Кузнецов против абвера - Анатолий Степанович Терещенко

Но перед этим случились большие события в судьбе Н.И. Кузнецова. Произошел своего рода торг между руководителем 2-го главка (контрразведкой) — Федотовым и руководителем 4-го Управления НКВД — Судоплатовым. Война внесла свои коррективы в плане использования «Колониста» в Москве в работе по германскому посольству и его сателлитам. С его огромным оперативным и языковым багажом он был нужен больше ведомству Судоплатова. Вот так его «одолжили» у контрразведчиков и еще раз проверили в деле.

Кузнецов был направлен с разведывательным заданием в район действий Калининского фронта, которым командовал Иван Степанович Конев. «Колонист» действовал в тылу войск 9-й немецкой армии генерал-полковника Вальтера Моделя. Эта армия входила в состав группы армий «Центр» и участвовала в наступлении на Москву. Свою задачу Кузнецов выполнил на отлично, им были довольны Судоплатов и другие руководители его «вояжа» в гости к Моделю…

Дальнейшая судьба Николая Кузнецова разворачивалась уже не в контрразведывательных подразделениях Василия Рясного, Леонида Райхмана и Петра Федотова, а у руководителя 4-го управления НКВД СССР Павла Судоплатова, о чем будет подробно рассказано ниже…

* * *

С началом войны судьба бросает Кестринга буквально в объятия нацистской власти, он верен ей, как и главному ее носителю Адольфу Гитлеру, обещающему покорить «колосса на глиняных ногах». В 1942 году фюрер назначает его уполномоченным при группе армий «А», появившейся при разделе группы армий «Юг» на группы армий «А» и «В». Группе армий «А» под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма Зигмунда Листа было приказано идти на юг для захвата нефтяных месторождений на Кавказе — Баку, Грозный, Майкоп — по плану «Синий корпус», или плану «Блау». Кстати, это Лист, поняв, что из себя представляет полководческий дар фюрера, называл его болваном и авантюристом, а еще он был чуть ли не единственным полководцем вермахта, который не потерпел ни одного крупного поражения. Опытный вояка, участник еще Первой мировой войны почему-то не боялся и не стеснялся называть фюрера такими обидными словами среди своих коллег. Удивительно, что они его не предали. Наверное, он знал, с кем можно поделиться такой правдой.

Это случилось осенью 1942 года, когда высшее командование Германии докладывало обстановку на Восточном фронте. Фюрер был взбешен. Он истерично размахивал руками, кричал, рвал армейские карты, плевался, бросался карандашами в подчиненных. Оказалось, что так сильно рассердил Гитлера генерал-фельдмаршал Лист. Он объективно, спокойно, с чувством собственного достоинства отвечал, почему до сих пор кавказская нефть — «кровь моторов» — не захвачена немцами.

А тем временем Гитлер поручил Кестрингу как специалисту абвера в этой операции отвечать за формирование «туземных» воинских частей — «кавказских легионеров».

Фюрер верил в провидение, а потому и в свою непобедимость. Когда последний немецкий военный атташе в Москве генерал Кестринг был с докладом в ставке фюрера, Гитлер подвел его к карте операций, очертил движением руки захваченные территории на Востоке и заявил: «Отсюда меня теперь никакая свинья не выгонит».

Но он ошибся в названии тех, кто его все-таки выгнал и заставил застрелиться, а может, и смыться в Аргентину, как утверждают некоторые авторы. Это в качестве отступления, однако вернемся к событиям 1942 года.

23 ноября 1942 года наступательные действия войск группы «А» были остановлены на рубеже Кавказского хребта. С июня 1943 года генерал Кестринг становится инспектором добровольческих соединений народов Кавказа — перебежчиков и коллаборационистов, казачьих войск и комитета освобождения народов России (КОНР) предателя генерала Власова. Курировал он и батальон особого назначения «Бергманн» («Горец») — отдельную воинскую часть абвера специального назначения, укомплектованную добровольцами с Южного и Северного Кавказа во главе с подполковником Теодором Оберлендером.

Многие добровольцы, как мантру, повторяли слова имама Шамиля: «Родную землю, захваченную врагом, не вернуть мирным путем. За нее надо бороться». Естественно, для них была врагом Советская Россия. Общая численность воинской части достигала в начальный период 1200 человек — 900 кавказцев и 300 немцев. В сентябре 1942 года батальон «Бергманн» действовал против советских партизан в районе Моздок — Нальчик — Минеральные Воды. К концу 1942-го он развернулся в трехбатальонный полк: 1-й батальон — грузинский, 2-й — азербайджанский, 3-й — северокавказский. Полк в 1943 году действовал в Крыму для борьбы с местными партизанами.

Выдвигалась идея создать вместо полка «Бергманн» дивизию — не получилось — участились контратаки Красной армии. Затем немецкие войска организованно отошли на Таманский полуостров, откуда были выбиты нашими частями только в ноябре 1943 года.

Под руководством офицеров вермахта Адемира и Шумана «бергманнцы» занимались изъятием на местах готовой промышленной и сельскохозяйственной продукции со складов, баз, амбаров, элеваторов и ее переправкой на территорию в Германию. В Пятигорске действовали гитлеровские варяги в лице команды «Викадо». Писатель Виталий Закруткин, имея возможность познакомиться с материалами хозяйственной команды верховного военного управления, писал: «Тут значилось абсолютно все: руды на берегах реки Малки, лечебная грязь Тамбуканского озера, даже чаква, из которой можно плести корзины, даже ночная сажа и виды дикорастущего чеснока».

Нужно отметить, что 2-й азербайджанский батальон принимал активное участие в подавлении Варшавского восстания. Война приближалась к завершению. 4 мая 1945 года после сдачи американцам генерал кавалерии Кестринг вскоре был выпущен на свободу. Его кандидатура англосаксами рекомендовалась для выступления в качестве свидетеля на Нюрнбергском процессе. Но СССР высказался против его использования в такой категории.

А вот у его помощника, а потом заместителя военного атташе Германии полковника Ганса Кребса служебная карьера по возвращении в Берлин из Москвы пошла резко в гору. Немного из его послужного списка. В шестнадцать лет Кребс добровольцем ушел на фронт и воевал на Западном фронте в Первую мировую войну. По окончании этой бойни продолжил службу в рейхсвере в 17-м пехотном полку. В 1930 году капитан Кребс был переведен в Берлин в военное ведомство, где выучил русский язык. В 1933–1934 годах служил помощником военного атташе германского посольства в Москве. Потом некоторое время подвизался на штабных должностях. В октябре 1940 года был назначен первым помощником военного атташе в Москве и произведен в полковники. После отъезда в Берлин в 1941 году был назначен начальником штаба 9-й армии в составе группы армий «Центр». На этой должности получил звание генерал-майора. В 1943 году он возглавил штаб группы армий «Центр» с получением звания генерал-лейтенанта, а через год уже служил на Западном фронте в качестве начальника штаба группы армий «Б» у фельдмаршала Вальтера Моделя. 29 марта он принял генеральный штаб сухопутных войск у Гудериана, освобожденного Гитлером, — не сработались. Таким образом, Кребс стал последним руководителем генштаба перед капитуляцией Германии.

29 апреля он подписал политическое завещание Гитлера в качестве свидетеля вместе с Геббельсом, Бургдорфом и Борманом. Именно Кребсу новоиспеченный канцлер Геббельс поручил вести переговоры с советским командованием о сепаратном мире. В ночь на 1 мая 1945 года генерал пехоты Кребс, полковник фон Дувфинг, латышский обер-лейтенант Нейландис, выступавший в роли переводчика, и неизвестный солдат, который нес белый флаг, с небольшими сложностями и перестрелкой прошли