Мертвое сердце - Мария Введенская

– Аманда, я не какой-нибудь там клоун из объявления в газете и не шарлатан. Когда я вижу что-то – это уже итог с учетом принятых тобой решений.

– Ты такой милый! – саркастично воскликнула она. – Ну а что, если зная своё будущее, я попробую поступить как-то иначе?

– Зная будущее, но не поступки, которые тебя к нему приведут! – ровно сказал Адам. – Подумай, Аманда… ты же не знаешь, какая именно линия поведения станет ключевой.

Та не нашлась, что ответить, только покачала головой.

– Интересно, – сказала она, наконец. – А если бы ты гадал мне в тридцать, то увидел бы пожар?

– Конечно! – самодовольно ответил тот. – Ты ведь на это напрашивалась всю свою жизнь.

– Спасибо. – злобно сверкнула та. – А если бы в три или в пять лет?

– Я бы ничего не увидел. Скорей всего.

– Ладно… – Аманда, зверея, отмахнулась от него. – Мы всё равно все умрем. Хорошо хоть я буду в полной комплектации. Но у меня есть ещё один вопрос – последний. Когда ты взял в руки камень, который я нашла, ты как-то неприятно улыбнулся и покачал головой, но ничего забавного не сказал. Что ты увидел?

– Я не хочу говорить об этом.

– Меня обидеть боишься? Не стоит, я уже давно обижена.

– На правду не обижаются. – бросил Адам, пытаясь уйти вперед.

– Хочешь правду? – осклабилась Аманда. – После позорного поражения в две тысячи первом, Янкис вошли в затяжную полосу неудач, которая длилась аж до две тысячи девятого. Самый большой позор за всю историю бейсбола на мой взгляд. Нравится такая правда?

Адам выглядел уязвленным, словно маленький ребенок. Он фыркнул и ушел вперед.

– И кстати я обижаюсь не на правду! – крикнула она ему вдогонку. – А на то, как ты ее преподносишь!

В этот момент в небе, играющем оранжевыми водянистыми зарницами, произошла сильная вспышка, оставившая после себя словно бы разлитую лужу бензина на солнце. Настоящее северное сияние. Деревья к тому моменту совсем поредели, так что чудо природы обозревалось в полной своей красе. Оно переливалось всеми цветами радуги, которые то выделялись, то перемешивались друг с другом. Глядя на северное сияние, Аманда забыла, кто она и куда идет. Забыла обо всех своих темных мыслях, о желанной двери в иллюзорном доме.

Все забыли. Зрелище настолько зачаровывало, что вся эта армия проклятых, каждый ее участник превратился в преданного раба северного сияния. Они словно вынырнули на поверхность из утягивающего на дно омута прошлого, позабыв ненадолго о самобичевании, о ненависти к себе, потому что это было слишком красиво. Может, и правда, красота способна спасти мир… – подумала Аманда. – Способна отвлечь, если настолько безгранична. Она больше не злилась ни на Адама, ни на Уоррена Глика. Она перестала злиться даже на саму себя, потому что была всего лишь человеком, который не пожелал вовремя признать собственное несовершенство и исправить это. Она действительно могла найти что-то хорошее в той жизни, которую вела последние сорок два года. Познакомиться с такими же, как она, например, или завести друзей, вступить в ассоциацию, делать что-то полезное, радоваться общению, в конце концов, смеяться…. Но Аманда не пожелала этого сделать, решив, что выше всего этого. Жаль… что еще тут скажешь? Это было, и это прошло. Зачем мучиться теперь? Аманда перестала ненавидеть Денни, потому что это действительно очень тяжело – жить с человеком, который кидается в тебя едой, орет без передыха и ненавидит всех вокруг. Он, безусловно, оказался слаб и поступил скверно, но… теперь Аманда могла лишь пожалеть его. А ведь она еще и ударила его по лицу, хотя чего скрывать – от этого ей действительно полегчало. Денни, наверное, и так жилось не сладко. Всё уже давным-давно кончено. Стоило ли истязать себя ненавистью столько лет? Почему отпустить что-то так сложно? В чем смысл тянуть за собой старые обиды? Зачем? Может, каждому стоит поймать свое северное сияние? Чтобы отпустило. В этом действительно есть какая-то магия. Магия, которая иногда встречается людям, чтобы утешить. И не только здесь. А еще Аманда перестала бояться Смерти и того, чем закончится их поход. Как ни грустно это принимать, но Смерть всегда права. Не правы люди. Но сейчас об этом не хотелось думать. Только не во время северного сияния.

– На самом деле то, что ты видишь – белый свет. Знала об этом? – спросил Адам, в тоне которого больше не слышалось колкости. – Белый свет разлагается призмой на спектральные цвета: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Только это происходит в верхних слоях атмосферы. Дисперсия.

– Первый раз слышу… – ответила Аманда, улыбаясь. – Но это очень красиво… Боже, да это просто потрясно!

– Да, потрясно… – мечтательно вздохнул Адам. – Так ты всё еще хочешь услышать, чему я тогда улыбнулся?

– И весьма едко. – добавила Аманда.

– Да, едко. – согласился тот смущенно.

– Говори. – кивнула Аманда подбадривающее.

– Не обидишься?

– Ни в коем случае. Только не сейчас.

– Я покачал головой и ухмыльнулся, потому что увидел твое сердце. Оно выглядело мертвым, Аманда. Черным, как тот камень.

– Сейчас я изменилась? – спросила та без тени обиды.

– Сейчас все изменились.

– Я знаю, кем была, Адам, и вовсе не горжусь этим. Я сама сожгла себя и продолжала упорно делать это до самой встречи с Уорреном. Ты был прав, как и моя сестра. Все, кто меня не любил, правы. Но мне кажется, что здесь я стала лучше. Я ожила, хоть вы все и считаете меня мертвой.

– Я согласен, что ты стала лучше. – учтиво сказал тот, сделав акцент на этом, а Аманда закатила глаза – мол, живая же я! Живая!

– Смотри туда. – Адам указал пальцем вперед.

Они уже давно отстали от Уоррена, потому что Пещерные черви передвигались очень быстро. Адам указывал на открытое снежное поле с торчащими гребнями скал по всему периметру. Лес кончился. Разложив свои огромные крылья, драконы и Пещерные черви улеглись в снег и отдыхали под бушующим северным сиянием. Один из них валялся в снегу, словно маленький детеныш. Похоже, Уоррен просто искал открытое место, чтобы драконы могли опустить свои гигантские телеса. Он довольно ловко соскочил с огромного зверя и полный энтузиазма и восторга побежал к ним навстречу. От его депрессии не осталось и следа. Похоже, теперь он был снова уверен, что на верном пути. А может, это всё магия северного сияния?..

– Ну как тебе, Анди? – он по-свойски обнял ее за шею.

– Я в восторге! – засмеялась та.

– Пойдем прокачу. – Уоррен заговорщически заглянул ей в глаза, а потом обратился к Адаму и Фрэю. – Вы двое… – и махнул им ладонью. Уоррен не особо любил тратить слова на подчиненных, тем более они и так всё поняли.

Аманда вернула ему пиджак, в полном восхищении приближаясь к огромным легендарным животным. Они сильно отличались от тех, что она видела в кино, походя гораздо больше на динозавров. Все восемь были в полном снаряжении, но седла заменяли какие-то мягкие накладки черного цвета. Уоррен взгромоздился на своего Пещерного червя, поднявшись по щитовидным наростам, словно по ступенькам, и протянул руку Аманде. Та, схватившись за нее, осторожно наступила на один из наростов, боясь причинить зверю боль, но тот, видимо, даже не почувствовал. Наконец, она уселась за Уорреном, обхватив за талию.