Типа смотри короче - Евгения Пастернак

Нашла у кого спрашивать! У Рожко чуть челюсть на пол не упала от такого вопроса.

А она ему так нежно пальчиком по лицу провела, рот закрыла и говорит:

— Про презервативы я уже не спрашиваю…

И отвернулась.

Бедный Рожко стал даже не красный, а бордовый. А Милка отвернулась, как ни в чём не бывало, и давай губы красить.

А пацаны на Рожко с такой завистью посмотрели, что нас чуть не вывернуло. Ну дураки же! Дураки!

Во Никитос оторвался! Мы все завидовали тому, как ловко он с палатками управляется. Понятно, что Препяхин перед девчонками рисовался, но всё-таки… Остальные пацаны хмуро возились со своими кучами разноцветного брезента, пытаясь тайком подсмотреть у Никитоса, куда чего совать. А ещё обиднее было, что Демидова почти так же быстро, как Препяхин, с палаткой управилась. И Кислицына тоже под ногами путалась.

Короче, переругались все. Пришёл физрук, быстро наорал на нас (девчонкам хоть бы слово сказал!) — но результата добился. Через час палатки были не только установлены, но и обкопаны.

Витька пытался бухтеть, что, мол, мы в лес отдыхать пришли, а не землю рыть, но физрук рявкнул:

— Лопату в руки — и копать! Дождь пойдёт — вспомнишь меня!

Пришлось копать. А девчонки за это время только и успели, что кашу сварить.

Халявщицы.

Палаток у нас было всего четыре. Две из них мгновенно поставили Лерка и Никитос. Лерка постоянно на сборах, их там всему научили, а Никитос тоже много в походах был.

У него родители прикольные, нет бы, как все, в Турцию поехать, а они каждый год в какие-то безумные походы ходят. То на байдарках, то на велосипедах.

Мы ещё и опомниться не успели, как они уже место разгребли, палатку схватили и шустро так и слаженно давай в специальные дырки палки пластмассовые засовывать.

Милка первая не выдержала. Она к Никитосу подошла и почти на ушко ему говорит:

— Как у тебя ловко получается! Научи меня, а?

Никитос ей молча палатку в руки всучил. Только у неё ничего не получилось. Потому что Лера немедленно всё бросила и ушла помогать физруку кострище готовить.

Никита пытался что-то Милке объяснить, но она то одно из рук выронит, то другое. Потом её дуга по лбу шлепнула, она распсиховалась, наорала на Никиту и ушла.

Полина дёрнулась ему помочь, так Никита на неё наорал.

— Отвалите все, я лучше сам всё сделаю.

Полина ушла, конечно. Но видно было, что у неё губы дрожат. Она только ради Никитоса в поход и шла. Должна была в Вильнюс ехать с родителями, уговорила их, что останется у бабушки, и не поехала. Во как она его любит!

Мы честно хотели помочь Лерке сварить кашу, но она только глазами похлопала:

— А чего помогать? Воды налил, крупы засыпал…

У неё, и правда, всё получалось очень быстро и легко. Мы стояли вокруг и просто смотрели.

Никита, пробегая мимо, поправил палку, поднял котелок… Рыкнул:

— Что стоите? Помогли бы!

Мы разошлись обиженные.

Зато каша получилась — супер! Даже Лопух, который на перловку смотреть не может, тут навернул целую миску «шрапнели» (так её физрук почему-то назвал). Наверное, всё дело в тушёнке!

И вот лежим мы вповалку возле костра, тащимся, девчонок от себя отгоняем. Кайф! Но классная насладиться не дала:

— А ну, вставайте! Почки застудите, что я родителям потом скажу!

На ноги вскочил только Владик, остальные даже не пошевелились.

— Вот именно! — поддержал классную подошедший физрук. — И вообще, кто за вас котелки мыть будет?

— Так это женская работа! — удивился Радомский.

— Женская работа есть только одна, — отрезал физрук. — Детей рожать!

Мы заржали, он побагровел и рывком поднял ближайшего к нему — Киреева. Мы перепугались, что он сейчас Сашке по голове настучит, но обошлось. Просто сунул в руки котелок и подтолкнул в сторону реки. Так подтолкнул, что Киреев метров пять по инерции пролетел. Теперь уж девчонки захихикали.

— Кого ещё поднять? — сквозь зубы спросил физрук.

Пришлось идти мыть посуду. А заодно обсудили планы на вечер.

— Как все улягутся, — решил Радомский, — куда-нибудь свалим, попьём пивка, постреляем из пневматики, курнём…

Рожко вдруг побледнел и выронил миску, которую старательно тёр песком, как научил Никитос. Пришлось ловить всей толпой — течение у речки оказалось стремительным.

— Руки тебе пообрывать! — Лопух, который вымок по пояс, пока ловил миску, сердито всучил её Владику. — Тарелку удержать не может… криворукий…

— Я просто вспомнил… — Владик чуть не плакал. — Я сигареты в автобусе забыл.

Все только вздохнули. Ну что с ним делать, с таким?

— Вечером у костра отработаешь! — объявил Радомский, а когда увидел непонимающие глаза Рожко, пояснил: — Гитару хоть не забыл?

Владик радостно замотал головой.

— Петь будешь! Так, мужики, а пиво все взяли?

— Взяли-то взяли, — отозвался за всех Лопух, выжимая джинсы, — только этот физрук уродский может рюкзаки проверить…

Пиво решили спрятать в лесу. Тайком собрали банки, упаковали в пакет и отправили в лес делегацию в составе Рожко (как провинившегося) и Никитоса (как самого бывалого).

Пока ждали их назад, около нас то и дело вертелись девчонки. То Милка Радомского зовёт по ягоды… Какие ягоды? Мы что, за ягодами сюда приехали?.. То Ириша попросит Киреева посмотреть, правильно ли она палатку поставила (тоже мне, эксперта нашла!). То Ковалёва пройдёт с рассеянным видом — раз пять, наверное, прошла.

— Да придёт твой Никиточка! — не выдержал Витька. — Он в лесу…

— …писает! — противным голосом закончил Лопух.

Мы грохнули. Полинка пошла пятнами и сбежала, больше её не видели.

Зато Никитос с Рожко вернулись с потрясающим известием:

— Там блиндаж!

Мы рванули в лес.

Пацанов не было уже два часа. Вечерело.