Сестры-соперницы - Виктория Холт

— Конечно, ты глубоко оскорблена, я понимаю. Но теперь все прошло.

— Мама, постарайся понять меня. Все это кое-чему меня научило, и если я выйду замуж, то выйду не за Бастиана. Он мне нравится, но я его не люблю. Пожалуйста, не требуй от меня этого, потому что я не соглашусь… не соглашусь…

— Ты же прекрасно понимаешь, что ни твой отец, ни я никогда не станем принуждать тебя к браку против твоей воли.

— Тогда вопрос решен.

— Давай лучше отложим его на некоторое время. Хорошенько подумай, Берсаба. Бастиан был бы хорошим, верным, надежным мужем. Он постепенно помог бы тебе понять смысл брака.

Я про себя улыбнулась этой наивности. Любопытно, что бы сказала мать, узнав о наших страстных объятиях в уединенных местечках? Дилемму, стоящую перед Феб, она сумела оценить правильно. Но как бы она поступила, узнав, что ее дочь оказалась в такой же ситуации?

— Я никогда не выйду за Бастиана, — сказала я, — это окончательное решение.

Матушка вздохнула и поцеловала меня, уверена: она надеется, что в один прекрасный день я передумаю.

Однако, Бастиан понял, что надеяться не на что. Он уловил изменения, произошедшие во мне, и решил, что все дело в его отношениях с Карлоттой. Это было так, но лишь до определенной степени. Я узнала кое-что о самой себе, причем именно в той области, которая, как я думала, была мне известна. Жизнь оказалась поразительно сложной. Мне еще многому предстояло научиться, и я горела желанием побыстрее начать учебу. Я чувствовала, что получила от Бастиана все, что только могла получить.

Прошло несколько дней. Я держалась холодно, отчужденно и уже не боялась оставаться с ним наедине, так как после того, как у меня появилась возможность сравнить его с сэром Джервисом, он перестал казаться мне юным прекрасным богом. Я больше не испытывала желания броситься в его объятия.

На некоторое время я освободилась от своих страстей Бастиан понимал меня больше, чем родители, которые не знали, насколько далеко зашли наши отношения.

Перед отъездом Бастиан обратился к моему отцу с просьбой взять его в долю и разрешить ему отправиться в плаванье вместе с ним и Фенимором.

Отец ответил, что нельзя столь поспешно принимать важные решения. Не следует считать, что мой отказ от предложения Бастиана означает конец всему его сложившемуся образу жизни.

Бастиан умолял отца пойти ему навстречу, и отец сказал, что, может быть, согласится.

Итак, Бастиан покинул нас, а вскоре до нас дошла весть, что Карлотта стала леди Пондерсби и теперь они вместе с Сенарой живут в поместье неподалеку от Лондона.

В конце концов отец решил, что у него найдется место и для Бастиана, и в сентябре, когда корабль уходил в открытое море, на его борту находились мой отец, брат и вместе с ними — Бастиан.

Перед самым их отъездом появился гонец из Лондона, доставивший отцу письма от сэра Джервиса, и среди них одно, адресованное нашей матери — от Сенары, а другое — нам с Анжелет от Карлотты.

Мы схватили письмо и побежали наверх в спальню, чтобы побыстрее прочитать его. Вот что там было написано:

«Мои милые двойняшки!

Как мне хотелось видеть вас на церемонии моего бракосочетания. Вам было бы интересно посмотреть, как все это происходит в столице. Я все время думаю о вас, о том, что вы живете в такой глуши, и о том, какое удовольствие доставил бы вам визит ко мне. Ведь вы говорили, что мечтаете увидеть Лондон. Ну что ж, теперь у вас появилась такая возможность.

Я послала вашей матери письмо с формальным приглашением. Надеюсь, она вас отпустит.

Путешествие до Лондона оказалось довольно утомительным, но это стоило того, чтобы оказаться здесь. Теперь мы с мамой наслаждаемся временным пребыванием в загородной резиденции.

Я очень надеюсь увидеть вас обеих, но если вас не отпустят вдвоем, то приезжайте по очереди.

Жду от вас новостей.

Карлотта.»

Мы с Анжелет смотрели друг на друга сияющими глазами.

— В Лондон! — воскликнули мы.

Анжелет бросилась ко мне в объятия и сказала:

— Мы поедем вдвоем. Мы не должны отставать друг от друга. Я не позволю тебе уехать без меня.

— А я — тебе.

— Нам понадобятся новые платья.

— И мы возьмем с собой Феб. Ведь нам нужна камеристка.

— Как будет чудесно увидеть Лондон! Ты думаешь, нам удастся увидеть короля и королеву?

— Карлотта приглашает нас в Лондон, но не ко двору.

— Да, но она же бывает при дворе, верно? Так что, может быть, она захватит с собой и нас.

Анжелет вывалила из комода все наши наряды и начала примерять их, то улыбаясь, то хмурясь. Она была страшно возбуждена.

Увидевшись с матерью, мы поняли, что она далеко не в восторге от полученного приглашения.

— Вам нельзя покидать дом, — заявила она, — пока нельзя. Отец уезжает, а вместе с ним Фенимор…

Матушка выглядела такой расстроенной, что Анжелет тут же воскликнула:

— Конечно, мы никуда не поедем, мама! Я совсем забыла, что ты останешься одна, — а затем, улыбнувшись, добавила:

— А почему бы тебе не поехать вместе с нами?

— Я обязана находиться здесь, чтобы встретить отца, когда он вернется.

— Но ведь он только что уехал. Его не будет несколько месяцев.

— Посмотрим, — сказала мама.

Но я знала, что она не захочет отпустить нас.

После отъезда отца мы вновь нанесли визит в замок Пейлинг. Мать и тетя Мелани подробно обсуждали предложение Сенары, и мать призналась, что опасается трудностей, связанных с поездкой, и будет беспокоиться за девушек, путешествующих без присмотра. Совсем другое дело, если бы она могла поехать вместе с нами, но никогда нельзя быть уверенной в сроках возвращения отца. Он только что уехал, это правда, но иногда возникают обстоятельства, заставляющие прервать путешествие в самом начале. Ей всегда было не по себе, когда она оставляла поместье в отсутствие Фена, а уж когда он дома, то она обязана находиться рядом.

Я понимала, что у матери нелегко на душе. Она ведь знала, как мы хотим поехать, и в то же время не могла нам этого позволить.

Мы зашли и к дедушке Касвеллину. Он по-прежнему сурово глядел на нас, по-прежнему был недоволен, когда мы молчали, и рычал на нас, если мы говорили недостаточно умные вещи.

Я заметила, что он частенько посматривал именно на меня. Он явно различал меня и Анжелет.

— Ну-ка, подойди, — потребовал он и подтянул меня поближе, так что я касалась пледа, прикрывавшего его парализованные ноги. Затем он схватил меня своими костлявыми пальцами за подбородок и заставил посмотреть прямо ему в глаза. — Так чем же ты занимаешься? — спросил он.