Прошу, найди маму - Син Гёнсук

так радуешься скорой женитьбе. Нельзя сказать, что ты был рад, но ты не был и огорчён. Домашнее хозяйство вела твоя старшая сестра, поэтому все говорили, что тебе нужно быстрее жениться. Это были правильные слова, но ты подумал, что не можешь жениться на девушке, которую никогда не видел. Ещё ты не хотел на всю жизнь оставаться в деревне, занимаясь земледелием. Даже в те времена, когда не хватало рабочих рук и на поле выводили даже детей, ты вместе с друзьями уходил в посёлок гулять. Ты собирался сбежать в город вместе с двумя приятелями и открыть винодельню. Однажды, когда твоя голова была больше забита мыслями не о женитьбе, а о том, где раздобыть необходимую сумму денег, тебе вдруг пришла мысль сходить в Чинмве. Дом девушки, на которой ты должен был жениться в октябре, оказался хижиной, окруженной густыми зарослями бамбука. Крыша и двор были залиты солнцем, но лицо девушки казалось мрачным. Одетая в холщовое платье, она с пяльцами сидела на крыльце и вышивала. Время от времени она высовывала голову в сторону двора и смотрела в небо. Она провожала взглядом летящие стаи диких гусей, выстроенные в ряд, пока они не скрывались из виду. Девушка встала и вышла из хижины. Ты последовал за ней и дошёл до хлопкового поля. Там на корточках сидела и собирала хлопок женщина, которая потом стала твоей тёщей. Девушка издалека позвала: «Мама!» Женщина, не оборачиваясь, спросила: «Что случилось?» Белые макушки хлопка, разделявшие мать и дочь, покачивались на ветру. Девушка опять позвала: «Мама!» Женщина опять ответила, не оборачиваясь: «Что случилось?»

– Можно, я не пойду замуж?

Ты затаил дыхание.

– Что?

– Можно, я буду жить с тобой?

Коробочки хлопчатника снова заколыхались.

– Нельзя!

– Почему нельзя?

Девушка почти плакала.

– Ты хочешь, чтобы тебя забрали разбойники?

Девушка в холщовом платье немного помолчала, потом разрыдалась, усевшись на хлопковом поле. Это уже была не та кроткая девушка, какой она казалась, когда вышивала. Она так горько плакала, что тебе, наблюдавшему поодаль сзади, самому чуть не захотелось расплакаться. Только тогда твоя будущая тёща вышла с хлопкового поля и подошла к девушке.

– Послушай меня! Да, ты совсем молодая. И если бы не эта война, я и сама бы на два-три года ещё оставила тебя дома, но ты же знаешь, что вокруг творится. Выйти замуж – это не так уж плохо. Раз уж родилась в наших краях, от этого никуда не денешься. Я тебя в школу не смогла отдать, а если ещё и замуж не выйдешь, что из тебя получится? Я сходила к гадалке, чтобы та погадала, как тебе будет житься с этим парнем, так она сказала, что вы будете счастливы. Что родится много детей, вы никого из них не потеряете, дети будут здоровыми, у них всё в жизни сложится, и род будет процветать. Чего ещё можно желать? Все люди рождаются, находят свою пару, уважают друг друга, рожают детей, кормят, растят их. Вот соберу хлопка и сделаю тебе одеяло в приданое, так что не плачь.

Но девушка продолжала рыдать, и женщина шлёпнула её по спине.

– Говорю же, перестань плакать…

Девушка не перестала, и в конце концов с ней разрыдалась и мать.

Если бы ты тогда не увидел мать и дочь, плачущих в обнимку на хлопковом поле, то, возможно, к октябрю ушёл бы из дома. Но ты уже не мог уйти, зная, что ту девушку, которая вышивала феникса, сидя в обнимку с пяльцами во дворе, а потом, отправившись на хлопковое поле, разрыдалась, усевшись на землю, однажды ночью незаметно могут увести незнакомые люди.

Вернувшись в пустой дом после исчезновения жены, ты проспал три дня и две ночи. В доме сына ты совершенно не мог спать по ночам, а только лежал с закрытыми глазами. У тебя обострился слух, и, если кто-то из соседней комнаты открывал дверь, чтобы пойти в туалет, ты сразу просыпался. Есть тебе не хотелось, но каждый приём пищи ты садился за стол ради других членов семьи. Теперь ты ничего не ел, а только спал в пустом доме, как покойник.

Ты в своё время думал, что между вами не может быть никакой привязанности, поскольку ты женился, увидев жену всего один раз до свадьбы, когда она вышивала феникса во дворе, а потом разрыдалась на хлопковом поле. Но почему-то каждый раз, когда ты уходил из дома, проходило совсем мало времени, и тебе обязательно вспоминалась жена. В её руках была какая-то сила, которая всему возвращала жизнь. Раньше в твоей семье с животными всегда случались неприятности. До того, как жена пришла в вашу семью, если заводили собаку, она умирала, не успев даже ощениться. Одна собака, съев мышиного яда, упала в канализационную яму. Другая, непонятно зачем, залезла в отопительную трубу, а в это время кто-то развёл в ней огонь. Почуяв вонь, начали выгребать топку и обнаружили дохлую собаку. Твоя сестра сказала, что в этом доме собака не выживет, но жена принесла от кого-то только родившегося щенка, прикрыв ему рукой глаза. Жена считала, что собаки – умные, и, если по дороге домой им не закрыть глаза, они вернутся к своей матери. Тот щенок жил во дворе, а жена его кормила. Из него выросла большая собака, которая потом рожала по пять-шесть щенков. Было время, когда их было целых восемнадцать. Весной жена оставляла в курятнике яйца-подкладни, чтобы куры неслись. Вылупливалось тридцать-сорок цыплят, и ни один из них не умирал, только одного-двух уносил сокол. После того, как жена сеяла семена на огороде, поднимался густой ковёр ростков зелени, которую всю, казалось, и не съешь. Жена бесконечно что-то сеяла и собирала урожай. Выкопав картошку, она сеяла морковь, убрав морковь, сажала батат. Когда она высаживала рассаду баклажанов, с лета и до осени стебли были усыпаны фиолетовыми плодами. Всё, к чему прикасались руки жены, начинало обильно расти. У жены не было времени даже снять с головы пропитанное потом полотенце. Как только на поле прорастала трава, она сразу же выпалывалась, пищевые отходы измельчались и отправлялись в кормушку собакам. Жена ловила лягушек, отваривала, перетирала их и давала курам, а куриный помёт собирала и закапывала в огороде, повторяя этот процесс без конца. Всё, к чему прикасались руки жены, становилось плодородным, всё прорастало, укреплялось и давало плоды. И даже твоя сестра, которая постоянно была недовольна твоей женой, просила её посеять на поле семена или высадить рассаду перца.

На третий день после возвращения домой ты проснулся ночью и неподвижно лежал, глядя в потолок. На шкафу стояла коробка с традиционным сине-красным кругом, символизирующим «инь»