Второй, третий… последний 3 - Олег Мамин

нам. Энергии в мире было очень мало. Достигшие нашего уровня считались богами, властвующими над смертными.

— А откуда взялась энергия? — Алекс знал ответ на вопрос, но хотел проверить насколько распространены эти знания.

— Мир сам может совершенствоваться. Он впитывает силу из Пустоты вокруг. Исходящую от солнца. Время от времени на нас падают Небесные Сокровища, приходят практики извне. Тогда мир был молод, а сейчас достиг зрелости. А мы растём вместе с ним.

Версия логичная, конечно, но много в ней белых пятен. Впрочем, Алекс не планировал заниматься просвещением:

— Думаешь, это вход в одну из сект Молодого Мира, предыдущих жителей? Кстати, а что с ними стало-то?

— Точно не знаю. Наши предки истребили, наверное, — как само собой разумеющееся предположил Тоскливые Кудри.

— Думаешь, нам стоит уйти?

— Ты же главный, тебе решать, — старик скривил рот в ехидной усмешке. — Да и не уверен я, что это вход в Первобытную Секту. Я бы не пошёл.

Кудри сделал шаг назад, за иллюзорный барьер, но тот не пустил его, превратился в стену.

— Если они и в самом деле не могли достигнуть высоких уровней, то мы без труда сломаем эту преграду, — заявил он и ударил кулаком. Безрезультатно.

Алекс смотрел с интересом, ожидал, что наконец-то увидит убойную технику ветерана Войны Сект.

— С дугой стороны, если барьер питается от внешней энергии, то если её стало больше в мире, то и барьер должен стать сильнее? — Тоскливые Кудри не спешил ломиться в прочную стену. — Ты вроде понимаешь что-то в формациях? Так или нет?

— Откуда мне знать, какими методами пользовались те, о ком уже давно не помнят? — резонно заметил Алекс.

Практики посверлили недолго друг друга взглядами и синхронно шагнули у центру чёрного пятна.

Там обнаружилась арка и ничего более. От каменной примитивной конструкции, совершено не повреждённой временем, не исходило ни искорки силы — очередное чёрное пятно.

Мужчины опять переглянулись. Никто не решался сделать шаг первым. Хоть кудри и находился на крючке у Алекса, но выбор-то стоял между двумя способами смерти, так что он не спешил умирать немедленно. Может, яд и вовсе не подействует? Тем удивительнее было наблюдать, как молодой коллега шагает в арку без колебаний и сомнений.

Сам Алекс просто делал вид, что не волнуется. Только дурень не беспокоится за свою жизнь. Хотя… Видимо он дурень. Почему-то поверил Моросящему дождю и был уверен, что если бы этот шаг стал смертельным, тот его выдернул бы.

Он даже не мог предположить, что могучий практик запаниковал, когда перестал чувствовать метку. Она просто исчезла! Не передала информацию о смерти заклеймённого, не сообщила об ухудшении здоровья: как бы не была быстра смерть, она почти никогда не мгновенна, особенно с точки зрения того, у кого мысль действует на чудовищных скоростях.

«Аномалия, — понял Моросящий Дождь. — Зачем ты туда полез, болван? Так хорошо начал, прирос на уровень за несколько декад. Эх, жаль такую перспективную игрушку».

Некоторые места в горах даже сам Дождь обходит стороной. Погибнет вряд ли, но неприятности они способны доставить даже ему. А если учесть, что внутри кроме опасностей ничего нет…

Когда-то давно, ещё до конфликта со Светом Хаоса, они проверяли аномалию, где царил абсолютный холод. Едва выбрались, так и не достигнув причины. С тех пор больше не рисковали, не лезли на территории с неестественными свойствами.

* * *

За аркой ничего страшного не обнаружилось. Если не считать статуй, поддерживающих потолок большого зала. Скорее всего, он вырублен в скале, поскольку стены его гладкие каменные. Да и что ещё предполагать, если вокруг горы? Может, конечно это плиты… Неее…

— Не знал, что первые жители этого мира такие уроды, — за спиной послышался голос старика. Точнее, голос-то вовсе не был старческим, хоть его обладатель и седой.

— Я подумал, что это что-то молельни, а эти фигуры изображают их богов, — Алекс не сильно удивился тому, что Тоскливые Кудри последовал за ним.

— Я слышал о такой расе. Нефилимы. Гибриды первой разумной расы Вселенной и людей.

Завхоз деловито разглядывал статуи, даже поковырял одну ногтем в районе обуви. Фигуры действительно внушали размерами, да ещё и стояли на каменных тумбах, так что выше он и не смог бы достать.

Гиганты внешне походили на людей, но имели некоторые отличительные черты. Судя по всему они были андрогинами. Рассмотреть это не составляло труда, многие одеты чисто символически. Были и приличные — в туниках, доспехах, и даже в шкурах.

Большинство имели крылья, но далеко не все могли помочь в полёте: у некоторых они несимметричны, одно заметно больше другого. У каких-то дегенеративные, мелкие, но были и настоящие, с большим размахом.

— Похожи на наших ангелов, — слово «нефилим» Алекс вспомнил только сейчас и решил применять к названию крылатой расы. Что-то такое было в еврейской древней книге о гибридах ангелов с людьми.

— Не о том думаешь! Где выход отсюда? — ворчащий голос вернул к реальности.

Алекс осмотрелся. Продолговатый зал, ни дверей, ни даже стыков в стенах не видно. Пол, стены — всё гладкое и выглядит монолитно. Только потолок какой-то уродливо кривой, будто воск, потёкший от нагрева. В принципе, можно так и камень расплавить, только не настолько избирательно: пострадали бы и стены, и пол.

— Может, выход тоже прикрыт иллюзией? Мы их уже дважды встречали в этом месте.

— Только обратно они не пускали в первый раз точно, да и во второй тоже, — Тоскливые Кудри постучал по стене из которой только что вышел.

Алекс напряг зрение, но ничего не увидел: волшебное зрение опять демонстрировало только черноту.

— Почему здесь светло?

— В смысле?

— Волшебное зрение не работает. Мы смотрим глазами. А они ничего не могут видеть без источника света.

— Потолок иллюзорный? — понял мысль старший. Он достал летающий меч (почему-то его, а не Диск), подбросил привычным жестом и попытался не менее привычно запрыгнуть на него. Только вот получилось смешно: со звоном артефакт, который должен быть летающим, плюхнулся на пол, а сверху на него запрыгнул практик, пучащий глаза:

— Не работает! — прохрипел он, нервничая.

— Придётся лезть как смертные.

— Как лезть? Где лезть? — всё ещё шокированный тысячелетний