Мар. Тень императора - Александра Лисина

— В чем дело?

Его высочество молча швырнул на стол скомканный листок бумаги. Я, помедлив, осторожно его взял. Развернул и, мгновенно опознав автора изображенных на нем совокупляющихся болонок, почувствовал, что нахожусь в одном шаге от того, чтобы самым постыдным образом смутиться.

— Что это? — осведомился Карриан. Таким тоном, что было понятно: автор сего «шедевра» ему тоже прекрасно известен.

Блин. Видимо, из блокнота выпало. Но ответить что-то все равно было нужно, поэтому я пожал плечами и честно сказал:

— Собаки.

— Ты в этом уверен? — ледяным тоном спросил его высочество.

Почувствовав, как вокруг него сгустился воздух, я вскинул голову. Растерянно уставился на появившееся вокруг наследного принца темное облачко. И только через пару мгновений сообразил, что это не просто облако, а мгновенно заполнившиеся и переполнившиеся энергией смерти каналы, которые сделали Карриана ходячим сгустком этой опасной силы. Причем эпицентр стремительно назревающей бури по непонятной причине надвигался на меня.

Впервые взглянув на его высочество прямо, я чуть не отшатнулся, увидев, как жутко изменилось его лицо. Абсолютно белая кожа. Расширенные зрачки. Пугающе почерневшая радужка. По тщательно уложенным волосам Карриана одна за другой пробегали такие же черные змейки. Вернее, вышедшие из-под контроля комочки магии, которые, упав на стол, в одно мгновение обратили в прах и его, и несчастный клочок бумаги.

Впервые я видел наследника императора в таком бешенстве. А глянув на осыпающийся пеплом рисунок и подметив на лбу болонки бездумно нарисованный венчик, подозрительно напоминающий маленькую корону, припомнил, во время какого события я, задумавшись, все это нарисовал… Я вдруг понял, что, сам того не желая, изобразил его высочество обычной собакой. Точнее кобелем. А его подругу, соответственно, сукой. Тем самым я оскорбил его и женщину, с которой он провел ночь. А если он еще не сам нашел этот дурацкий рисунок, а его подобрал и передал Арху, скажем, садовник…

Я сглотнул, увидев, как стремительно ширится вокруг принца угрожающе черное облако. Затем со все возрастающей тревогой заглянул в подернувшиеся такой же черной пеленой глаза и… быстро шагнул навстречу, одновременно прижав обе ладони к лицу утратившего над собой контроля мага.

Пожалуй, мне следовало раньше сообразить, почему, пользуясь вторым зрением, я всегда видел императора и его сына несколько иначе, чем остальных. Сначала мне казалось нормальным, что силуэт Тизара на фоне разноцветных нитей выглядел серым, а у Карриана с отцом — черным. Тогда я считал, что это просто фон. И только сейчас, воочию увидев, как этот самый «фон» оживает и заполоняет собой все вокруг, осознал — нет. Это тоже магия. Причем темная. И намного более опасная, чем я себе представлял. А еще я вспомнил, что управлять такой магий в разы сложнее, поэтому темные маги носили при себе специальные артефакты. Этакие магические дозаторы, ограничители и одновременно блокираторы, позволяющие не опасаться за собственную жизнь и за жизнь близких. Но у его высочества никаких артефактов при себе почему-то не оказалось. И еще он был зол. Более того, он почти утратил над собой контроль. Проще говоря, рядом со мной сейчас находилась живая бомба с включенным таймером. И времени до взрыва осталось совсем немного.

Когда я прикоснулся к Карриану, то оказалось, что его кожа и впрямь была холодна как лед. В расширенных зрачках металось страшноватое пламя. Меня ощутимо тряхнуло. Образовавшийся в груди холодок разросся до размеров приличной сосульки. Но практически сразу облако вокруг наследника престола дрогнуло и втянулось в мои ладони. Пламя в его глазах угасло. Пугающе черная аура снова стала такой, как прежде. Еще через миг глаза его высочества посветлели. После чего Карриан прерывисто вздохнул, каким-то беспомощным жестом накрыв ладонями мои похолодевшие кисти. Но прежде, чем он осознал, что именно произошло, я отдернул руки. Коротко ему поклонился и вышел, в последний момент тихо бросив:

— Прошу прощения.

По коридору я шел так, чтобы застывший у двери Арх не понял, до какой степени у меня подрагивают коленки. Меня трясло. Мысли путались. К горлу то и дело подкатывала тошнота. Но на то, чтобы добраться до угла, моей выдержки все же хватило. После чего я уперся ладонями в стену, согнулся пополам и осквернил содержимым своего желудка большую кадку с каким-то экзотическим цветком.

К счастью, в памяти вовремя всплыла мысль, что неподалеку находится потайной ход. По-моему, куда-то к конюшням. Уже внутри перехода меня вырвало желчью снова. А затем скрутило так, что я со стоном рухнул, сворачиваясь на полу в позе эмбриона и чувствуя, что слишком много сегодня хватанул. Да не абы чего, а самой темной из всех возможных видов энергий, которая теперь разъедала меня изнутри как кислота.

Тизар, правда, уверял, что мой организм, как бы хреново ему ни было, со временем переварит любую энергию. Особенно, если ее будет не хватать. Но я не предполагал, что от этого может быть настолько худо. Ведь в прошлый раз все было иначе, да и Тизар утверждал, что у нас с магами императорского дома прекрасная совместимость.

— В гробу я видал такую совместимость… — прошептал я, когда желудок в третий раз вывернулся наизнанку и снова скрутился болезненно тугим жгутом. — Гребаная магия… гребаные маги! И мой дар тоже гребаный, потому что, оказывается, жрет все без разбора!

А еще я по опыту знал, что мой дурацкий организм крайне неохотно отдавал выцеженную из других энергию. Ту, что была в магических нитях, еще ничего. А вот живую, выдоенную из мага, он, как выяснилось, проглатывал с особой жадностью. Так что мне пришлось силком выблевывать ее из себя и попутно смотреть, как она с шипением разъедает пол и стены.

Минут через двадцать меня, к счастью, отпустило. Боль в перекрученных судорогой внутренностях затихла. Слабость, конечно, никуда не делась, но беглый осмотр все же позволил отыскать благословенную зеленую ниточку в глубине тайного хода. Так что еще через пять минут я сумел сперва сесть. Затем встать. После чего с трудом разогнулся и потащился куда глаза глядят в поисках свежего воздуха, чистой воды и, желательно, чего-нибудь покрепче.

И то, и другое, и третье удалось найти неподалеку от кухни, где были вечно открыты окна. Там же стояли бочки с водой, которые регулярно наполнялись. А неподалеку от них, в одной из комнатушек, где жалобно всхлипывала Талья, меня ждало и третье заказанное желание. Правда, я тогда не знал, к чему это приведет, поэтому и совершил одну из главных ошибок в своей новой жизни.

— Он меня вы-ы-ыгнал! — провыла девчонка, когда я без спросу ввалился внутрь и упал на первый попавшийся табурет. — Представляешь?! Вы-ы-ыгнал родной папка! И сказал, что больше ни за что-о не подпустит в главному котлу-у!

Тряхнув гудящей башкой, я увидел стоящую на столе кружку и жадно вылакал ее содержимое, оказавшееся довольно крепким пивом.

— Его любимое… — шмыгнула Талья, размазав по щекам слезы. — Стащила прямо со стола. Пусть знает, как не пускать меня к котлам!