Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер

войны в 1953 г. «Генеральная линия КПК в переходный период» Мао Цзэдуна от 1953 г. – плохо прикрытое подражание идеям, которые Сталин высказывал еще в 1929 г. [Li 2006b: 1, 170]. Как и другие члены поствоенного социалистического блока, Китай начал внедрять у себя ключевые элементы зрелой сталинской системы: однопартийный абсолютизм под руководством дисциплинированной и иерархично выстроенной партийной организации, чрезмерное расширение полномочий органов внутренней безопасности и наличие доминирующей личности, которую провозглашают верховным лидером. Такая политическая система дополнялась экономической моделью, требовавшей передачи всего в государственную собственность, осуществления над экономикой государственного контроля и сильного крена в сторону тяжелой промышленности и производства вооружений [Kirby 2006: 882; Lüthi 2008: 39–40].

В течение 1950-х гг. Китай развивал обширные и тесные связи с Советским Союзом и добросовестно перенимал организационную модель СССР в строительстве партийной системы, государственных структур, научно-образовательной системы и системы управления госпредприятиями. СССР построил в Китае свыше 200 предприятий, которые стали ядром новой промышленной системы Китая. Китай посетили около десять тысяч советских и восточноевропейских специалистов, работавших на 300 с лишним крупных промышленных проектах. Почти 40 тысяч граждан Китая прошли подготовку в СССР и Восточной Европе [Dittmer 1992: 17–25]. Китайцы внедряли советскую систему настолько полномасштабно, что в отдельных случаях добивались даже более четкого следования духу идеалов СССР, чем в самом Советском Союзе [Kaple 1994].

С учетом предстоящего приблизительно через 40 лет общемирового коллапса советской модели может показаться, что энтузиазм Мао основывался по большей части на политическом догматизме. Однако в тот период были все основания испытывать в отношении избранного пути уверенность. Российская империя не смогла одержать победу в Первой мировой войне, однако по прошествии 30 лет СССР – экономически самый слабый из основных участников Второй мировой войны – принял на себя всю мощь сокрушительного удара превосходящих сил немецких войск и позднее обратил противника в бегство, воюя на территории Европы фактически в одиночку. Широко распространено мнение, что это стало возможно благодаря индустриализации страны в 1930-е гг. Советская система производила более чем в два раза больше боеприпасов, чем экономика Германии, и продемонстрировала большую способность к извлечению у населения человеческих и материальных ресурсов. СССР имел в своем распоряжении вооруженные силы, непропорционально мощные с учетом размеров национальной экономики и первоначального уровня экономического развития страны [Gatrell, Harrison 1993]. Эта стало примером для активной воинской мобилизации населения в Маньчжурии, которая в конечном счете обеспечила Мао победу над националистами.

Даже еще до того, как СССР в полной мере продемонстрировал успехи своего народного хозяйства в условиях войны, в 1930-е гг., пока капиталистический Запад переживал период Великой депрессии, в Советском Союзе происходил быстрый экономический рост. С начала первой пятилетки в 1928 г. и вплоть до начала войны с Германией уровень ВВП на душу населения в СССР ежегодно увеличивался в среднем на 3,8 %. На этом фоне печально смотрится впавшая в тот же период в депрессию и стагнацию экономика США[53]. С 1928 по 1949 г. экономика СССР удерживала ежегодный прирост в среднем на уровне 3,2 % – в два раза больше, чем в США[54]. Это было поразительное достижение, в особенности с учетом того, что значительная часть территории СССР к западу от Уральских гор была опустошена в ходе боевых действий 1941–1944 гг. Советский Союз продолжал демонстрировать стремительный экономический рост и в 1950-х и 1960-х гг. С 1950 по 1965 г. он составлял 3,4 %, в то время как экономический рост США – 2,3 %[55]. Жизнеспособность и, с точки зрения отдельных людей, превосходство советской экономической системы были более чем убедительно продемонстрированы запуском в 1957 г. первого в мире искусственного спутника Земли. Именно эта экономическая модель превратила Советский Союз в крупную мировую державу. Вполне очевидно, что это привлекало к опыту СССР лидеров китайской революции. Сталинская модель отличалась двумя преимуществами: в ней существовал четкий план работы, который дополнялся средствами для выработки единства мысли и действия, необходимыми для его реализации. Один современник описанных событий отмечал, что

в особенности после революций страны ухватываются за уже существующие идеи, которые помогут им пройти период повышенной неопределенности и позволят им как легитимизировать, так и координировать их действия. Такие решения зачастую приводят к формированию раболепных имитаций моделей других государств, которые могут восприниматься как достойные внимания исключительно на основании их эффективности [Halpern 1993: 110].

Государственный социализм – генератор роста

Что обеспечило успех социалистической модели развития? Наиболее важный фактор ускоренного и устойчивого роста – рыночный спрос и финансовые рынки не выступали в ней ведущей экономической силой. За сравнительно короткую историю капиталистической системы флуктуации в совокупном спросе и нестабильность финансовых рынков провоцировали периодические экономические кризисы и депрессии. К тому времени представлялось, что такие критические моменты становились все более острыми и все более растянутыми во времени. Некоей кульминацией стала Великая депрессия 1930-х гг. Рыночный спрос не был ведущим фактором экономической активности в советской системе, где, кроме того, фактически не было финансовых рынков. В плановой экономике государственные структуры обеспечивают реальный спрос за счет предоставления предприятиям обязательных к исполнению производственных планов, показатели которых увеличиваются из года в год. Финансирование обеспечивается государством, распределяющим средства и операционный капитал через государственную банковскую систему, исходя из им же установленных производственных планов. Таким образом, в советской модели просто отсутствовала та нестабильность, которая характеризует капитализм.

Советская система была разработана с целью ускоренного формирования капитала. Темпы роста экономики устанавливали не потребительские прихоти и решения по сбережениям отдельных домохозяйств и не инвестиционная и производственная политика частных предприятий. Именно государство самостоятельно регулировало уровни как потребления, так и инвестиций. В планировании по советской модели приоритеты определялись исходя из двух основных типов вложений: продуктивные и непродуктивные. Продуктивные инвестиции позволяют увеличить выпуск средств производства, которые нужны фабрикам для производства иных товаров. Под эту категорию подпадают все отрасли экономики, которые ассоциируются в современном понимании с промышленной мощью: горное дело, металлургия, химическая промышленность, нефтяная промышленность, машиностроение, автотранспорт, авиация, производство вооружений и инфраструктурные объекты, обслуживающие эти отрасли. Непродуктивные инвестиции – фактически все, имеющее отношение к потребителям и не использующееся в дальнейшем в производстве. Это в первую очередь любые потребительские товары: одежда, предметы интерьера, велосипеды, персональные телефоны и личные ТС. Это и предназначенные под личное потребление отрасли розничной торговли и услуг. Сюда же попадает и жилье: сразу же после заселения в них людей квартиры теряют в цене и сами по себе непосредственно не участвуют в материальном производстве[56].

Советская модель добилась стремительного роста через значительные инвестиционные вливания в те сектора экономики, которые считались продуктивными, при