Человек для себя - Эрих Зелигманн Фромм

личного интереса; не в том, что люди слишком сосредоточены на своих личных интересах, а в том, что они проявляют недостаточный интерес к настоящему собственному Я, не в том, что они слишком эгоистичны, а в том, что они не любят себя.

Если причины упорного следования ошибочной идее своекорыстия так глубоко укоренены в современной общественной структуре, как это показано выше, шансы того, что значение понятия «своекорыстие» изменится, действительно были бы невелики, если только не обнаружится специфических факторов, содействующих изменению.

Возможно, наиболее важным из таких факторов является внутренняя неудовлетворенность современного человека результатами преследования «личного интереса». Религия успеха рушится, превращается в один лишь фасад. Веру в погоню за личной выгодой в прежней форме подорвали сужение социальных «открытых путей», несбывшиеся надежды на создание лучшего мира после Первой мировой войны, депрессия конца 20-х годов XX века, угроза новой чрезвычайно разрушительной войны вскоре после окончания Второй мировой войны и безграничная неуверенность, вызванная этой угрозой. Помимо этих факторов, поклонение успеху как таковому не смогло удовлетворить неискоренимое стремление человека быть самим собой. Как многие фантазии и мечты, оно тоже выполняло свою функцию какое-то время, пока было новым, пока связанное с ним возбуждение было достаточно сильным, чтобы препятствовать трезвому рассмотрению. Растет число людей, которым все, что они делают, кажется напрасным. Они все еще находятся под очарованием лозунгов, проповедующих веру в светский рай успеха и гламура. Однако сомнение, служащее питательной средой любого прогресса, начало их посещать и сделало готовыми задаться вопросами о том, каковы их настоящие интересы как человеческих существ.

Внутреннее разочарование и готовность пересмотреть собственные интересы едва ли могли бы дать результаты, если бы этого не позволяли экономические условия нашей культуры. Как я уже говорил, хотя направление человеческой энергии в работу и стремление к успеху были необходимыми условиями огромных достижений современного капитализма, была достигнута стадия, когда проблема производства продукции была фактически решена и когда первоочередной задачей человечества стала организация общественной жизни. Человек создал такие источники механической энергии, что освободил себя от необходимости тратить всю свою человеческую энергию на труд для производства материальных средств к существованию и смог обращать значительную часть своей энергии на жизнь как таковую.

Только при наличии этих двух условий – субъективной неудовлетворенности культурно заданной целью и социоэкономического базиса для изменений – может начать действовать третий необходимый фактор – рациональное понимание. Таков принцип социальных и психологических изменений в целом и изменения значения своекорыстия в частности. Пришло время пробуждения к жизни усыпленного стремления к удовлетворению истинных интересов человека. Как только человек поймет, в чем его личный интерес, первый и самый трудный шаг к его реализации будет сделан.

2. Совесть, возврат к себе

Всякий, кто говорит и размышляет о содеянном им зле, думает о совершенной мерзости, а о чем человек думает, тем он и пойман; вся душа его полностью поймана тем, что он думает, и так он все еще остается в плену мерзости. И он наверняка не сможет отвернуться от нее, потому что дух его огрубеет, сердце сгниет, и печаль может овладеть им. Что же делать? Как ни перемешивай грязь, грязью она и останется. Грешить или не грешить – что даст нам это на небесах? Пока я размышляю об этом, я мог бы на радость небесам низать жемчуг. Вот почему написано: «Отвернись от зла и твори добро» – полностью отвратись от зла, не предавайся ему в мыслях, твори добро. Ты поступал неправедно? Так уравновесь зло добрыми делами.

Исаак Мейер из Гера

Не может человек сделать более гордого заявления, чем сказать: «Я буду поступать по совести». На протяжении всей своей истории люди отстаивали принципы справедливости, любви и правды, сопротивляясь любому давлению, направленному на то, чтобы заставить их отказаться от того, что они знали и во что верили. Пророки действовали по совести, когда обличали свое государство и предрекали ему падение из-за развращенности и несправедливости. Сократ предпочел смерть поступкам, идущим наперекор его совести и предполагающим уступку неправде. Если бы не совесть, человечество давно остановилось бы на своем нелегком пути.

От этих людей отличаются другие, тоже утверждающие, что ими движет совесть, – инквизиторы, сжигавшие людей совести на кострах во имя собственной совести, инициаторы захватнических войн, утверждающие, что действуют по зову совести, в то время как превыше всего для них удовлетворение жажды власти. Едва ли найдется акт жестокости или безразличия к другим или себе, который не оправдывался бы велениями совести; эта потребность в умиротворении совести тем самым показывает, какой силой та обладает.

Совесть в своих многочисленных эмпирических проявлениях действительно представляется загадкой. Являются ли различные ее виды одним и тем же, различаясь лишь содержанием? Или же это различные феномены, у которых общее – лишь название «совесть»? Не оказываются ли несостоятельными выводы о существовании совести, когда проблема исследуется эмпирически с точки зрения человеческой мотивации?

На эти вопросы философская литература дает множество ответов. Цицерон и Сенека говорили о совести как о внутреннем голосе, который обвиняет и оправдывает наше поведение в соответствии с его этическими качествами. Философия стоицизма связывает совесть с самосохранением (заботой человека о себе); Хрисипп описывает совесть как осознание собственной гармоничности. В схоластической философии совесть считается законом разума (lex rationes), внушенным человеку Богом. Она отличается от «синдерезиса»; если под последним понимается привычка (способность) выносить суждения, желание поступать правильно, то первая прилагает общий принцип к конкретным действиям. Хотя термин «синдерезис» современными авторами отброшен, термин «совесть» часто употребляется в том же значении, какое придавала синдерезису схоластическая философия, – в значении внутреннего осознания моральных принципов. Английские авторы подчеркивали эмоциональный элемент такого осознания. Э. Шефтсбери, например, предполагал наличие у человека «морального чувства», понимания правильного и неправильного – эмоциональной реакции, основывающейся на том, что сам человеческий разум находится в гармонии с космическим порядком. С. Батлер утверждал, что моральные принципы – врожденная составляющая конституции человека, и отождествлял совесть с внутренним желанием поступать добродетельно. Согласно взглядам А. Смита, ядром совести являются наши чувства по отношению к другим и наша реакция на их одобрение или неодобрение. И. Кант отказывал совести в каком-либо специфическом содержании и отождествлял ее с чувством долга как таковым. Ницше, резкий критик религиозных «угрызений совести», видел корни истинной совести в самоутверждении, способности «сказать «да» своему Я». М. Шелер считал совесть выражением рациональной оценки, однако оценки эмоциональной, а не рассудочной.

Однако без ответа и без рассмотрения остаются многие важные вопросы; к ним относится проблема мотивации, на которую