Солянка-2 - Тимур Сытников

Только в этот раз, я не повторю прежних ошибок, я не буду больше употреблять наркотики…что?

Я замер на секунду и обнаружил, что погруженный в свои радужные мысли, я успел съесть завтрак, убрать мусор и теперь стою напротив входа, ожидая, когда меня поведут на работу. При этом, я широко улыбаюсь. Я пробежал глазами по камере, при этом не пряча улыбку. А затем попытался разобраться, что со мною происходит. А со мной и впрямь происходило странное. Меня просто переполняло радостное настроение, попутно хотелось что-то делать, трудиться не покладая рук, до полного изнеможения.

И лишь где-то в глубине меня, оставался небольшой островок сознания, который за всем этим наблюдал с огромным интересом. Пару минут я продолжал оценивать свое состояние, оно оставалось все таким же восторженным, после чего я пришел к мысли, что таблеточки оказались явно не простыми. Я попытался успокоится, но бесполезно. Более того, я понял, что постепенно, практически потерял над собой контроль.

Теперь я мог лишь наблюдать за тем, как дверь в камеру открылась, а затем в камеру вошли двое охранников. Они быстро обыскали меня, после чего вывели в коридор. Я шел словно на автомате, так же на автомате выполнял все их требования. Мы вышли на лестницу, спустились на пять этажей вниз. Каждый пролет, как и раньше, был отгорожен дверью, которая открывалась из другого места. Поэтому, нам приходилось задерживаться. Я пытался вернуть контроль над телом и оглядеться, но без успешно.

Поняв, что пока длится эта странная эйфория, мне не удастся ничего сделать, я успокоился и занялся исключительно наблюдением. Впрочем, наблюдать выходило плохо. Тот болванчик, который захватил мое тело, совершенно не крутил головой, а смотрел строго на дорогу перед собой. Тем не менее, мне удалось разглядеть, что мы в итоге повернули в небольшой коридор, который вывел нас в огромный цех.

Кругом работали неизвестные мне агрегаты, было довольно шумно. Краем глаза, я видел, что вокруг суетятся такие же пациенты, как и я. Пару раз, мне удалось увидеть не только обрывки, но и полностью этих людей. Они совершенно не обращали на нас внимания, полностью поглощенные своей работой. Из этого я сделал вывод, что они, так же как и я, под действием подобных веществ, которые содержались в проглоченных мною таблетках. Можно было бы сказать, что они и впрямь поглощены своей работой и без всяких препаратов. Если бы только не тот стеклянный замерший взгляд и та счастливая улыбка, которая не сходила с их лиц. Совсем как у меня.

Мы прошли цех, вновь оказались на лестнице, затем еще пара этажей вниз, новый коридор, а затем меня завели в небольшую комнату. В комнате была установлена лента, по которой двигались какие-то непонятные детали. По центру комнаты, стоял небольшой станок, возле которого стоял пациент. Он смотрел на ленту, дожидаясь, пока деталь не поравняется с ним. После этого, он дергал ручку на станке, лента замирала. Далее, от станка выдвигались два манипулятора, которые подхватывали деталь. Оторвав ее от ленты, они проворачивали ее, переводя в нужное положение. Из станка выезжала колба, в которой находилась странная серебристая субстанция. На определенном расстоянии колба останавливалась, после чего распыляла на деталь определенное количество субстанции.

Дождавшись окончания распыления, пациент вновь дергал рычаг. Деталь возвращалась на место и лента вновь приходила в движение. У меня промелькнула мысль, что эта работа абсолютна бессмысленная. Автоматический станок или робот, справились бы точно так же, а то и лучше. Тем не менее, тут трудился именно человек.

Тем временем, охранник повернувшись ко мне лицом, давал мне инструкцию, как и что я должен делать. Болванчик, который управлял моим телом, внимательно слушал, временами кивая головой. Я вдруг понял, что отвлекся и пропустил часть из того, что мне говорили. Но как оказалось, все, что мне рассказывал охранник, сохранилось в памяти. Там все сохранилось дословно, причем, всю инструкция я мог видеть, словно она была записана в книге.

Охранник закончил говорить и потребовал от меня подтвердить, что я все понял. И вот тут меня ожидал небольшой сюрприз. Болванчик, который управлял телом, оказался не способен разговаривать. Он тряс головой, но охранник требовал устного ответа. Тогда я попытался заговорить и неожиданно для меня, у меня получилось заговорить. Я подтвердил свое понимание, охранник кивнул в ответ, после чего указал мне на место возле станка. Болванчик в виде меня, тут же двинулся к рабочему месту и ухватив рычаг, принялся управлять станком.

А я погрузился в размышления, насколько правильно я сделал, что ответил. Было ли то, что я могу говорить нормальным или все таки, говорить должен был болванчик? Я мысленно глубоко вздохнул, поскольку устал от таких вопросов, на которые не мог получить ответа. Охранники ушли, а затем потянулись долгие часы скуки. Мне совершенно нечем было заняться, тело мне не подчинялось, а перегонять по сотому кругу одни те же мысли, мне банально надоело.

К довершению всех бед, у меня начался чесаться нос. Управлявшему телу болванчику, было плевать на такую мелочь, он был полностью поглощен рычагами. А вот для меня, это стало жутким кошмаром. Я пытался, хоть на секунду перехватить управление рукой, но тщетно. Через час я понял, что если так будет продолжаться и дальше, то я попросту сойду с ума. Чтобы хоть как-то отвлечься, я принялся петь. Песня была на простой мотивчик, ее я слышал когда просматривал новости в информационной сети. Отчасти это помогало забыть о зудящем носу, да и время тянулось иначе.

Пропев песенку раз сорок, я принялся ее переиначивать, пытаясь подобрать другие слова и ритм. На некоторое время, я и вовсе забыл о носе. Подобрав слова, я перепел песенку на новый лад и тут опять вернулось ощущение зуда. Я рассердился на свою беспомощность и неожиданно для себя оторвал руку от рычага и почесал надоевший нос. Болванчик, который как раз в этот момент ждал подхода детали, задергался, но теперь рука не слушалась его. Он повернулся и дернул рычаг другой рукой, после чего принялся массировать непослушную руку.

В первый раз за все время, в нашем общем сознании с болванчиком, появилось отчаяние. Я почесал нос еще раз, хоть он и не чесался, но сделал это больше про запас, а потом вновь вернул руку под контроль болванчика. Отчаяние пропало и он принялся энергично дергать рычагами далее. Я же немного поразмыслил над тем, что позволило мне получить контроль над рукой. Вывод был простым, моя личная злость перебивала ту эйфорию, позволяя