Временная жена - Линн Рэй Харрис

− Уверена, у вас достаточно людей, которые могут делать заметки и вести ваши дела.

Его улыбка была столь неожиданной, что сердце Эмили сладко екнуло.

− Вот за это я тебя и люблю, Эмили. Ты говоришь мне такие вещи, которые никто другой не осмелится сказать. Ты заставляешь меня искренне смеяться.

− Пожалуйста, не говори мне таких слов, − с трудом произнесла Эмили. − Я сейчас не готова воспринимать шутки.

− Это не шутка, − нахмурился Кадир.

Эмили закрыла глаза, глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться, прежде чем снова взглянуть в его серые глаза.

− Ты серьезно говоришь мне здесь, сейчас, перед лицом совета своей страны, что любишь меня?

− Не вовремя, да? − посерьезнел Кадир. − Прости, но я в отчаянии.

Эмили окинула взглядом собравшихся. Они все еще выглядели достаточно суровыми, но она была уверена, что они не могли слышать, о чем они с Кадиром говорили. И тогда Эмили поняла, что именно он делает. Он продолжает свою игру, пытаясь доказать этим людям, что не годится на роль короля.

− Я так понимаю, твой брат приехал, − спокойно сказала она.

− Да. − Кадир с удивлением на нее посмотрел. − Я и его пригласил на эту встречу. Он появится здесь в любой момент.

− Понятно.

Она действительно все поняла. Кадир решил предпринять последнюю, отчаянную попытку сохранить свою свободу. Все считали, что он должен стать следующим королем, но, если его брат здесь, Кадир может официально отречься от престола в пользу брата. Возможно, он решил настаивать, чтобы она была его королевой.

Кадир снова поцеловал ее руку и проводил к одному из стульев, стоящих на помосте. Он нежно коснулся пальцами ее щеки, и Эмили собрала всю волю в кулак, чтобы не ответить на прикосновение, не прижаться щекой к его раскрытой ладони.

Он вернул ее во дворец, чтобы она помогла ему еще один раз. Зачем же он тогда завел свою игру так далеко и сказал, что любит ее? Ее сердце и так изранено, и все из-за нескольких дней, проведенных с ним.

Кадир снова занял свое место. Эмили старалась не смотреть на него, но не могла оторвать взгляд от его красивого лица.

Дверь в зал открылась, и вошел еще один мужчина. Он был так похож на Кадира, словно они были близнецами. Высокий, красивый, но взгляд у него был холодным и отчужденным.

Рашид был явно рассержен, и все же он выглядел человеком, над которым ни один из присутствующих не сможет одержать победу. Несмотря ни на что, его глаза говорили, что он всегда будет побеждать. Эмили поняла: его не волновало, что с ним происходит. Она видела это в его осанке, в остром взгляде. Лев Кира: отважный, жестокий хищник, который скорее отгрызет себе лапу, чем застрянет в капкане.

− Добро пожаловать, брат, − сказал Кадир по-английски.

Члены совета неодобрительно посмотрели на него, удивленные тем, что он говорит не по-арабски. Кадир встал и спустился с возвышения. Он обвел взглядом всех членов совета, произнес что-то по-арабски, и к нему поспешил человек, вставший у подножия возвышения, на котором сидел совет.

− Омар будет переводить все, что я скажу. Я буду говорить по-английски, чтобы моя жена поняла.

Эмили застыла от изумления, а Кадир продолжил:

− Да, ты все еще моя жена, Эмили. Я отменил наш развод. Мы будем женаты до тех пор, пока ты сама не скажешь, что не хочешь этого.

Кадир пробормотал что-то себе под нос, а потом резко направился к Эмили и поднял ее на ноги. Они стояли, глядя друг другу в глаза, а совет, Рашид и переводчик недоуменно смотрели на них.

− Я не разведусь с тобой, Эмили. Я слишком сильно люблю тебя. А если я все же стану королем Кира, ты будешь моей королевой.

Сердце Эмили бешено стучало. Слова, которые он говорил, были так прекрасны, но она приказала себе не верить им. Это всего лишь представление, но представление очень талантливое. Господи, как же больно! Как же ей хотелось, чтобы все это было правдой, чтобы этот необыкновенный мужчина действительно мечтал о том, чтобы она была его женой.

Переводчик замолчал, и члены совета начали оживленно переговариваться вполголоса. Эмили даже не могла понять, злятся ли они или нет: кровь слишком громко гудела в ее ушах. Она не могла оторвать взгляд от Кадира. Она была точно такой же, как и все остальные его женщины: так сильно его желала, так отчаянно хотела верить всему, что он говорит.

− Есть и другое решение, − продолжал Кадир, обращаясь к членам совета и крепко держа Эмили за руку. − Мой брат Рашид может занять трон. Он старший сын, он не женат, у него нефтяной бизнес, а я строю небоскребы. Хороший навык, но стране нужно не только это.

Рашид стоял, раздраженно поджав губы, но ничего не говорил. Он сложил руки на груди и посмотрел на Эмили и Кадира. Эмили понимала, что этот спектакль разыгрывается не только для совета, но и для Рашида.

− Я видел последние указы отца, Рашид. Он так и не выбрал преемника.

− Он хотел, чтобы мы поборолись за трон, − с горечью произнес Рашид.

− Или, возможно, он решил предоставить нам право разобраться самим.

Рашид фыркнул: он ни на секунду не поверил в это.

− Если тебе так спокойнее, брат…

− Это не так. Но я твердо уверен, что настоящий король Кира − ты. А я − твой верный слуга.

− Кадир! − Глаза Рашида гневно вспыхнули.

− Займи место, принадлежащее тебе по праву. Стань королем и правь своей страной и народом.

Братья долго смотрели друг на друга, ничего не говоря. А потом Рашид посмотрел на Эмили.

− Ты действительно любишь эту женщину?

− Всем сердцем.

Эмили всхлипнула, не в силах больше сдерживаться. Братья посмотрели на нее, Кадир выглядел встревоженным.

− Прости, − сказала она, высвободив свою руку из его широкой ладони. − Я не могу…

Она бросилась к двери, распахнула ее и побежала по коридору, не разбирая дороги. Споткнувшись на высоких каблуках, она ухватилась за стену, сбросила туфли и побежала дальше босиком.

− Эмили! − кричал Кадир у нее за спиной, но она не остановилась.

Она бежала мимо слуг и высокопоставленных лиц, прибывших во дворец на похороны короля. Слезы текли по щекам Эмили, но она продолжала бежать, пока не ворвалась в галерею, примыкавшую к цветущему саду, окруженному пальмами. В фонтане весело журчала вода.

− Эмили.

Она повернулась и увидела Кадира. Луна осветила его лицо: он выглядел встревоженным и немного смущенным. Или это была всего лишь игра света? Может, она видела лишь то, что хотела видеть?