Лицо на продажу - Михаил Серегин

Тофик, сидевший справа от меня, злобно ткнул мне под ребра пистолетом, и я замолчал. Леший повернул ключ зажигания, и приборы на щитке вспыхнули мягким, даже убаюкивающим светом. Мотор мирно заурчал, и «Мерседес» мягко поплыл по асфальту, разрывая тьму слепящими лучами фар.

– Знаешь, если ты будешь держать марку и дальше, – добродушно сказал Леший, – я, пожалуй, начну тебя уважать! Люблю веселых ребят!

– Чтобы заслужить твое уважение, я готов на все! – откликнулся я. – А что, дальше будет труднее?

– Не знаю, насколько труднее, – посмеиваясь, ответил Леший. – Но что тебе будет очень больно – это я обещаю!

Стволы деревьев, выхваченные из темноты светом автомобильных фар, окружали поляну беспорядочным частоколом. Автомобилей было три – два джипа и наш «Мерседес». Они расположились на поляне полукругом, освещая покрытую травой землю и край спящего леса.

Мы подъехали последними. Остановив машину, Леший вылез наружу и зашагал навстречу каким-то людям в длинных черных пальто, прогуливающимся на освещенном пятачке. Он обменялся с ними несколькими фразами и проследовал дальше – к джипу, который, видимо, являлся здесь чем-то вроде флагманского судна.

Подобострастно ссутулившись, он что-то сказал человеку, сидевшему в кабине, и через некоторое время отошел в сторону, открыв перед этим человеком дверцу. Тот, словно нехотя, опустил ноги на траву и вылез из машины.

Неторопливым шагом они на пару с Лешим приблизились к остальной компании и остановились. Леший опять принялся что-то объяснять, изредка кивая в сторону «Мерседеса». Я понял, что вижу перед собой грозного Щуку.

С первого взгляда на него мне стало ясно, что Леший был не вполне прав, выводя этимологию клички главаря из его фамилии. Дело было не только в фамилии. Внешность этого типа как нельзя лучше соответствовала характеру его прозвища. Он был высок, худ и костист, как та самая рыба. Даже физиономия его спереди заострялась, точно щучья морда.

В то же время он держался с неподражаемым апломбом и высокомерием. Если не за императора, то за патриция его можно было принять издали в два счета. Особенно при свете галогенных фар. Небрежно заложив руки в карманы кожаного пальто и задрав подбородок, он поглядывал по сторонам брезгливым, скучающим взглядом.

Леший все еще продолжал говорить что-то, и Тофик не выдержал. Он сунул в карман пистолет и, буркнув наркоману: «Держи его!» – вылез из «Мерседеса». По-моему, ему приспичило порисоваться у Щуки перед глазами. Видимо, среди бандитов тоже имеются свои карьеристы и подхалимы.

Краем глаза я покосился на своего последнего стража. Он уже устал сидеть вполоборота, сжимая в левой руке пистолет. Тем более что я продолжал сидеть в прежней позе, мешая ему расслабиться. Наконец наркоману это надоело, и он легонько пихнул меня в бок.

– Подвинься! – прошипел он. – Прижался, как этот…

Я послушно зашевелился, имитируя движение в сторону. Бандит облегченно потянулся и переложил пистолет из руки в руку. И в этот момент я врезал ему локтем по горлу.

Пистолет с глухим стуком упал на дно салона. Бандит, откинув голову, со страшным хрипом ловил ртом воздух. Руки его болтались, как у тряпичной куклы. Я быстро наклонился и подобрал пистолет. С этой железкой я сразу почувствовал себя гораздо увереннее. Не зря у этих ребят всегда такой бравый и надменный вид. Я пожалел, что меня в этот миг не видит Леший – наверное, я бы ему понравился.

Наркоман все еще налаживал дыхание, но в глазах его уже начинало появляться понимание ситуации. Это меня обнадежило.

Хуже было то, что краткое совещание на поляне, кажется, уже заканчивалось, – парни в пальто медленно, но неотвратимо двинулись в нашу сторону. Из их ртов вырывались белые облачка пара.

Под ложечкой у меня образовался противный маленький холодок. Только теперь я по-настоящему осознал, как важно для настоящего мужчины уметь водить «Мерседес». Не отрывая глаз от надвигающейся беды, я сгреб наркомана за воротник и приказал зловещим шепотом:

– За руль, быстро! – Для убедительности я еще повертел перед его носом дулом пистолета.

Не знаю, что на него подействовало больше, но он, хрипя и кашляя, перевалился через сиденья и плюхнулся на водительское место. Теперь мне было очень удобно им управлять, и я окрепшим голосом приказал:

– Поехали!

Мрачные фигуры бандитов были уже совсем близко – я даже видел ранние морщины, изуродовавшие их каменные лица. Такая близость к противнику могла вызвать или панику, или приступ неслыханной отваги. Пока я чувствовал только первое.

– Поехали! – еще раз заорал я.

– Не могу, – обреченно сказал наркоман. – Меня пристрелят.

– Это я тебя пристрелю! – завопил я и, чтобы не прослыть трепачом, нажал на спуск.

Бабахнуло так, что мне почудилось, будто в «Мерседесе» вылетели все стекла. Уши у меня заложило особенной, звонкой ватой, и все дальнейшее я наблюдал сначала как немой фильм.

В первую секунду я увидел идеально круглую дыру в ветровом стекле, обвитую паутиной трещин, затем группу черных пальто, оцепенело застывших посреди освещенной поляны, а еще чуть позже – беззвучно орущего Щуку, причем и с раскрытым ртом он был удивительно похож на хищную рыбу, временно вынутую из воды.

Потом все это подпрыгнуло и стремительно стало удаляться. До меня наконец дошло, что «Мерседес» находится в движении и мчится задним ходом по лесной просеке, неуклонно увеличивая скорость. Если бы за рулем сидел я, мы уже давно впечатались бы в самое твердое дерево. Но мой подшефный, взбодренный выстрелом, проявлял, можно сказать, чудеса джигитовки.

Однако успокаиваться было рано – минута замешательства на поляне давно прошла. Пустив нам вдогонку пару шальных пуль, громилы вспомнили про свои автомобили и бросились за нами в погоню. Огненные фары джипов резанули нам по глазам.

Я нервно оглянулся – конца просеки не было видно. К тому же было так темно, что, продолжая ехать задним ходом, мы каждую секунду рисковали врезаться в лес. А между тем огни джипов неуклонно приближались.

– Какого черта! – заорал я. – Почему ты едешь задом? Почему бы тебе не ехать передом, как ездят все нормальные люди?

– Пошел в задницу! – рявкнул в ответ бандит, не отрывая глаз от зеркала заднего вида, по которому он каким-то чудом ориентировался в этой темнотище. – Как я могу здесь развернуться, идиот?!

– Раньше надо было разворачиваться, тупица! – продолжал кричать я на него. – На поляне! А ты поперся задом, как будто предками у тебя были не обезьяны, а раки!

– Скажи спасибо, что я вообще завел машину, придурок! – огрызнулся бандит. – Когда ты прострелил мне ухо, я так обалдел, что забыл, как меня зовут.

Прострелил ухо – вот это новость! Я в ужасе уставился на бандитские уши, и мне действительно показалось, что одно из них значительно уменьшилось в размерах. Мой варварский поступок так поразил меня, что на некоторое время я перестал следить за преследователями. Когда же я опять посмотрел на дорогу, фары настигающего нас джипа пылали перед самым моим носом!