Пески Марса - Артур Кларк

Кроме пятерых астронавтов, всеми силами пытавшихся вести себя непринужденно, в кабинете находились только Макстон, Мак-Эндрюс, двое представителей администрации — и Алексон. Присутствие Дирка не было обязательным, но Мак-Эндрюс его пригласил. Глава отдела по связям с общественностью всегда был готов помочь в подобных обстоятельствах, но Дирк сильно подозревал, что Мак-Эндрюсу хочется застолбить себе место в официальной хронике событий.

Профессор Макстон взял со стола дюжину маленьких полосок бумаги и повертел их в пальцах.

— Так… все готовы? — спросил он. — Каждый из вас должен написать на бумажке свое имя. Если кто-то слишком сильно нервничает, можно поставить крестик.

Эта маленькая шутка несколько разрядила обстановку. Астронавты написали свои имена и отдали бумажки Мак- стону.

— Отлично. Теперь я перемешаю эти бумажки с пустыми… вот так. Кто желает тянуть жребий?

Астронавты растерялись. Потом, не сговариваясь, подтолкнули к корзинке Хассела. Он смущенно взглянул на Макстона. Тот протянул ему корзинку.

— Не мухлевать, Вик! — сказал он. — И по одной! Закройте глаза и тяните.

Хассел запустил руку в корзинку и вытащил одну бумажку. Он протянул ее сэру Роберту. Тот торопливо развернул ее.

— Пусто, — сообщил он.

Все вздохнули — не то облегченно, не то раздраженно.

Еще одна бумажка. И снова…

— Пусто.

— Слушайте, тут что, все воспользовались невидимыми чернилами? — спросил Макстон. — Давайте еще разок, Вик.

На этот раз ему повезло.

— П. Ледук.

Пьер что-то протараторил по-французски. Было видно, как он рад. Все поспешно поздравили его и вернулись взглядами к Хасселу.

Он вытащил следующую бумажку.

— Дж. Ричарде.

Напряжение достигло апогея. Дирк не спускал глаз с Хассела. Он видел, как слегка дрожит его рука. Хассел вытащил пятую бумажку.

— Пусто.

— Ну, вот опять! — простонал кто-то.

— Пусто.

Третья попытка.

— Пусто!

Кто-то, явно забывший о том, что нужно дышать, испустил долгий хриплый вздох.

Хассел протянул генеральному директору восьмую бумажку.

— Льюис Тэйн.

Все столпились вокруг троих отобранных членов экипажа. В первое мгновение Хассел стоял совершенно неподвижно, но потом повернулся к остальным. Его лицо было совершенно бесстрастным. Профессор Макстон хлопнул его по плечу и что-то сказал — но что именно, Дирк не разобрал. Хассел расслабился и сдержанно улыбнулся. Дирк четко расслышал только слово «Марс». Затем Хассел стал поздравлять товарищей.

— Отлично! — громоподобно воскликнул генеральный директор, широко улыбаясь. — Прошу всех ко мне в кабинет — там у меня найдется пара-тройка непочатых бутылок.

Компания переместилась в соседний кабинет, только Мак-Эндрюс извинился, сказав, что ему нужно сдержать натиск представителей прессы. Следующая четверть часа была посвящена распитию превосходных австралийских вин и произнесению торжественных тостов. Вино генеральный директор наверняка приобрел для этого случая. Затем все с чувством нескрываемого облегчения разошлись. Ледука, Ричардса и Тэйна утащили к репортерам, а Хассел и Клинтон остались для недолгой беседы с сэром Робертом. Никто так и не узнал, что он им сказал, но из кабинета они оба вышли в приподнятом настроении.

Когда церемония завершилась, Дирк подошел к профессору Макстону. Тот был необычайно доволен собой и что- то весьма немузыкально насвистывал.

— Готов об заклад побиться, вы безумно рады, что все закончилось.

— Еще бы. Теперь всем ясно, что и как.

Они молча прошагали несколько метров. Затем Дирк невинно заметил:

— Я вам никогда не рассказывал, какое у меня хобби?

— Нет, и какое же?

Дирк виновато кашлянул:

— Я фокусник-любитель. И говорят, неплохой.

Профессор Макстон мгновенно перестал насвистывать. Наступила тягостная тишина, но Дирк бодро утешил профессора:

— Не надо переживать. Я совершенно уверен, что никто ничего не заметил — особенно Хассел.

— Вы, — процедил профессор Макстон сквозь зубы, — законченный негодяй. Небось хотите про все это написать в вашей инфернальной истории?

Дирк усмехнулся.

— Может быть, хотя я не из «желтых» писателей. Я заметил, что вы прикарманили только бумажку с именем Хассела, так что остальные действительно были выбраны по жребию. Или вы все заранее так устроили, чтобы выпали именно эти имена? Все пустые бумажки были настоящие, к примеру?

— С вами надо ухо держать востро! Нет, все остальные были отобраны честной жеребьевкой.

— Как думаете, что теперь будет делать Хассел?

— Он останется здесь до старта.

— А Клинтон — как он воспримет это?

— Клинтон — флегматик; его это не слишком огорчит. Мы засадим их обоих за составление плана следующего полета. Это удержит их от тоски и злости. — Макстон строго посмотрел на Дирка. — Вы обещаете, что никогда никому ни слова не скажете об этом?

Дирк усмехнулся:

— «Никогда» — это чертовски долгое время. Может быть, договоримся до двухтысячного года?

— Заботитесь о следующем поколении, да? Ладно, пусть будет двухтысячный. Но с одним условием!

— С каким?

— Надеюсь в старости прочесть шикарную копию вашего отчета — и непременно с автографом!

Дирк приступил к первому, робкому черновику предисловия, когда громко зазвонил телефон. То, что у него в комнате стоял аппарат, было немного странно, поскольку у многих людей поважнее телефонная связь отсутствовала, и к нему частенько заходили позвонить. Он, честно говоря, думал, что произошла какая-то ошибка при распределении кабинетов, но пока что никто к нему не явился и аппарат не забрал.

— Это вы, Дирк? Рэй Коллинз беспокоит. Мы тут убрали экраны от «Прометея», так что наконец можно увидеть корабль целиком. Помните, вы у меня спрашивали, как мы осматриваем и ремонтируем двигатели?

— Да.

— Приходите, увидите. На это стоит взглянуть.

Дирк вздохнул и отложил тетрадь. Должен же настать день, когда он по-настоящему возьмется за работу, и тогда история материализуется с бешеной скоростью. Он нисколько не переживал, потому что теперь понял, каким методом следует работать. Не имело смысла начинать летопись, пока он не ознакомился со всеми доступными источниками, а пока он не закончил даже индексацию своих записей и ссылок.

День выдался очень холодный, и по пути к «Оксфорд-серкус» Дирк застегнулся на все пуговицы. Большая часть транспорта в Луна-Сити курсировала через этот перекресток, и Дирк надеялся, что кто-нибудь подбросит его к месту запуска. Машин на базе было мало, и различные подразделения непрерывно воевали между собой за то, чтобы захватить легковой автомобиль или грузовик.