Балаган и его обитатели - Сардана Ордахова

– Да, – подтвердил Левушка, шмыгая носом и постепенно прекращая плакать. Он снял очки и не очень чистым подолом длиннющей футболки протер совершенно мокрые толстые стекла. – Но я плачу еще и потому, что мне придется опять уезжать.

– Но почему? – удивились все. – Разве тебе здесь плохо?

– Это вам со мной плохо, везде, где я бываю, из-за меня что-то плохое случается, – печально произнес Левушка, надевая обратно помутневшие очки.

– Если везде из-за тебя плохо, тогда тебе лучше остаться здесь, – справедливо заметил Абашикка. – А то везде станет плохо. Пусть хоть где-то будет хорошо. Я согласен быть вторым. Главное не это, знаешь. Главное, чтобы было интересно. – Эта выстраданная им за последние полчаса мысль немного успокоила его и почти примирила с незавидной ролью второго мальчика.

Левушка молча достал из кармана мятый конверт.

– Письмо. Помните, Маша писала насчет Лика?

– Ну?

Ребята окружили Левушку.

– Это письмо пришло несколько дней назад, – признался он. – Тут… Тут написано…

Он достал из конверта листок и протянул Абаашикке. Все внимательно следили за выражением его лица. Абашикка, быстро пробежав бумагу глазами, только выдохнул: «Ох!» и посмотрел на Машу. Он протянул письмо ей – истинному адресату. Она взяла его и начала читать. За спиной, привстав на цыпочки, пристроился Кусеныш, заглядывая ей через плечо.

«Дорогая Маша! Спасибо Вам за письмо. Сообщаем Вам, что котенок по имени Лик нам не попадался. Редакция не занимается поиском пропавших животных. Более важным нам кажется Ваш следующий вопрос – о Ваших родителях. Как Вы совершенно верно заметили, мама и папа должны быть у каждого человека. Если Ваше желание найти родителей со временем останется без изменений, мы уверены, Вам удастся их разыскать. С уважением…»

– Маша, ты же говорила, что твой папа работает в телевизоре, – безжалостно отрезал Кусеныш.

Тут Маша вместо того, чтобы немедленно удариться, как ожидалось, в слезы, проявила себя с очень неожиданной стороны:

– Все, кроме тебя, знали, что это неправда, – и, снисходительно улыбаясь, погладила его по гладкой челке.

Кусеныш обмер от удивления. Все остальные тоже. Ведь удивление и его причины тоже бывают очень разными.

– Левушка, почему ты спрятал это письмо? Оно ведь не твое? – самым строгим из всех голосов спросила Эдьиэйка.

Левушка вжал голову в плечи.

– Там, внизу… – еле слышно прошептал он.

Абаашикка, в чьих руках снова оказалось злосчастное письмо, взглянул вниз. Там он нашел длинную подпись с указанием еще более длинной должности.

– Эта фамилия, которая там… Ну… это же моя фамилия, верно? – прошептал Левушка и с робкой надеждой взглянул на Эдьиэйку.

Эдьиэйка взяла письмо.

– Да, – немного удивленно согласилась она, изучив подпись. – Но… что из этого? Потом, разве ты не знаешь, чужие письма нельзя читать?

– Нельзя, – сокрушенно молвил Левушка. – Но я знаю этого человека…

– Не может быть! – решительно возразил Кусеныш. – Он сидит в телевизоре – значит, это ненастоящий человек.

– А вот и нет! – горячо возразил Левушка. – В телевизоре сидят настоящие люди!

Кусеныш в который раз озадаченно замолчал, стараясь переварить сенсационную новость.

– Помните про коалу? Маша, ну ты же помнишь? – Левушка в отчаянии обратился к Маше за помощью, чего в обычном состоянии с ним никогда бы не случилось. – Ты же про коалу узнала из телевизора!

– Да, – согласилась Маша. – Но передача была про коал вообще. Про нашу Коалу там ничего не было. Я ее не увидела тогда там.

Коала, неожиданно для себя награжденная столь яркой индивидуальностью, заурчала довольно, смущенно зарываясь мордочкой в раскрытую ладонь Маши.

Левушка только развел руками.

– В общем, этот человек мой родственник, и я утаил это письмо, чтобы…

Тут он запнулся и задумался.

– Чтобы… чтобы…

Все ждали.

– Чтобы убедиться в том, что это он.

– Каким же образом? – поинтересовалась Эдьиэйка.

– О, это долгая, очень долгая история, – вздохнул Левушка.

Левушка ведь тоже не с неба упал. Когда-то и у него были мама и папа. Это очень грустно, но они перестали жить вместе, когда Левушка был совсем маленьким. Левушка, конечно, остался с мамой. У папы, который стал жить отдельно от них, появился другой ребенок, тоже мальчик. Левушка его видел совсем маленьким, когда тот еще лежал в колыбельке. Иногда он ходил к ним домой. Вроде бы папа рассказывал, что работает на телевидении, но Левушка был мал и не очень хорошо представлял себе, что это такое, поэтому на тему работы с ним не разговаривал. Он задавал ему всегда один и тот же вопрос: «Когда ты вернешься?», на который никогда не получал ответа. Потом мама Левушки стала жить с другим папой.

Здесь его воспоминания обрываются, а нам придется говорить об очень плохих вещах. Левушка сильно заболел. Он лежал с температурой. А новый папа разговаривал очень громко (говорили, что он постоянно пьяный), и Левушка от этого заболевал с каждым днем все больше. Он понял, что теперь будет всегда болен, если останется дома. Однажды он очнулся, и нашел себя, как всегда, с температурой. Очень хотелось пить. Стакан с водой он с трудом раскопал среди множества ненужных лекарств на своей тумбочке. Дома никого не было. Через открытую дверь комнаты Левушка увидел гору грязной посуды на обеденном столе. Везде валялись пустые бутылки. Почему-то он понял, что мама сегодня не вернется. И вообще никогда не вернется. Может быть, она умерла, то есть уехала очень далеко. Левушка встал, быстро оделся. Он кое-что помнит и теперь, хотя все делал в бреду. Только не любит вспоминать.

В общем, он вышел из дома и пошел куда глаза глядят. Он знал, что его не смогут найти. Ни одного человека невозможно найти, если он не захочет быть найденным. Вот так он шел и думал: «Меня нет». И его действительно не смогли найти. Правда, он до сих пор не знает, хорошо ли искали.

Второй раз он очнулся в больнице. И начались его хождения сначала по больницам, потом по балаганам. Он везде называл свою настоящую фамилию и настоящее имя – едва ли не единственное, что он твердо помнил из прошлой жизни. Насчет всего остального, и даже насчет папы из телевизора, он не был уверен. С годами детали стерлись, в конце концов из воспоминаний о доме осталось только ощущение непрерывного ужаса при мысли, что папа ушел от них с мамой в другой дом, а потом ушла и мама – куда, неизвестно. Конечно, взрослые могут делать все, что захотят, они могут даже умереть.

– У меня есть открытка, – сказал Левушка, закончив свой печальный рассказ. – Только не здесь, а в Большом Балагане…