Женщина-воин - Джоанна Линдсей

Теперь Чаллен занял удобную позицию у нее между ног, поддерживая свой вес локтями. Бицепсы на руках вздулись и блестели от пота. Тедре нравилось прикасаться к нему, смотреть на него… но сейчас она желала почувствовать его глубоко в себе…

— Если ты еще будешь ждать, Чаллен, мне придется…

Задохнувшись, она ощутила жар его плоти, проникающей в нее. О звезды, эта плоть так упруга и тверда… Тедра знала: ее тело примет его, но сколько же можно тянуть? Воину и самому было нелегко: его огромное тело содрогалось от натуги, пот струился градом по золотой коже. Или ему неудобно, так же как и ей, или он опять упражняется в своем чертовом самоконтроле? И напрасно! Несмотря на неудобство их положения, несмотря на неизбежность сильной боли, Тедра хотела всего его, хотела сейчас, немедленно!

— Ты что, ждешь моего разрешения? Варвар издал звук — что-то среднее между рычанием и стоном и процедил сквозь зубы:

— От проигравшего в поединке не требуется разрешение.

— Понятно. — Единственное, что сумела сказать Тедра. Она не могла сейчас обижаться ни на что, кроме его воздержания. — Тогда почему же ты ждешь?

Казалось, такой вопрос должен был развеселить воина, но он ответил со всей серьезностью:

— Потому что ты такая маленькая!

— Я маленькая? А может, я нормальная, просто ты слишком большой?

Чаллену с трудом верилось, что он еще в состоянии говорить. Хотя этот разговор удерживал его от жестокого вторжения.

— Ты думаешь, мне не с кем тебя сравнивать? Наверное, твое путешествие сюда было слишком долгим.

Тедра не понимала, какое это имеет отношение к происходящему, но ей было все равно.

— Знаешь, малыш, я ведь больше не вырасту. Так что если ты сдерживаешься из-за меня, то напрасно!

— Тебе бы не мешало попрактиковаться в терпении, женщина!

— Как ты? Благодарю покорно! Если ты сейчас же не продолжишь, я решу, что ты наказываешь меня, заставляя ждать.

Глаза воина закрылись, и он прижался лбом к ее лбу. Видно было, что и его терпение кончается.

— Я не хочу… причинить тебе боль.

Тедра была ему очень признательна за такую заботу, но это все же не повод для их общего страдания. Дотронувшись до лица воина, она заставила его открыть глаза и сказала:

— Это раскупорка, Чаллен. Боль неизбежна для меня, независимо от твоих действий. Если бы я знала, то исправила бы это… Тебе не понятно, о чем я, верно? Поймешь, когда наполнишь меня, так что вперед, мой нежный воин! Сделай это! Обещаю, что выдержу!

После этих слов Чаллен больше не колебался. Но когда он погрузился в нее полностью, из горла Тедры вырвался крик. Он в жизни не слышал такого женского крика. Однако теперь воин знал его причину — он чувствовал безжалостно разорванную пленку. «Раскупоренную» пленку — это ее слово. Чаллен понял, почему эта женщина так мала: дело не в том, что она долго путешествовала одна, без мужчины. Тедра воздерживалась не только во время путешествия — она воздерживалась всю жизнь! Она была нетронутой — женщина с такими смелыми взорами и речами, женщина, а не молоденькая девушка! Вот уж чего бы он про нее никогда не подумал!

— Прости меня, — ворвался в мысли Чаллена не слишком уверенный голос женщины. — Это… это не было так больно, как прозвучало.

— Неужели, лгунишка?

— Да, правда! Наверное, все из-за моих мыслей: я знала, что это бывает больно с обычным мужчиной, а тут ты — такой огромный! Поэтому мой разум говорил мне: «Берегись!» Но я хочу сказать, что моя реакция не соответствовала действительности.

Чаллену хотелось рассмеяться. Она говорила не слишком понятные вещи, но он, кажется, понял.

— Из-за мыслей? Женщины часто кричат или плачут просто так, без всякой причины, просто в предвкушении ее.

— Готова пропустить мимо ушей это сравнение — у тебя есть идефикс, и ты с ней не расстанешься, ладно! Однако позволь заметить тебе, что у меня на глазах нет ни слезинки.

Он нежно улыбнулся:

— Я вовсе не хотел уязвить твою гордость, женщина-воин! Ты испытала только что сильную боль и пытаешься отрицать это ради меня. Кроме того, ты пытаешься снять с меня вину, за что я тебе признателен. Это я должен просить у тебя прощения за то, что сделал тебе больно. Твоя… раскупорка… не обязательно должна была быть столь жестокой. Мне надо было подождать…

Она приложила палец к его губам:

— Не сочти за неуважение, малыш, но давай отложим дискуссию! Может быть, ты не заметил, но мне уже не больно. Мне нравится ощущать тебя внутри себя, но я все же хочу узнать, что произойдет дальше. Так что буду тебе очень признательна, если ты продолжишь.

Она будет признательна! Капистранская девственница остаток дня провела бы в слезах, причитая о том, что ее разорвали на части, что она не позволит больше к себе притрагиваться. А эта кистранская девственница «будет признательна», если он «продолжит»! Ну, он, естественно, продолжил.

Тедра сидела, обхватив руками колени и прижавшись к ним щекой. Гребень, равномерно и нежно расчесывавший ее волосы, наводил сон. Чаллен причесывал ее уже около получаса и, кажется, не собирался прекращать это занятие.

После ужина он достал золотой гребень и приказал ей сесть между его расставленными ногами на меховое одеяло. Тедра не стала возражать. Волосы ее были спутаны настолько, что она уж и не знала, что будет делать с ними без своего стиллера. Воин довольно быстро привел их в порядок, но на этом не успокоился. Тедра уже начинала думать, что ему доставляет удовольствие расчесывать женские волосы. То, что он очарован ее черными блестящими локонами, просто не приходило ей в голову.

Этим утром они не покинули лагерь. Тедра проспала несколько часов подряд после своего первого славного опыта секс-совокупления, и Чаллен решил дать ей выспаться. Воин разбудил Тедру, когда солнце было уже в зените, и тут же слился с нею вновь. Второй опыт был не столь торопливым.

Теперь Чаллен, нагнувшись к ней сзади, покусывал ее голое плечо. Сонливость Тедры моментально прошла. Ему, видимо, нравилось это занятие: те многочисленные укусы, которые она получила, были сильны ровно настолько, чтобы привлечь ее внимание, но не настолько, чтобы оставить следы. Однако каждый раз, когда белые крепкие зубы впивались в нежную кожу, чувства Тедры приходили в смятение.

Вот и сейчас, почувствовав зубы на своем плече, она вопрошающе обернулась и не смогла удержаться от улыбки, увидев выражение его темных глаз. Теперь оно было ей хорошо знакомо и означало, что Чаллен опять ее хочет. Тедра не возражала и не удивлялась. Она уже перестала возражать и удивляться, смирившись с тем, что имеет дело с ненасытным варваром. По какой бы причине он ни сдерживал себя вчера, сегодня воин взял полный реванш. И что Тедра могла возразить, когда получала столько удовольствия от его желания?!