Дело, которое нужно закончить - Константин Мстиславович Гурьев

вез Дима Стародубов, который отвечал за безопасность Рябова и всех его работников. Дима был хорош тем, что любую проблему понимал моментально, какой бы сложной она ни казалась, и решения свои излагал просто и доходчиво. Первое время это удивляло, но потом Рябов понял: Диме безразличны мелочи вроде каких-нибудь личных подробностей, для него существовали только проблема и решение!

После разговора со Штейнбоком Рябову вдруг пришла в голову «рабочая» идея, и он позвонил Марине, которая, конечно, отлично знала, кто и где сейчас находится из их команды. Правда, звонил, скорее, просто так, не надеясь на то, что она отпуск проводит дома, и обрадовался, узнав, что она никуда не поехала. Марина звонку обрадовалась и предложила встретиться на кортах возле поселка, где был коттедж ее родителей.

Рябов удивился, увидев ее: шедшая к нему Марина, в майке и шортах, была совсем другой, чем та, которую он привык видеть в офисе. Однако, приближаясь, она преображалась на глазах, становясь все той же предусмотрительной и всезнающей, какой он видел ее все эти годы. Казалось даже, что кроссовки, надетые вместо туфель на высоких каблуках, делают ее еще более милой и веселой! Засмотревшись, а точнее говоря, залюбовавшись, Рябов начал разговор совершенно неожиданно для себя, спросив:

— Ну, как ваши успехи в теннисе?

Марина посмотрела удивленно и ответила:

— Давно не играла вот так, чтобы каждый день, и обнаружила, что удар слева стал хуже.

— Вы ракетку держите двумя руками? — спросил Рябов.

— Конечно, — ответила Марина, явно не понимая, к чему ведет босс.

— А вы попробуйте держать одной рукой, — посоветовал Рябов.

— Вообще-то женщине это как бы и не положено, — возразила Марина.

Рябов посмотрел на нее и сказал:

— Хватка — дело личности, а не половых характеристик, и у вас все получится в лучшем виде… — потом, будто опомнившись, сказал уже деловым тоном: — Мне надо, Марина, чтобы сейчас, не загруженная повседневными мелочами, вы сжато и точно, в вашем стиле, подготовили ваши представления о возможностях каждого из наших работников.

— Простите? — удивленно спросила Марина.

— Вы такого не делали, но сделаете! Я в этом уверен. — Он усмехнулся. — Потому и посоветовал сменить хватку! — ответил Рябов.

— Ну, а на какой предмет эта характеристика? — сдалась Марина. — Какие… ориентиры, что ли…

— Это все, конечно, на перспективу.

Марина кивнула, сразу же спросила:

— А кто будет составлять такую же… — И замолчала.

— На вас? — удивился Рябов. — Вы и будете.

Марина задала еще несколько уточняющих вопросов, в том числе, как скоро нужны ответы, а потом замолчала, и видно было, что хочет что-то сказать, но не уверена, что это будет к месту. Потом все-таки заговорила:

— Судя по вам, вы все еще не пришли в себя после… переговоров… — Снова помолчала и спросила: — Чем я могу помочь?

Рябов почему-то смутился и посетовал:

— Жаль, что я не играю в теннис. Тут вы совсем не такая…

Марина улыбнулась:

— Вы на переговорах тоже были… совсем другим.

И было в ее улыбке что-то совершенно необычное.

В аэропорту в ожидании чашки кофе на бегу, в ожидании, пока самолет будет готов, Дима совершенно спокойно спросил:

— Виктор Николаевич, вы ведь свой обычный номер сейчас подключаете крайне редко? — И, не дожидаясь подтверждения, продолжил: — Просто по нему вас несколько раз искали и пытались слушать. — Выдержав крохотную паузу в ожидании возможной реакции собеседника, подвел итоги беседы: — Наверное, вы к Марине заехали не просто так, но не исключено, что за вами продолжают как-то следить, поэтому, если вы не против, за ней присмотрят, и в Питер за вами поедут мои парни. Со мной они постоянно будут на связи, и после их докладов я буду принимать решения.

Стародубов помолчал и уточнил:

— Рома не с вами?

— Рома в Городе.

— Ну и отлично! Что-то еще?

Легко и просто работать с профессионалами! Итак, формальный повод к поездке был использован, оставалось заняться неформальным, основным. А основным была встреча с человеком, с которым Рябов был знаком давным-давно. Необходимость встречи была вызвана как минимум двумя обстоятельствам, которые для Рябова были очевидны, но для всех остальных нуждались в подтверждении. Во-первых, человек этот, коренной ленинградец Анатолий Федорович Локетко, и был, как выяснилось, тем, кто помог Кириллу Свешникову найти профессора Доброхотова. Однако Свешников, так подробно рассказывавший о своих исканиях и приключениях, упомянул его вскользь. Это могло быть случайностью, но требовало проверки. Во-вторых, и это было гораздо важнее, Локетко ни разу не упомянула Нина, которая была любимицей дяди Толи из Ленинграда. Сам же Рябов познакомился с ним после того, как окончил десятый класс. То, что он будет учиться на историческом факультете, уже было ясно и не обсуждалось, и Доброхотов решил проверить своего Витюшу. Точнее, как сам себе стал говорить потом Рябов, хотел спровоцировать, проверить, поведется ли он на очарование Питера, если представит, что будет там жить не меньше пяти лет, а то и останется навсегда. Денис Матвеевич устроил так, что их с Рябовым доклад включили в программу конференции, а сам туда не поехал, сославшись на обстоятельства. Тогда Рябов и познакомился с однокурсником своего учителя, и Локетко, который сразу попросил называть его дядей Толей, все время устраивал ему экскурсии по Питеру и пригородам, которые, конечно, очаровали провинциала, но никакого желания жить тут не пробудили, к радости Доброхотова и досаде Локетко.

С тех пор Рябов часто бывал здесь, но, переехав в Москву, бывать у дяди Толи перестал. В Питере бывал, но дяде Толе только звонил: каждая поездка была деловой, строго ограниченной и во времени, и в пространстве.

По дороге в Питер Рябов вспомнил, как они с дядей Толей на первой же прогулке по городу зашли в какую-то забегаловку на Садовой, где были невероятно вкусные слоеные пирожки с мясом! Рябову они так понравились, что дядя Толя взял еще несколько пирожков «навынос», и Рябов с удовольствием жевал их, глазея по сторонам и восторгаясь в равной степени и пирожками, и городом на Неве! Он сейчас снова хотел зайти в ту забегаловку, прошелся по Садовой, ничего не нашел и двинулся на Васильевский остров, надеясь хотя