Тайна перламутрового дракона - Вера Эн

— Пока тебя не увидел — не было, — столь же привычно съязвил Хедин. И вроде бы ничего дурного ему Форкуд не делал — а раздражал одним своим существованием. Или Хедин просто так устал, что разучился владеть собой? Год на самом деле выдался тяжелым. Кочевники то и дело прощупывали границы, и приходилось постоянно быть наготове. После того как драконы перестали считаться изгоями и некоторые из них обосновались в Армелоне, степняки остерегались совершать набеги, памятуя, очевидно, о разгромном поражении в бою с лиловым ящером. Однако потом им каким-то образом удалось переманить нескольких драконов на свою сторону, и с тех пор пограничникам не было покоя. Хедин видел крылатых ящером над степями и понимал, что новое нападение теперь лишь вопрос времени. Драконов не остановят городские стены, даже защищенные самым новым оружием. Надо было упредить удар, выкосив кочевничью заразу под чистую, и именно с этим предложением Хедин вернулся в Армелон. Отец поддержал и начал собирать армию со всех Северных земель. Только такими силами можно было идти на кочевников.

Вот только даже в этом случае возвратиться домой удастся не всем. Хедин сталкивался с отрядами степняков и знал, какая это сила. Они ничего не боялись, идя напролом и сметая все на своем пути. Их кони брали любые препятствия. Их стрелы разили цель из любых положений. Сколько пограничников полегло в последней схватке? У Хедина до сих пор сводило горло, когда он вспоминал короткий бой — словно вихрь налетел на их пост и оставил после себя выжженную пустыню. Только Арве, случайно задержавшийся на границе, и спас. Он в свои семнадцать имел уже вполне достаточные габариты, чтобы напомнить кочевникам, где их место. Хедину повезло остаться в живых, и он отлично помнил, кому этой жизнью обязан. И теперь готов был положить собственную голову взамен головы Арве. Не отдаст он его под трибунал! Как бы тот ни выпрашивал!

— Брешешь, — без всякой злобы заявил Форкуд — и это насторожило гораздо сильнее его вечных нападок. — По городу поползли слухи, что некий дракон в ночь перед смотром проник в мастерскую твоего братца. И даже свидетель нашелся, который там его заприметил. Радуйся, Хед! — Форкуд якобы дружески хлопнул его по спине. — Ты был прав! Не виноват Эдрик! Все дракон проклятущий!..

Хедин скрипнул зубами, загоняя вспыхнувшую в секунду ненависть обратно. Дернула Форка нелегкая в это дело влезть! Какие цели он преследовал? Вряд ли оправдать Эдрика или помочь Хедину. Но если кто-то на самом деле выступит против Арве…

— Тащи этого свидетеля ко мне! — предельно спокойно приказал Хедин. — Будем разбираться, кто таков и что видел.

— Приведу, — снова подозрительно легко согласился Форкуд. — А ты за питомцем своим присмотри: как бы не слинял, почуяв горячее.

— Если не проболтаешься, не слиняет, — ответил Хедин, мысленно давая себе слово лично отправить Арве в самый дальний угол Северных земель, если у Форкудова свидетеля найдутся против него весомые доказательства. И плевать, что будет дальше! — Так что придержи язык. А завтра поутру жду тебя вместе с очевидцем.

— Что не сегодня? — недовольно спросил Форкуд. — Тут недалече: приведу в четверть часа.

— Сегодня у меня поисковый отряд вернулся, пороги оббивает, чтобы последние сведения о пропавшей девчонке доложить, — почти пожаловался Хедин. — Надо каждого опросить и записать. Впрочем, если составишь компанию, к полуночи вместе управимся. А я тебе такое спасибо скажу…

Форкуда как ветром сдуло. Всей казарме было известно, что с грамотой он не дружил и больше всего на свете не терпел бумажную работу. Посадить бы его за школьный стол под чуткое Анино руководство — вот бы удовольствие было на него посмотреть.

Впрочем, шутки шутками, а у Хедина оставалась лишь одна ночь на то, чтобы оправдать Арве. В том, что свидетель укажет на него, Хедин не сомневался, а Арве по дурости и отпираться не станет. А он вместо того, чтобы вплотную заняться этим делом, должен будет сейчас удовлетворять требования Вилхе и его сестрицы. Им-то легко. Им-то не надо ни за кого отвечать.

Хедин решительно прошагал в казарму и распахнул дверь командирской комнаты с твердым намерением разогнать всех хотя бы до утра. Однако Вилхе, с которого он собирался начать, внутри не оказалось. Только Ана, сосредоточенно рисующая за его столом, и брат пропавшей Сойки, в каком-то отчаянии пытающийся объяснить, что не так в наброске.

Явно проказница Ивон толкнула Хедина вперед: сам бы он ни в жизнь до этого не додумался. Он остановился у Аны за спиной, а потом наклонился, оперевшись руками о стол с обеих сторон от нее, и через плечо заглянул в рисунок.

Шутник, Энда его подери! Так и подмывало узнать, как Ана отреагирует на его близость. Невеста! Что ж тогда целовалась с ним до умопомрачения?

Ана ощутимо напряглась. У Хедина стрельнуло в затылке.

— Челка у нее, — сообщил он, делая вид, что его интересует исключительно портрет, а вовсе не Ана с ее строгим взглядом, сносящим любую защиту завитком возле уха, пахнущим манящей весной виском. Только Сойка! Только дело! — И волосы вьются, а ты прямые нарисовала. Потому и не похоже!

Ана нахмурилась и без всякого страха повернула к нему лицо.

— Ты всех девиц знаешь? — холодно поинтересовалась она. — Даже несчастную сироту вниманием не обошел?

Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что Ана не поскупилась на новое оскорбление, но какая была разница, если ее губы в этот момент оказались так близко от его, что Хедин поймал чуть судорожное дыхание? Энда подери, Ана тоже все помнила! Не могла не помнить! Отзывалась, подчинялась, сама его терзала. Сама хотела…

Мышцы налились свинцом, и только они удерживали от последнего движения. Всего какой-то вдох — и мягкие приоткрывшиеся губы снова будут принадлежать ему. И все встанет на свои места. И он никогда ее больше не отпустит…

— Хедин помог, когда нас с Сойкой чуть не побили! — звонкий голос Дирка заставил их обоих вздрогнуть.

Хедин отпрянул. Ничего не соображая, дошел до окна, распахнул его настежь. Ворвавшийся свежий воздух позволил прийти в себя. Одержимый! И ничего с этим не поделаешь!

Невеста брата…

— Когда вас пытались побить? — озабоченно спросила Ана, но Хедин, до сих пор словно переполненный ей, не мог не заметить легкого дрожания ее голоса. Значит, тоже пробрало? Или это… от ненависти? — Почему ты мне не сказал?

— Это еще летом было. Я в школу тогда не ходил, — объяснил Дирк, и Хедин наконец-то вспомнил тот случай.

Ничего удивительного, что в свете Ритуального хоровода и выбора Аны он потерялся где-то в глубинах памяти. К Сойке после праздника прицепился сын мясника с обвинениями в сделанных еще ее матерью долгах, хотя намерения у него, насколько Хедин мог судить, были далеки от решения денежных проблем. Пришлось поучить парня вежливости и объяснить, что нехорошо обижать сирот. Градоначальник, кстати, потом его поддержал, устроив показательный суд над несостоявшимся насильником и отправив его на полгода на лесоповал.

Хедин как воочию вспомнил Сойкин взгляд и вдруг осознал, что она не могла сбежать с возлюбленным. Вот засада! Все в кучу!