Первый шаг к мечте - Людмила Мартова

Никита повернулся и вышел из кабинета. Он понял, что больше ничего не добьется. За дверью он чуть не упал, наступив на шнурок своего ботинка, присел, чтобы его завязать, и вдруг услышал все такой же тихий голос Рафика Аббасова. Тот явно звонил по телефону.

— Привет, это я, — сказал он. — Я решил, что должен тебе сообщить. Мне кажется, что ей грозит опасность.

* * *

Нине было ужасно любопытно, как проходит разговор Никиты и Рафика, однако не подслушивать же под дверью. Маясь от любопытства и не зная, чем себя занять, она заглянула на кухню к Любе, которая, как всегда в это время, колдовала над ужином. Запахи в кухне витали такие, что рот моментально наполнился слюной, и Нина в который уже раз подивилась уровню таланта поварихи.

— Кушать хотите? — ласково спросила Люба, поднимая от духовки красное от жара лицо. — Потерпите, через полчаса подам. Рагу из кролика сегодня. Потушила с прованскими травами. Хотя уж и не знаю, будет ли в таком состоянии кто-то есть или нет. — Она горестно вздохнула, ее полное лицо огорченно сморщилось. — Господи, хорошо, что Георгий Егорыч-то не дожил. Это ж горе какое… С Витенькой…

— Люба, давайте я вам чем-нибудь помогу, — предложила Нина. — Уже сил никаких нет без дела слоняться. Хотите, овощи порежу или хлеб…

— Да что вы, — Люба замахала руками, — я сама.

— Любочка, так мне же не трудно. Мне, наоборот, в радость. Не хотите, чтобы я на стол накрывала, давайте я пол пропылесошу, что ли…

Видимо, Люба поняла, что от настырной помощницы ей не избавиться, сосредоточенно наморщила лоб, видимо обдумывая, в каком деле от Нины будет меньше вреда, и вдруг просияла:

— Ой, а можете новые салфетки достать и в столовой разложить? Мне как раз на днях привезли коробку, а я ее разобрать не успела.

— Конечно, — с готовностью согласилась Нина. — А где она?

— Так в прихожей. В большом шкафу. Слева створку откроете зеркальную, и там коробочка стоит. Вы достаньте штук двадцать, больше пока не надо, и у каждого приборчика в столовой разложите. Ладненько?

— Ладненько.

Полная энтузиазма Нина прошествовала в прихожую, решительно отодвинула левую зеркальную дверцу шкафа и уставилась в его содержимое. Помимо висящей верхней одежды там действительно стояли какие-то коробки. Правда, в верхней оказались не салфетки, а бумажные полотенца, под ними коробка с двумя большими скатертями, а ниже еще и еще упаковки и коробки, в которых предстояло разобраться. Нина присела на корточки и решительно взялась за дело.

По всей видимости, заказанные хозяйственные товары привезли совсем недавно, и при наличии огромного количества гостей в доме у Любы просто не дошли до них руки. Внизу в подвале Нина увидела кладовку, в которой хранились хозяйственные запасы, поэтому она решила разобрать все коробки и отнести все в подвал. С двумя верхними коробками она справилась довольно быстро и наконец-то увидела то, что искала с самого начала, — тщательно сложенные белые тканевые салфетки, которые Люба неизменно раскладывала под тарелками каждый обед и ужин.

Нина уже протянула было руку, чтобы достать их, как глаза ее уткнулись в довольно большую изящную черную шкатулку, задвинутую практически к самой стенке шкафа и заботливо прикрытую коробкой с теми самыми, нужными ей салфетками. Нине сразу вспомнилось, как она пряталась за вешалкой, стараясь не дышать, чтобы ее не заметила прячущая что-то в шкафу Вера Георгиевна. Да, совершенно точно. Тогда Вера кралась по темному коридору, неся в руках именно эту шкатулку, а потом, когда она отошла от шкафа, ее руки уже были пустыми.

Что спрятала мать Виктора Липатова в этом шкафу? Не в силах противостоять собственному любопытству, Нина воровато оглянулась, не видит ли ее кто, и, отодвинув коробку с салфетками, взяла в руки шкатулку, оказавшуюся неожиданно тяжелой. Щелкнул маленький изящный замочек, выполненный аккуратной вязью, откинулась деревянная крышка, и Нининым глазам открылось удивительное зрелище — на бархатной подложке были бережно разложены и приколоты специальными булавками головки богинь.

Да-да, это были именно богини — лица из слоновой кости, обрамленные в серебро, золото и украшенные полудрагоценными камнями. Перстни, серьги, кулоны и броши. Да, брошей здесь было больше всего. Строгие тонкие лики, удивительной красоты шлемы, изящно вырезанные из камня цветы, граненые аметисты и хризолиты, топазы и ониксы. Украшения, которые сейчас держала в руках Нина, пожалуй, не были очень дорогими в прямом смысле этого слова, но собранная коллекция по праву могла считаться произведением искусства. Она была так прекрасна, что от нее просто захватывало дух.

Под одной из брошей торчала бумажка. «Sajen», — прочитала Нина, подцепив ее ногтем, — «Goddess». Последнее слово означало как раз «Богини», первое не говорило ей ни о чем. От вида коллекции сердце билось сильно-сильно. Нина погладила пальцами гордые прохладные лики.

Зачем Вера Липатова спрятала шкатулку в стенном шкафу? Что в ней было такого? Ответа на эти вопросы у Нины не было, как и понимания, что ей теперь делать со своей находкой. Положить обратно в шкаф? Унести в свою комнату и подождать реакции Веры? Хотя после гибели сына она, поди, об этой шкатулке даже не вспомнит. Спросить у Рафика?

В коридоре послышались голоса, поэтому Нина решительно поставила шкатулку на место, задвинула ее оставшимися коробками и, выхватив пачку салфеток, выпрямилась. Из-за угла показались Тата и Артем.

— О, Нина. — Особого энтузиазма в голосе хозяйки усадьбы Нина не услышала, но не обиделась, девушка ей нравилась. — Что вы тут делаете?

— Пытаюсь быть хоть немного полезной обществу, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. — Люба отправила меня за салфетками. А вы?

— А мы были у мамы. У моей мамы, — объяснила Тата. — Она очень расстроена из-за Вити. Говорит, что у нее недаром были плохие предчувствия. Я очень за нее переживаю.

— Моя мама тоже расстроена. По этому поводу даже съела шоколадный торт целиком. — В голосе Артема не было издевки, лишь простая констатация факта. — Как ни крути, а Витька самый первый ее племянник. Был. Так странно. Дедов дом всегда ассоциировался у меня с местом покоя и неспешного течения времени. Сюда было хорошо приезжать для того, чтобы отдохнуть от суеты. А сейчас такое чувство, что над Знаменским черное облако повисло. Прям не знаю, Татка, как ты будешь теперь сюда приезжать?

— Прекрасно буду приезжать, — сердито сказала Тата. — Это мой дом. Всегда здесь был мой дом. С самого начала. И я никому и ничему не позволю испортить мне впечатление от Знаменского. Все плохое уйдет, я в это верю. А хорошее останется.

— Подожди, и все плохое исчезнет само собой? — задумчиво сказал Артем.

— Что?

— Закон Мерфи. Помнишь, в нашем детстве была такая книжка: «Физики тоже шутят». И там были перечислены законы Мерфи, в том числе и этот. «Подожди, и все плохое исчезнет само собой». А потом дополнение к нему: «Нанеся положенный ущерб». Ущерб уже нанесен, Татка. И с этим ничего не поделаешь.