ветром, дошедшим силой до 5 баллов, поставил после подъема флага прямые паруса, но число оборотов поддерживал прежнее; ход был от 10 до 10,5 узлов. В полдень имел обсервацию по солнцу, а вечером, вследствие стихнувшего ветра, паруса закрепил, но на другой день, т. е. 21 апреля, ранним утром ветер опять скрепчал до прежней силы и продолжал быть попутным, паруса снова поставил и уже в этот день не крепил.

Дальнейшее плавание продолжал при лучших условиях, так как погода сделалась совершенно ясная и жаркая, термометр в тени показывал +25° R, а на солнце до 40°. В жилых помещениях крейсера было всюду жарко, а в жилой палубе и офицерской кают-компании термометр целые сутки продержался на одной высоте и показывал +27° R. В кочегарках было +45° R, а в машине +32°. Для облегчения команды переносить непривычную жару сделал все, что только было возможно. Поставил тенты и виндзейли в жилую палубу и машину, пустил паровую и электрическую вентиляцию в кочегарную, в каюту динамо-машин и в водяной трюм для охлаждения опресненной воды. Сделал обязательным окачивание команды три раза в день забортной водой.

По совету судового врача, вливал в воду для питья красное вино, увеличивал обыкновенную порцию чая; большая часть команды спала на верхней палубе под тентами. 22-го числа после полдня ветер начал понемногу стихать и делал жару еше более невыносимой. К 2 ч дня он настолько уже стих, что паруса почти бездействовали и иногда даже надувались от хода в обратную сторону; почему я их сейчас же закрепил. Вечером наступил полный штиль, воздух сделался крайне удушлив и сильно утомлял людей даже при самых легких работах; но подобное состояние атмосферы продолжалось не долго, и к восходу солнца, после непродолжительного маловетрия от различных румбов, подул легкий SSO, который и продолжался вплоть до выхода из Красного моря. В 10 час. определил широту по полярной звезде 60°29′ N и долготу 41 °6' О.

23 апреля в 4 ч утра открылся о-в Jebel Teir, а в 6 час. вечера прошел его траверз и направился к о-ву Jebel Zukur. Ветер усилился до 4 баллов и, будучи противным, уменьшил ход крейсера до 8 узлов. В 5 ч вечера приблизился к этому острову; ветер еще более окреп и сделался порывистым, горизонт к востоку начал окутываться белыми перистыми облаками и темнеть, через пол же часа показалась густая туча темножелтого цвета и налетел сильный шквал с мелким песком. Крейсер мгновенно очутился в густом облаке песку, окутавшем только что открывшийся остров непроглядным мраком. Начал делать туманные сигналы сиреной. Через полчаса песчаная туча начала редеть и шквал прошел, погода сделалась снова совершенно ясная, на западе видна была зарница.