Ангелы на льду не выживают. Том 2 - Александра Маринина

– Судью заменили? А почему? Специально, чтобы пропихнуть в сборную другую пару? – начал сыпать вопросами Дзюба. – Чья была инициатива?

– Ну что вы, в этом деле инициатива невозможна. Списки судей утверждались задолго до соревнований, примерно за месяц, и нужны были очень веские основания для того, чтобы вывести из списка какого-то судью и ввести запасного перед самым началом соревнований. Просто все сложилось удачно для более слабой пары: ввели именно того судью, который оказался заинтересован. Так что вашему Власову элементарно не повезло, а повезло его соперникам. Хотя, повторяю, пара Третьякова – Власов была очень сильной и все шансы на сборную имела.

– То есть вы считаете, что замена судьи была чистой случайностью? – недоверчиво уточнил Роман.

– Конечно, – уверенно ответила Тамила. – Можете не сомневаться. Судья сам попросил заменить его, у него накануне соревнований в семье что-то случилось, неприятность какая-то, не то заболел кто-то, не то умер… Короче, ему нужно было срочно вернуться домой.

– Домой?

– Ну да. Судья Елисеев из Перми, у него там вся семья, а соревнования проходили в Москве.

– Понятно… А на кого его заменили?

– На Ярцеву.

– Она из Москвы?

– Из Екатеринбурга.

– Тогда еще вопрос: Елисееву могли заплатить, чтобы он попросил замену под предлогом несчастья в семье?

Тамила задумчиво посмотрела на него.

– Хороший вопрос… Правильный. Могли попытаться, конечно. Если точно знали, что следующий в очереди запасной – тот, кто нужен. Но Елисеев не взял бы. Голову даю на отсечение – он не взял бы. Он был из тех, кого называют неудобными. С ним невозможно договориться.

– А Ярцева?

– О, тут совсем другое дело! Ярцева славится своей «удобностью» и любовью к дорогим подаркам в виде меховых и ювелирных изделий. Я же говорю: Власову и его партнерше просто не повезло, что запасной оказалась именно она.

– Контакты дадите? – просительно улыбнулся Дзюба.

– Конечно, – кивнула Тамила Варламовна и добавила: – Если они не устарели.

До пятнадцати ноль-ноль – времени, когда Дзюба обещал Антону появиться, – оставалось больше двух часов. Роман твердо отказался от любезно предложенного угощения, покинул гостеприимный дом семьи Аласания и время использовал с толком: к трем часам он готов был доложить, что судья международной категории Ярцева жива-здорова и благополучно проживает в родном уральском городе, а судья Елисеев несколько лет назад перебрался из Перми в Москву и преподает в вузе, который по сохранившейся еще с советских времен привычке именовали инфизкультом, но который впоследствии многократно переименовывался и сегодня носил уже совершенно другое, более длинное и сложное название.

– Я дал Каменской данные на Елисеева, она обещала поговорить с ним, если он в Москве, – воодушевленно говорил Дзюба.

Антон, однако, был настроен весьма скептически.

– Что ты надеешься вытащить из этой истории? Зачем тебе судья? Ромка, время идет, а мы топчемся на месте. И ты, вместо того, чтобы делом заниматься…

– Я делом занимаюсь, – твердо ответил Дзюба. – Я уверен, что Ярцева – следующая жертва, потому что она засудила Власова. Но Ярцева же никогда в жизни не признается, что была подкуплена. Поэтому необходимо получить от Елисеева показания о том, как его вынудили попросить замену и уехать.

– Ты так уверен, что его вынудили?

– Абсолютно уверен.

– Ладно, – вздохнул Антон. – А если его нет в Москве?

– Найдем.

– Интересно, на какие деньги ты собрался его искать? На свои собственные? – хмыкнул Сташис. – Или ты, может, забыл, что все то, чем мы с тобой сейчас занимаемся, следователь не одобряет?

– Кирган заплатит, – буркнул Ромка.

* * *

Вопрос о том, кто будет платить, оказался отнюдь не праздным. Настя Каменская без труда разыскала судью Елисеева в Российском государственном университете физической культуры, спорта и туризма. Услышав, что речь пойдет об убийстве Михаила Валентиновича Болтенкова, судья, он же доцент одной из кафедр, выразил полную готовность сотрудничать, при этом явно пропустил мимо ушей, что сотрудничать ему предлагается не с официальным следствием, а с частным детективом. Однако как только разговор коснулся давнего чемпионата России, на котором Елисеев должен был судить соревнования спортивных пар, собеседник Насти поскучнел и погрустнел. Было видно, что обсуждать вопрос ему очень не хочется.

– Если вы не объясните мне, почему вынуждены были попросить замену и уехать, мне придется думать, что вы поступили нечестно, – откровенно предупредила она.

Они стояли у окна, в самой середине длинного коридора, в торце которого находилась дверь, ведущая в бассейн. Елисеев смотрел на Настю печально, но глаза не прятал.

– Хорошо, я скажу вам, почему мне пришлось уехать. Хотя хвастать тут нечем.

Он помолчал, потом продолжил:

– Моего сына задержали с наркотиками. Ему грозил серьезный срок. Надо было срочно ехать домой и пытаться решить вопрос. Жена позвонила в панике…

– Понятно. Вопрос удалось решить?

– Да, – кивнул Елисеев. – Нужно было успеть, пока шла доследственная проверка, потому что если бы возбудили уголовное дело…

– Я в курсе, – сказала Настя. – Фамилию того, с кем вы решали вопрос, я могу спросить?

– Нет, – жестко ответил Елисеев. – Поймите меня правильно.

– Понимаю, – повторила она. – Не проблема, я сама узнаю.

– Я прошу вас, – Елисеев повысил голос, – не надо, пожалуйста! Столько лет прошло! Зачем ворошить эту историю? Я пошел вам навстречу, рассказал откровенно, как все было, меня это не украшает, я понимаю. И того офицера, с которым я договаривался, тоже не похвалят за такой поступок. Но это жизнь, поймите! Все так делают. И никого не сажают ни за дачу взятки, ни за получение. Почему вы вообще в это лезете? Какое отношение это может иметь к смерти Миши Болтенкова?

– Никакого, – улыбнулась Настя. – А Владимир Власов больше не встречался на вашем пути? Вы с ним когда-нибудь разговаривали потом? Может, ссорились?

– Ссорились? – в глазах Елисеева мелькнуло изумление. – Да что вы такое говорите?! Где это видано, чтобы спортсмен выяснял отношения с судьей? Никогда и ни за что! Я помню Власова на других соревнованиях, уже после того чемпионата. И на предыдущих я его замечал… И на тренировках, конечно. Вы же знаете, наверное, что судьи обязательно смотрят спортсменов на тренировках, чтобы иметь представление об уровне их подготовленности и потом более объективно судить на соревнованиях. Одно дело, когда судья видит, что на тренировках у спортсмена определенный прыжок получается в восьми случаях из десяти, то есть данным прыжком он вполне владеет, и совсем другое, когда он прыгнул десять раз и из них восемь – неудачно. Значит, этого прыжка у него в арсенале, считай, нет. И если фигурист неудачно выполняет этот прыжок во время соревнований, судья уже точно понимает: это случайность или закономерность. Соответственно, может снять за неправильный выезд поменьше баллов или побольше. Так что, повторяю, видеть-то я этого фигуриста, конечно, видел, но лично никогда с ним не общался. И все-таки почему вы спрашиваете про Власова? Я слышал, арестован Валерий Ламзин, а вовсе не Власов.