Три дня без любви - Андрей Кивинов

– Так чего ты ее не прогонишь?

– А с кем останусь? Так я хоть кому-то нужен… Даже для прописки.

Паша вздохнул и чиркнул «зипповским» бензиновым огнивом, едва не опалив брови.

– А у Ленки знаешь почему ничего с этим папиком не получилось? Потому что она не мне, она себе изменила. А это самое поганое. Перед собой-то не оправдаешься. Ну, ты знаешь, воевал. Там это быстро понимаешь… Сам на дембель не собираешься? – Он перевел базар в другую плоскость.

– Собираюсь… Надоело. Только обещаниями кормят.

Вадик телевизор смотрел, газеты читал, поэтому знал, что в армии далеко не шоколад.

– Это верно. Никому мы, на хрен, не нужны. Только когда заваруха начнется, бегут, как детишки к мамкиной юбке… Гляди, если никуда не пристроишься, обращайся. Порекомендую. Им охранники толковые нужны. С боевым опытом. Вон, с Украиной каждый год проблемы. А кто в бой за газ пойдет, если что? Работенка не пыльная, в офисе торчать сутки через трое. И по деньгам с армией не сравнить. Это ж «Газпром».

– Спасибо, обращусь.

После истории в бане слово «Газпром» вызывало у Вадика исключительно негативные эмоции.

– Я тебе телефончик потом оставлю… Ну что, братишка, пойдем вмажем за знакомство. – Отставник швырнул окурок в писсуар, и они покинули место общего пользования.

В зале ничего принципиально не изменилось. Разве что прибавилось рабочей молодежи. У некоторых под воздействием стимулирующих таблеток или веселящего дымка уже начался ЭБН – эффект беспокойных ног, или просто эбанутость. Лерка как-то рассказывала, что это реальный медицинский термин. Когда человек под воздействием препаратов или просто так, по характеру, без передыху носится туда-сюда. Когда ноги не подчиняются мозгу.

Опять Лерка…

Паша ледоколом пробился к столику, расчищая путь брату по оружию. За столиком сидели три девицы. Без окна.

– Малыш, ну что ты так долго? – воскликнула одна из них. – Мы уже волноваться стали.

– Подвинься, – не ответив на вопрос, приказал малыш, – садись, Вадюха. Машка, это Вадик. Воевали вместе.

– Очень приятно. – Девица положила руку на шею своему «газпромовскому» кавалеру.

– Здрасте, – как-то скромно, не по-офицерски поздоровался Вадик со всеми девушками сразу.

Паша взял графинчик, выплеснул содержимое Машкиного бокала на пол и налил в него жидкость, похожую на водку.

– Давай, братишка… За нас, за нормальных мужиков.

Он стукнул свой бокал о бокал Вадика и залпом опорожнил. Вадику пришлось тоже, хотя сделал он это неумело, с трех заходов. Но сделал. Вес взял. Все сто пятьдесят граммов. Водка отдавала карамелью и возвращала в детство.

– О, чувствуется десантная закалка! – одобрительно похлопал Паша по его тощему, совсем не десантному плечу. – Нам, настоящим «газпромовцам», бухать, вообще-то, не рекомендуется. Но я выходной завтра. Имею право.

Он придвинулся поближе к Вадику и принялся что-то рассказывать про недальновидную политику прежнего правительства на Северном Кавказе. Вадик практически ничего не слышал – мешали музыка и гомон окружающих. Но периодически кивал, мол, мне крайне интересно. Но вряд ли бы он уловил суть рассказа, даже если бы музыку выключили совсем. Разобрал только слово «проститутки», но о ком конкретно шла речь, не понял. Водка, никотин, бессонная ночь превратили его в прекрасного вечнозеленого зомби.

Он закрыл глаза и уже не отвечал кивками на рассказ дорвавшегося до добровольного слушателя нового знакомого.

…Приоткрыв веки снова, он вдруг увидел Лерку. Она сидела за соседним столиком с этим культуристом. Они пили разноцветные коктейли и весело щебетали. Она была в своем голубом платье, которое так нравилось Вадику, и в белых босоножках с тесемочками, перевязанными вокруг лодыжек. Кажется, Лерка тоже заметила его, но никак не отреагировала, продолжая хихикать. Ни намека на раскаяние или тоску. И культурист заметил. Но даже бровью не повел, сволочь накачанная, чтоб тебя изжога извела!

Вадику стало еще досадней, чем тогда в квартире. Как же так? Это же его Лерка! С которой они собирались поехать на выходные к их сыну! И с которой они прожили больше пяти лет, на минуточку! Что же она делает?! Нельзя же так демонстративно! Он же любит ее! Зачем она притащилась в этот вонючий клуб?! Будто знала, что он тоже придет сюда!

К ним подскочил официант, культурист сделал какой-то заказ и протянул пластиковую карточку. Кажется, банка, где служил Вадик. Карточку платиновую, для избранных. Значит, у гада на счету побольше двадцати тысяч. Неужели Лерка из-за денег повелась? Тоже решила кризисом прикрыться?.. «Извини, Вадик, но в такой тяжелый для мирового сообщества час я должна думать о будущем…» Зараза!

Официант взял под козырек и помчался выполнять заказ, словно зайчик, которому в задницу вставили свежий «Дюрасел».

Диджей запустил новую тему, заелозив пластинками. Вернее, тема была старой, кажется, «Марш коммунистических бригад», но в современной, кислотно-клубной обработке. Старых танцовщиц сменили новые, абсолютно голые, и в такт музыке принялись неспешно одеваться.

Причем шмотки были какими-то подержанными и совершенно неэротичными. Стриптиз наоборот.

Паша продолжал бубнить про Хасавюрт, Лерка продолжала хихикать. Облизнула краешек бокала, словно дразнясь. И закинула ногу на ногу.

С потолка повалил снег. А может, не снег. А просто включили спецэффект. Но Вадику показалось, что снег был настоящим, – на лицо падали холодные хлопья и таяли. Он сунул руку в боковой карман бушлата, чтобы достать платок и утереться.

Что это?

Вместо платка он вытащил предмет, похожий на пистолет. Нет, не похожий, а самый настоящий. Кажется, имени Макарова. Вороненый затвор, предохранитель, мушка, рифленая ручка. Видимо, сосед Никиты оставил его в кармане по забывчивости или раздолбайству.

«Застал бы – рука б не дрогнула», – прозвучала в голове цитата бывшего офицера Российской Армии.

«А у тебя дрогнет? Давай, Вадик, не забывай, что ты настоящий мужик! Теперь ты в более выгодных условиях. У него бицепсы, а у тебя пистолет! Стрелять ты умеешь!» Прошлой осенью руководство банка вывозило желающих на стрельбище. Вадик стрелял из «Кедра» и «Макарова», правда, резиновыми пульками. Боевые банкирам не доверили. Стрелял не очень удачно, но инструктор сказал, что способности есть и их надо развивать. Вот и развивай!

С такого расстояния он не промахнется. А если подойти поближе… Да, было бы неплохо посмотреть на рожу культуриста. И еще лучше отправить его к шесту. Пускай станцует.

Где Никита? Ага, все девчонок окучивает…

Снег прекратился, но откуда-то подул ветер. Холодный и горький на вкус, словно водка. Хотя у ветра не может быть вкуса. Наверно, тоже спецэффект.

«…Прикинь, они нас в подвале обложили, а у меня последний рожок… Давай еще выпьем», – голос Паши звучал, словно из-под танцпола.