Записки купчинского гопника - Глеб Сташков

Все, кроме Жоры, согласились, что история подходящая.

– Долго мы будем здесь сидеть? – всхлипнул Жора. – Может, они уже ушли?

Я пошел посмотреть. Вернувшись, вынужден был огорчить коллег. Они не только не ушли, их стало человек пятнадцать.

– Они нас боятся, – с гордостью сказал оператор. – Чувствуют, что всемером им не справиться.

Жора нервно ерзал на стуле. Искал выход из создавшегося положения. Не найдя, обрушился то ли на шофера, то ли на судьбу:

– Как можно было нарваться на ровном месте?!

– Проблемы, – говорю, – всегда возникают на ровном месте. Именно там, где их никак не ждешь.

Рассказ про английскую королеву и российскую милицию

Когда я учился на истфаке, был у меня приятель Леха. Я-то купчинский, а Леха – с Васильевского острова. Но он все равно был странный.

Он, например, гордился своим отцом-доцентом. Но рассказывал про него только одну историю. Как-то, мол, раз позвонил в отцовскую квартиру человек и попросил стакан воды. А отец ему и отвечает:

– Может, тебе еще хуй подмыть?

В этом месте Леха истерично смеялся.

Нам казалось, что этот рассказ не красит Лехиного отца. А ему, наоборот, казалось, что красит. На вкус и цвет, как говорится, товарища нет.

Сам Леха играл на гитаре, пил водку, рассказывал анекдоты и слыл отличным товарищем. Мы с ним почти дружили.

Однажды утром пришли мы на военную кафедру. И нас с Лехой назначили дневальными. Вернее, мы сами вызвались. В этот день предстояла контрольная по предмету «Стрельба и управление огнем». А мы с Лехой плохо управляли огнем. После наших расчетов виртуальные снаряды летели неуправляемо, падая в самых неожиданных местах. Так что мы с удовольствием согласились подневалить.

В обязанности дневальных входило сидеть за столом у входа и после занятий помыть пол в коридоре. Больше ничего. Довольно скучно.

Мы поговорили про русскую революцию. Про семнадцатый, так сказать, год. Надо заметить, что Леха имел голову со смещенным центром тяжести. Он читал много исторических книг. Штирлиц уверял, что запоминается последнее. Оно, конечно, так, но Леха вообще реагировал только на последнюю книжку. Все предыдущие напрочь стирались из его памяти.

Прочитав, какие-нибудь «Очерки русской смуты» генерала Деникина, Леха возбуждался и кричал на каждом углу:

– Подлые большевики! Немецкие деньги! Немецкие шпионы!

В кафе «Венеция», что располагалось в здании Кунсткамеры, Леха произносил тосты за здоровье государя императора. Хотя я неоднократно указывал ему, что пить за здоровье покойного императора неприлично и даже в некотором роде кощунственно.

Потом обеспокоенный папа-доцент выдавал Лехе какую-нибудь советскую книжонку. Какой-нибудь «Кризис самодержавия в России». Леха опять возбуждался, но теперь кричал:

– Палачи и душители свободы! Столыпинские галстуки! Столыпинские вешалки! Долой Николая Кровавого!

В то время, когда мы оказались дневальными, Леха читал «Дни» Шульгина. То есть находился в монархическом фазисе. А я всегда в нем находился. Спора не получилось. Беседа быстро заглохла.

Поиграли в крестики-нолики, но через час наскучило.

Обсудили, что наш однокурсник по кличке Руст – придурок. Он был старостой и получал на всех стипендию. Мы уговорили его пропить чужие стипендии, а он согласился. Поверил, что мы впишемся и отдадим. А мы, конечно, не вписались. И теперь девушка Маша, которая дружила с кавказцами, поставила его на счетчик. Ну не дурак ли?

Так мы скоротали первую пару. Началась вторая.

– Может, я за пивком сгоняю? – спросил Леха.

– С ума сошел. Мы же на боевом посту.

Помолчали.

– Давай так, – предложил Леха. – Я сгоняю и попью пивка. А потом ты сгоняешь и попьешь. Получится, что на посту мы не употребляли.

– Скучно, – говорю, – пить пиво в одиночку. Давай уж сгоняй и приноси сюда.

Через пятнадцать минут Леха показался с пакетом, полным пивных банок. И тут же был остановлен капитаном второго ранга, нашим сегодняшним начальником.

– Что это у вас в пакете? – поинтересовался капитан второго ранга, непонятно как затесавшийся на нашу сугубо сухопутную военную кафедру.

– Это… это пепси-кола.

– Зачем вам столько пепси-колы? – задал морячок вполне резонный вопрос.

– Пить.

– Дайте-ка и мне глотнуть, – сказал наглый моряк. – Что-то в горле пересохло.

– Э… э… э… – выдавливал из себя Леха.

– Это, – говорю я, – не нам пить. Это товарищу полковнику. Начальнику кафедры.

– А зачем товарищу полковнику столько пепси-колы?

– Не могу знать, – ответил я и вытянулся по струнке, стараясь, как положено, есть глазами начальство.

– Пойду узнаю, – сказал капитан второго ранга.

Через пять минут он вернулся:

– Начальника кафедры сегодня нет.

– А где он? – зачем-то спросил Леха.

– А вам-то какое дело?

Мы пожали плечами. Действительно, нам-то какое дело?

– Так что у вас в пакете? – грозно спросил капитан второго ранга.

– Пиво, – честно сказал я.

– Так тем более дайте глотнуть, – обрадовался моряк. – Пиво – оно получше пепси-колы будет.

И одним глотком выдул целую банку.

– Вы, значит, собирались здесь пить пиво? – спросил кавторанг, но как-то добродушно.

– Никак нет, – отрапортовал я. – Это мы затарились, чтобы после занятий отметить успешное боевое дежурство.

– После занятий не возбраняется, – согласился моряк. – Но чтобы у вас не возникло соблазна, пиво я у вас конфискую. А после занятий отдам.

– Можете забрать себе, – сказал я и сделал этакий барский жест. Леха смотрел на меня волком. Совсем, мол, спятил?

– Мне столько пива не надо, – сказал капитан второго ранга. – Еще одну баночку, пожалуй, выпью, а остальное верну вам в целости и сохранности.

Забрал пакет и ушел.

– Небось, все пиво высосет, сволочь, – сказал Леха.

– Вряд ли. Он производит впечатление интеллигентного человека. Все-таки морской офицер. Белая, так сказать, кость. Ты же не думаешь, что адмирал Колчак выжрал бы наше пиво.

– Колчак бы не выжрал, – согласился Леха. – А вот Беллинсгаузен с Лазаревым могли бы.

– Почему?

– Не доверяю я этим беллинсгаузенам.

– Леха, – говорю, – Шульгин про евреев писал, а не про немцев.