Песнь сирены - Кэт Адамс

Я вышла из зала, надеясь встретиться с друзьями и родными.

Я — профи-телохранитель и вдобавок взрослая женщина с вампирскими клыками и даром сирены. Но сейчас мне просто хотелось, чтобы меня обняли. Интересно, это проявление слабости? А я так нуждалась в Бруно. Я мечтала ощутить силу и тепло его рук и услышать, как он утешает меня. Умом-то я понимала, что все изменилось и прежнюю жизнь не вернешь, но я чувствовала себя слишком усталой и беззащитной.

Бабушка поймала меня в коридоре и исполнила мое желание.

— Селия! Я увидела, что судья — женщина, и прямо струсила. Но Господь внял моим молитвам.

И она крепко прижала меня к себе. Бабуля — миниатюрная, хрупкая старушка, но она очень сильна физически, и силы духа ей не занимать.

— Арестовали снайпера, который охотился за тобой, Селия! — выпалила она.

— И кто же это?

— Неизвестно. Но его допрашивают маги.

Великолепная новость!

Ко мне кинулись Уоррен и Эмма. Уоррен сказал, что должен срочно сообщить Кевину о результатах. В здании не разрешалось пользоваться мобильниками, поэтому El Jefe выбрался на улицу, чтобы связаться с сыном.

Было бы славно, если бы Кевин присутствовал на процессе. Однако у него имелись свои причины, чтобы не светиться.

Рассеянно слушая болтовню Эммы и бабушки насчет совместного ужина, я искала глазами Бруно. Он был здесь. Его магия ласкала мою кожу, как шелк.

И где он? Медленно поворачиваясь на месте, я принялась озираться по сторонам и в конце концов обнаружила Бруно. Он стоял рядом со своим братом, священником Маттео. Я улыбнулась им обоим, но у меня едва не подкосились ноги, когда я внимательно вгляделась в их лица.

Матти приблизился ко мне и обнял.

— Мне жаль, Селия, — вымолвил он, отпрянул от меня и побежал вниз по лестнице.

— Матти? — обескураженно закричала я ему вслед.

А Бруно уже сидел на скамье в затененной нише неподалеку.

— Что случилось, Бруно? Мы победили.

Я замерла дюймах в двадцати от него.

В это самое мгновение Бруно поднял голову, и я оторопела. Его глаза как-то странно блестели.

Я не смела к нему даже прикоснуться: что-то удержало меня.

Позади послышались голоса. К нам шли общие знакомые.

Бруно бережно взял меня за руку и отвел в переговорную комнату, где адвокаты встречались со своими клиентами. Он вытащил из кармана керамический диск размером с четвертак, положил его у порога и пробормотал заклинание. Мы находились в середине помещения, и спустя миг нас окутало голубое сияние. Давление возросло, и мои барабанные перепонки закололо. А гул снаружи утих. Мы словно очутились в звукоизолированной кабине.

— Бруно?

Он устало опустился в кресло и жестом попросил меня сесть напротив.

Ком сдавил мне горло.

— Я люблю тебя, Селия. И всегда буду любить, — произнес он хрипло.

Я затаила дыхание.

— Ты для меня — весь мир, Селия.

Он говорил правду. Я чувствовала его искренность.

И вдруг он на меня посмотрел. По его щекам катились слезы. А итальянские парни из штата Нью-Джерси никогда не плачут.

— Я прилетел в Джерси, чтобы порвать с Ирен. Хотел сказать ей, что все кончено: у меня новая работа, и я переезжаю в Лос-Анджелес к тебе.

Я лишилась дара речи. Значит, у Бруно есть другая женщина! Мне не хватало воздуха, мое сердце колотилось как безумное. Мог бы хоть словом обмолвиться…

— Она беременна.

Потом Бруно что-то объяснял. Он любит меня. Но он вырос без отца и не предаст своего будущего ребенка. Он будет с Ирен. Несправедливо, если ей придется воспитывать малыша одной.

Он бросал меня. А почему — значения не имело.

Это было невыносимо.

Минут пять мы просто плакали. Затем Бруно встал.

— Прости меня. Защитная стена останется здесь столько времени, сколько тебе понадобится. Прощай.

Его голос звучал глухо. Бруно выглядел совершенно опустошенным. Он покинул комнату и затворил за собой дверь.

Мне никого не хотелось видеть. Но меня ждали бабушка и Эмма. Они наверняка волновались. Зачем прятаться? Бруно нет. И у меня будто душу вырвали из тела. Но жизнь продолжалась. Нужно свыкнуться с потерей — лучше раньше, чем позже. Но сейчас… я изнывала от боли.

Я перешагнула магический барьер. Энергия моментально пошла на убыль. В коридоре меня нагнала Эмма.

— Маттео мне все рассказал, Селия, — сказала она, наблюдая, как я засовываю в сумочку комок из бумажных платков.

Я ревела, а нос у меня не распух. И веки не покраснели. Спасибо вампирскому метаболизму. Косметика, конечно, смылась, но я наверняка выглядела неплохо.

— Ты в порядке? — осторожно осведомилась Эмма.

Я лишь покачала головой и пожала плечами.

— Ладно, — кивнула она. — Глупый вопрос. Расставание — всегда паршиво. Хотя я никогда не была твоей близкой подругой, как Вики и Дона…

Я хотела ей возразить.

— Ничего, Селия. Я не сомневаюсь, все дело было в сиренских штучках.

— Было? — уточнила я, пытаясь сменить тему.

Кроме того, мне стало любопытно.

Эмма снисходительно пояснила:

— Я не хочу иметь детей. Поэтому на прошлой неделе я попросила врачей сделать мне перевязку труб. Я не детородна. И никаких проблем с сиренами у меня не будет.

— Ну, наверное… поздравляю? — пробормотала я.

Эмма невесело рассмеялась.

— Позже обсудим. Тебе нужно поесть, пока ты не разбушевалась.

Вообще-то я не испытывала чувство голода. Но бродить по городу, будучи обуреваемой жаждой крови… нет, такое никуда не годилось. Копы, конечно, шпионят за мной и навострили уши. Зато я теперь на свободе. Но весьма прискорбно было бы оказаться взаперти уже сегодня.

Соберись, Селия.

— О’кей. Где будем ужинать?

— В паре кварталов отсюда открылся новый китайский ресторан. Там есть буфет. Может, ты справишься с яичным супом.

— А как насчет бара? — поинтересовалась я.

Если честно, я не любительница китайской кухни. Хорошо бы ее не дегустировать.

— Думаю, да.

— Отлично. Мне надо выпить.

— Селия… — Эмма хотела что-то сказать, но, глядя на меня, передумала. — Отлично. Давай-ка выбираться отсюда.

Пророки, пророки…

Хотя ведь Эмма — ясновидящая.

Я была на взводе. И у меня нет других оправданий. Но я старалась вести себя по-компанейски и… с треском провалилась. Эмма отнеслась ко мне с пониманием и взяла ситуацию под контроль. Она сообщила мне о работе с артефактами Сикрест, которую начала в Нью-Йорке. Увы, вскоре ее голос превратился в далекий «белый шум». Я утратила чувство реальности. А Эмма чересчур беззаботно щебетала о том, как ее отец не одобряет проект. El Jefe, дескать, заявил, что сперва ей необходимо закончить диссертацию. Я слышала каждое ее слово, но почти ничего не понимала. Я пила коктейль и иногда вставляла в монолог Эммы подобающие междометия.