Пятеро, что ждут тебя на небесах - Митч Элбом

Эдди помог ей подняться по лестнице и, пока она оглядывала квартиру, повесил ее пальто. Она хотела что-нибудь приготовить, но Эдди усадил ее и поставил на огонь воду для чая. Накануне он купил бараньи котлеты и теперь худо-бедно управлялся с обедом, на который пригласил еще нескольких друзей и сослуживцев, большинство которых, увидев землистое лицо Маргарет, восклицали нечто вроде: «Смотрите, кто вернулся!» — будто это была вечеринка по поводу ее возвращения из путешествия, а не прощальный обед.

Они ели картофельное пюре, а на десерт — шоколадные пирожные, и, когда Маргарет выпила вторую рюмку вина, Эдди принес новую бутылку и налил ей третью.

Через три дня она проснулась с криком. В предрассветном молчании Эдди повез ее назад в больницу. По дороге они перебрасывались короткими фразами, обсуждая, что будут делать врачи и кому Эдди должен позвонить. И хотя Маргарет сидела рядом с ним, Эдди ощущал ее во всем, что его окружало: в руле машины, в педали газа, в движении своих глаз, в пощипывании горла. Всем своим существом он пытался ее удержать.

Ей было сорок семь.

— Ты взял карточку? — спросила она.

— Карточку?.. — Эдди рассеянно посмотрел на нее.

Маргарет глубоко вздохнула и закрыла глаза, а когда она снова заговорила, голос ее совсем ослаб, словно этот вздох ей многого стоил.

— Страховую карточку, — хрипло сказала она.

— Да-да, — торопливо подтвердил он. — Я взял карточку.

Они въехали на стоянку, и Эдди выключил мотор. Вдруг воцарилась поразительная тишина. Стал слышен малейший звук: легкое трение одежды о кожаное сиденье, дребезжание металлической ручки дверцы, шелест ветра за окном, звук шагов на асфальте, звяканье ключей.

Эдди открыл дверцу и помог Маргарет выйти из машины. Она втянула голову в плечи и сжалась, словно промерзшее дитя. Волосы упали ей на лицо. Она вдохнула воздух и устремила взгляд к горизонту. А потом жестом позвала Эдди и кивком указала ему на видневшийся вдали огромный белый аттракцион с болтающимися на нем красными кабинками, напоминавшими елочные игрушки.

— Видно даже отсюда, — сказала она.

— Колесо обозрения? — спросил Эдди.

Она отвела взгляд.

— Наш дом.

Так как на небесах Эдди не спал, ему казалось, что с каждым, кого там встретил, он провел всего несколько часов. Правда, без сна, без захода и восхода солнца, приливов и отливов, без обедов и привычного распорядка дня как в этом можно было разобраться?

Когда он встретился с Маргарет, ему хотелось лишь одного — побыть с ней как можно дольше; и это время им было отпущено: в вечерней мгле, при солнечном свете и снова в вечерней мгле. Они переходили от одной свадьбы к другой и говорили обо всем, о чем ему хотелось. На шведской церемонии Эдди рассказал ей о своем брате Джо, который умер десять лет назад от инфаркта, всего через месяц после того, как купил новую квартиру во Флориде. На русской свадьбе Маргарет спросила, остался ли он жить в их старой квартире, и, когда он ответил, что да, она обрадовалась. Во время ливанской свадьбы, проходившей в деревне на свежем воздухе, он рассказал Маргарет о том, что произошло с ним на небесах, и ему казалось, что она, хотя и слушала его внимательно, как будто обо всем этом уже знала. Эдди рассказал ей историю Синего Человека и о том, почему одни умирают, оставляя других жить, рассказал о капитане и его жертве. А когда Эдди заговорил об отце, Маргарет вспомнила, как вечер за вечером он проводил в бессильной злобе на отца, измученный его молчанием. И когда Маргарет услышала от Эдди, что он помирился с отцом, лицо ее преобразилось, а у него впервые за долгие годы на душе стало легко и тепло — ему удалось-таки доставить жене радость.

* * *

А потом Эдди рассказал Маргарет о переменах на «Пирсе Руби»: о том, как снесли старые аттракционы, как незамысловатую музыку в галерее игровых автоматов сменил грохочущий рок-н-ролл, рассказал о штопорных поворотах на «американских горках» и зависающих над бездной кабинках и о том, как «комнаты страха», где раньше то и дело посетители натыкались на покрытые светящейся краской скелеты, теперь заполнены видеоэкранами, будто без остановки смотришь телевизор.

И еще он рассказал ей о новых названиях. Никаких больше «ковшей» или «кувыркающихся жуков». Теперь только одни «бураны», «вихри», «головоломки» и «суперпушки».

— О чем такие названия говорят? Странные они, правда? — спросил Эдди.

— Говорят о том, — ответила она задумчиво, — что наши времена уже прошли.

Эдди подумал, что именно это он и чувствовал все последние годы.

— Мне надо было работать в каком-то другом месте, — сказал он. — До чего обидно, нам так и не удалось выбраться с тобой оттуда. Из-за отца. Из-за ноги. После войны я чувствовал себя все время каким-то жалким.

По лицу Маргарет проскользнула тень грусти.

— А что случилось, — спросила она, — во время войны?

Он никогда ей толком не рассказывал. Все и так казалось ясным. В те дни солдаты делали то, что им было положено, а вернувшись с войны, ни о чем не рассказывали. Сейчас Эдди думал о тех, кого убил. Думал об охранниках. Думал о том, что его руки в крови. Будет ли он когда-нибудь прощен?

— Я там потерял себя, — признался он.

— Это не так, — сказала Маргарет.

— Так, — прошептал он.

И она ничего больше не добавила.

Там, на небесах, время от времени они ложились друг рядом с другом. Но не спали. Маргарет говорила, что на земле, когда засыпаешь, могут присниться твои небеса, и эти сны помогают их сотворить. Но сейчас эти сны им были ни к чему.

Эдди наклонялся над Маргарет, зарывался в ее волосы и глубоко вдыхал их аромат. Как-то раз он спросил Маргарет, знает ли Бог, что он на небесах. Маргарет улыбнулась и сказала: «Конечно, знает». И тогда Эдди признался ей, что всю свою жизнь он или прятался от Бога, или считал, что Бог его не замечает.

Наконец, после всех разговоров, Маргарет повела Эдди назад, в маленькую круглую комнату. Она села на табурет и сплела пальцы. Повернулась к зеркалу, и Эдди увидел в нем ее отражение. Ее, но не свое собственное.

— Это место, где невеста ожидает начала церемонии, — сказала Маргарет, приподнимая волосы и вглядываясь в отражение, но как бы уносясь мыслями прочь. — В эту минуту думаешь о том, что тебе предстоит. О том, кого ты выбираешь. О том, кого будешь любить. И эта минута может быть такой прекрасной.

Она повернулась к нему.

— Тебе пришлось жить много лет без любви, верно?

Эдди ничего не ответил.

— Тебе казалось, что у тебя ее отобрали, что я покинула тебя слишком рано.