Граф Суворов, том 10 - Иван Шаман

— Я знаю, что до столицы новости из Сибири почти не доходят. Но в последние полгода там поговаривают о восстановлении Сибирского ханства, и взявший имя своих великих предков Стефан — один из ее предводителей.

— Очень интересно. Прямо очень. — усмехнулся я, глядя на стоящего в дверях адьютанта. — Уверен, у моего помощника тоже будут к вам подробные вопросы, и вы с огромным удовольствием на них ответите.

— Не надо, ваше императорское величество, не губите! — рухнул на колени Мэр. — Я всё расскажу! Всё!

— Конечно расскажешь, любезный. — улыбаясь проговорил Строганов, взяв его за плечи. — Даже то, что забыл — вспомнишь и расскажешь. Отведите его в апартаменты на лайнере, пусть господин мэр отдохнет.

— Не надо! — с выпученными глазами проголосил мэр, и даже в зале его крик услышали, но рот толстяка тут же заткнули и двое охранников уволокли его коридорами.

— Дамы и господа, прошу минутку внимания. — громко проговорил я, подойдя к краю балкона. — Как князь Лугуй, владетель Ляпинский и Ямальский, я рад приветствовать вас всех в этом зале. Через пятнадцать минут я буду готов принять ваши клятвы. Прошу тех, кто по каким-то причинам не хочет или не может их принести — покинуть зал, и территорию княжества.

— Хочу напомнить так же, что те, кто не принесут клятву — не могут ее нарушить, а потому не будут ни в чем обвинены. Их не будут преследовать, не будут требовать того, о чем они не говорили и никак не станут ущемлять в правах. — громко и четко, так чтобы дошло до всех, говорил я. — Те же принесут клятву, а позже её нарушат, будут преследоваться по законам чести и Российской империи.

Мои слова всколыхнули зал, тут же началось бурное обсуждение, лживые улыбки сползали с лиц как краска после дождя. Клятва, вещь жестокая. Это публичный договор, имеющий строгую юридическую и уголовную силу. При этом ни одна клятва не может быть односторонней, сюзерен клянется вассалу точно так же, как и вассал сюзерену.

Это как военная присяга. Если ты ее не давал, то очень сложно ее нарушить. А вот если давал и нарушил, то с тебя спросят по всей строгости закона. Но в то же время ни у кого не возникало никаких сомнений — те, кто принесут клятву получат преференции. И при разработке полезных ископаемых и по налогам, и по защите. На то и давалась клятва владетеля своим, во всех смыслах, людям.

Уже через пять минут образовалось несколько группок, среди которых выделались люди уверенно улыбающиеся, те кого я приметил сразу. Довольные не на показ и готовые принести клятву прямо здесь и сейчас. Более того, ожидавшие и рассчитывающие на такой поворот событий.

Вторая, куда более многочисленная, группа встала за их спинами взяв в полукруг. Судя по дорогой, но часто безвкусной одежде, по манере держатся — это были дельцы и предприниматели. Купцы и промышленники. Они не сильно хотели давать клятву, но четко понимали все плюсы и минусы, делали это скорее из коммерческой необходимости, а не по зову сердца.

Третьи, кого оттеснили патриоты и предприниматели, были вынуждены стоять ещё дальше. Эти люди уже начали дробиться на фракции, но судя по лицам большинство просто не понимало, что происходит, из-за резкой смены политического курса в столице, а может из-за того, что они перебрали с алкоголем. Там встречалось разное.

Но были и четвертые. Малочисленные, даже, пожалуй, меньше инициативной группы. Пытающиеся слиться с третьими или незаметно покинуть зал, в который уже входили со всех сторон гвардейцы и военные, постепенно перекрывая выходы. Кого-то это смущало, других обнадеживало, но равнодушным оставило столько пьяных в стельку.

— Обеспечишь нам трансляцию? — спросила Ангелина, и немного подумав я решил, что это и в самом деле будет не лишним. А спустя всего несколько минут в зале появились репортеры с камерами. Изображение на главном экране площади перед дворцом правительства так же сменилось, показав нашу ложу.

— Думаю пора. — сказал я, поднявшись, и Инга встала рядом со мной, а места по бокам заняли Мария и Ангелина.

— Как князь и владетель Ляпинский и Якутский, я, Александр Борисович Суворов-Меньшиков, клянусь перед господом и людьми, защищать народ княжества от всяческих посягательств, заботиться о нем, где бы я ни был, и блюсти его интересы… — говорил я, и видео тут же распространялось по площади и по сети. — С оружием в руках и с чистым сердцем, отныне и до конца моих дней!

Такой реакции я не ожидал. Стоило последним словам клятвы затихнуть как народ на площади буквально взорвался радостными воплями, легко пробившимися даже сквозь тройные стеклопакеты. Люди, обычные люди, собравшиеся этим поздним вечером на улице, в мороз под тридцать градусов — ликовали.

— Ну, зато теперь можно говорить, что тебя поддержал весь народ. — улыбаясь заметила Ангелина. — Даже если учитывать, что здесь собралось едва ли больше полпроцента населения княжества.

— Это не важно. Главное, что те, кто принимает решения на себе прочувствовали с кем поддержка и армии, и людей. — довольно отмахнулась Мальвина. — Количество сомневающихся резко сократилось, теперь можно и клятву принимать.

— Организуйте раздачу горячего чая и станции обогрева. — распорядился я, не поворачивая головы.

— Сделаем, ваше высочество. — отозвался Михаил, и тут же скрылся в коридоре. А потом к нам потекла гигантская очередь. С каждым нужно было познакомится, обменяться клятвами, расспросить как у него дела и запланировать личную встречу, если она требовалась. Ведь хотели встретится абсолютно все.

Предприниматели, по вопросам своего дела, налогов и ущемлений от чиновников. Мелкие дворяне — по вопросам армии и своих детей. Военные — по вопросам обеспечения и организации безопасности. Удивительно, но даже геологи и ученые попадались, естественно со своими бедами и желаниями.

Все действо шло больше пяти часов, и под конец только регенерация и усиленное тело спасали от того, чтобы действительно принимать клятву, а не просто бездумно кивать в ответ на слова очередного просителя. Это было выматывающее, предельно скучно, но при этом довольно познавательно. Через наш маленький балкончик буквально прошел весь срез высшего общества губернии.

— Как хорошо, что они не успели разбежаться после провала собрания. — улыбаясь проговорила Мальвина, когда поток наконец закончился. — Мы за один вечер сделали то, на что в противном случае ушло бы несколько месяцев.

— Самые влиятельные все равно