Основная миссия - Владислав Конюшевский

– Что за «грот Мартина»?

– Не знаю, наверное, просто какое-то место так называется.

– Понятно…

Дальше расспрашивать Панарина я посчитал бессмысленным. Сейчас мне Иванов и «лесник» сами все толком расскажут. А заодно объяснят, что со всем этим дальше делать и почему консульские так всполошились? Поэтому последний участок пути мы преодолели, обмениваясь только малозначительными фразами об общем житье в советском представительстве и о вчерашней свадьбе.

А вот когда приехали, Василий Макарович, поздоровавшись и в очередной раз извинившись, отвел меня в свой кабинет, где уже сидел какой-то загорелый мужичок средних лет, со шкиперской бородкой, который был представлен как старый знакомый Иванова – Антуан Пернье. Услышав имя, я подумал, что бородоносец сейчас начнет лопотать по-французски, но Пернье начал говорить на вполне понятном немецком языке. И рассказал довольно занимательную историю. Вчера он, словно Мороз-воевода, обходил свои владения и уже собирался возвращаться домой, как вдруг буквально в сотне метров, в лощине, услышал перестук нескольких автоматов и гулкое хлопанье винтовки. Рассказчик не специалист, поэтому, сколько стволов принимало участие в перестрелке, сказать не может, уверен лишь в том, что винтовка была одна. Стрельба длилась минуты три, после чего затихла, но когда спрятавшийся за валунами Пернье уже хотел было дать деру, в нескольких шагах ниже по склону он услышал русскую речь.

Тут я его прервал:

– А вы поняли, о чем эти люди говорили?

Лесник потрогал перышко своей лежащей на столе шляпы и медленно ответил:

– Русский язык я знаю очень плохо. Точнее говоря, лишь настолько, чтобы с уверенностью сказать, что говорили именно по-русски. Понял буквально пару слов – эти военные говорили про отдых и что ягдкоманды больше нет.

– Какой ягдкоманды?

Антуан пожал плечами:

– Этого я не понял. Просто услышал слова «ягдкоманда, фрьисцы и пьисдьесцт» в одном контексте.

Эти слова лесник, безбожно переврав, сказал по-русски, но я его понял хорошо. Похоже, что егеря гнали нашу разведгруппу до последнего, аж до Швейцарии, и ребятам только здесь удалось стряхнуть немчуру с хвоста. Точнее, ухлопать последних из преследующих. Фрицы из антипартизанских отрядов народ такой, ведут себя, как бультерьеры: вцепятся и рвут до последнего. Даже если из егерей осталось два человека, они будут продолжать преследование и плевать им на разные там границы…

А Пернье тем временем продолжал говорить о том, что, когда русские прошли мимо него, он достал бинокль и внимательно оглядел группу, уходящую в горы. Там было всего восемь человек. Из них один был в немецкой форме и трое в цивильном. Они, судя по всему, были пленными и тащили носилки с двумя ранеными. А еще двое, идущие спереди и сзади колонны, были одеты в камуфлированные лохматые комбинезоны и какие-то странные жилеты с множеством карманов, которые топорщились от набитого в них смертоносного железа. При этом пятнистые держали в руках автоматы с очень странным утолщением под стволом.

Услыхав про оружие, я взял со стола чистый лист и карандаш, быстренько набросал АК-43 с подствольником и, подвинув лист Антуану, спросил:

– Вот такие автоматы?

Тот, оглядев рисунок, кивнул, а я, обратившись к Иванову, уверенно сказал:

– Это наши. Ребята из террор-групп. Подствольники на сорок третьих пошли совсем недавно и только «невидимкам». Да и остальные детали как поведения, так и амуниции говорят за это. И что будем делать?

Василий Макарович вздохнул.

– Если бы они просто ушли, то ничего делать не надо было бы. Но Антуан сказал, что они остановились недалеко от грота Мартина, возле водопадов. Местность там безлюдная, только на выходные к этим водопадам обычно приезжают на пикники. И значит, уже завтра бойцов могут обнаружить. Вероятность, конечно, очень мала, но она есть. Люди здесь бдительные, поэтому, увидев чужих вооруженных солдат, сразу вызовут полицию. А это чревато интернированием, даже если наши диверсанты просто сдадутся, не устраивая боев.

– Нет, – я покачал головой, – не сдадутся. Эти ребята не так обучены, чтобы сдаваться кому бы то ни было.

– В том-то и дело, что я думаю точно так же. Значит, вместо мирного интернирования людей с оружием, которые, возможно, просто «заблудились на местности», будет стрельба и в перспективе крупный скандал…

Мы помолчали, и через несколько секунд я задал вопрос, который меня заинтересовал почти сразу, как только стало известно о «нарушителях границы»:

– А тут что, погранцы отсутствуют как класс? На территорию страны проникают две вооруженные группы, устраивают перестрелку, а никто и не почесался…

Атташе в ответ скептически хмыкнул.

– Ну почему же. Пограничники в Швейцарии есть. На дорогах. Скажу больше: в последнее время они даже стали ставить «секреты» на наиболее удобных для прохождения тропах.

– Контрабандистов ловят?

– Ну этим в основном занимается полиция, а пограничная стража усилена на случай возможного проникновения бегущих от Красной Армии гитлеровцев. Только сразу скажу: это не Карацупа с собакой. Это даже не его собака. Здесь ведь Европа, и система охраны границы в корне отличается от нашей. Да и местность горно-лесистая. Такую полностью перекрыть – просто нереально. – Собеседник немного подумал и добавил: – Для Швейцарии – нереально.

– Понятно… – Я покусал губу. – А стрельбу их пограничники, похоже, просто не услышали. Особенно если учесть, что бой шел в густо заросшем ущелье, да еще и недалеко от водопадов… Угу… И что рассчитываете предпринять?

Иванов опять повздыхал, потер подбородок и твердо ответил:

– Я туда поеду, попробую их вытащить. – И, словно оправдываясь, добавил: – Мы и так всю войну здесь, как в тепличных условиях, провели, а там – наши, советские люди. Разведчики! Да еще и раненые. Конечно, несколько смущают пленные, но я думаю с этим как-нибудь разберемся. Возьму цивильную одежду на всех, консульский грузовичок «фиат» и легковушку. Номера у нас дипломатические, поэтому полиции на обратном пути можно не опасаться. Главное теперь, чтобы они мне поверили…

Я постучал пальцами по столешнице и после нескольких секунд размышления, прихлопнув по столу ладонью, подытожил:

– Поверят! Мне – точно поверят. Поэтому я еду с вами. До завтра, думаю, обернемся? Только вот мне бы костюмчик сменить… У вас подходящий размер найдется?

Иванов так обрадовался моему предложению, что не стал даже ради приличия отказываться от помощи, поэтому через час, сменив гардероб, отзвонившись Хелен и взяв с собой помимо людей Макарыча еще и посольскую врачиху с медицинской сумкой, мы на трех машинах катили в сторону Цюриха. Возглавлял всю колонну на своем «опеле» так и нерасшифрованный мною Антуан Пернье. Нерасшифрованный, потому что на прямой вопрос, заданный Иванову, атташе ответил, что это просто его старый знакомый, который сочувствует СССР. То есть, с одной стороны, вроде и не агент, а с другой – оказывает всяческую помощь. Поняв, что Василий Макарович не очень хочет говорить на эту тему, я замолк и, прикинув, что у нас есть еще несколько часов до прибытия на место, занялся тем, чем обычно занимаюсь, чтобы скоротать время. А именно – заснул, опустив выданную кепку на нос и привалившись к дверце машины.