Семена прошлого - Вирджиния Клео Эндрюс

Но я слышала лишь часть сказанного.

Паралич! Мой Джори — паралитик! Я даже потрясла головой, надеясь, что все это исчезнет, как дурной сон. За что с ним могла так обойтись судьба? Мои слезы падали на грязную, оборванную кое-где рубашку Криса. Как сможет Джори жить, когда узнает, что на всю жизнь приговорен к инвалидному креслу?!

Солнце было по-летнему высоко, а Джори еще не открывал глаз. Крис решил, что нам обоим неплохо бы перекусить, а госпитальная еда была всегда безвкусной и по консистенции похожа на подметку.

— Постарайся поспать, пока я не приеду, и держи себя в руках. Когда он проснется, старайся не впадать в панику, будь спокойна и улыбайся, улыбайся, улыбайся… Сознание его будет затуманено, он не сможет сразу собраться с мыслями. Я постараюсь побыстрее вернуться обратно.

Я не смогла заснуть; я постоянно обдумывала, что я буду отвечать, когда Джори проснется окончательно и начнет задавать вопросы. Как только за Крисом закрылась дверь, Джори пошевелился, повернул голову и слабо улыбнулся мне:

— Привет! Ты что, была здесь всю ночь? Или две ночи? Когда это случилось?

— Прошлой ночью, — хрипло прошептала я, надеясь, что он не заметит волнения в моем голосе. — Ты спал очень долго.

— Ты выглядишь устало, — проговорил он, и я была тронута: даже теперь Джори более заботился обо мне, чем о себе. — Почему бы тебе не вернуться обратно в Холл и не поспать? Со мной все в порядке. Я просто упал, как случалось и раньше; но, не пройдет и нескольких дней, как я снова буду с вами. А где моя жена?

Неужели он не замечает, что его торс в гипсе? Только потом по его глазам я поняла, что он еще не вышел из-под влияния седативных препаратов, которыми его напичкали для обезболивания. Тем лучше… если он не начнет сейчас же расспрашивать меня, это хорошо. Я предпочту, чтобы отвечал на вопросы Крис.

Он изнеможенно закрыл глаза и снова впал в кратковременный сон, однако уже через десять минут начал задавать вопросы:

— Мама, я себя так странно ощущаю… никогда ничего подобного не чувствовал. Отчего это на мне гипс? Я сломал что-нибудь?

— Упали колонны из папье-маше, — почти бессвязно объяснила я. — Упали на тебя и повредили твой организм. Слишком реалистичная концовка для балета.

— Я что, разрушил дом или обрушил небо? — саркастически, с заблестевшими от пробудившегося сознания глазами, спросил он. — Не правда ли, Синди танцевала великолепно? Ты знаешь, чем больше я вижу ее, тем больше замечаю, как она красива. И у нее в самом деле есть танцевальные способности. Она, как ты, мама, с годами совершенствуется.

Я подложила под себя руки, предательски дрожавшие, чтобы не увидел Джори. Совсем как делала когда-то моя мать. Я улыбнулась, встала и налила стакан воды:

— Врач приказал тебе больше пить.

Я поддержала его голову, и он выпил. Было так невыносимо странно видеть его беспомощным. Он никогда не лежал в постели. Его простуды в детстве проходили в считанные дни, и не было случая, чтобы он из-за них пропустил школу или балетный класс. Разве что для того, чтобы навестить в госпитале Барта, в очередной раз поранившего что-нибудь. Джори множество раз растягивал и рвал связки, падал, вставал вновь, но никогда у него не было серьезных повреждений. У всех без исключения танцоров балета бывают большие или малые повреждения, но сломанный позвонок, повреждение позвоночника — это сущий кошмар, которого страшится любой танцор. Это конец.

И он снова впал в забытье, потом открыл глаза и начал задавать вопросы. Присев на краешек его кровати, я без умолку болтала ерунду, молясь о том, чтобы быстрее пришел Крис. Вошла молоденькая, хорошенькая сиделка с подносом в руках. Ленч для Джори, все — жидкое. Я обрадовалась: это позволяло мне заняться чем-то. Я повозилась с пакетом молока, раскрыла йогурт, налила в стаканы молоко и сок, повязала Джори салфетку и начала с земляничного йогурта. Он поперхнулся и скорчил мину отвращения. Оттолкнул мои руки и сказал, что может есть сам. Но аппетита у него не было.

Я отодвинула прочь поднос, надеясь, что он теперь заснет. Вместо этого он лежал, уставившись на меня ясным осмысленным взором.

— Не можешь ли ты сказать мне, отчего я так слаб? Отчего я не могу есть? Отчего я не могу шевельнуть ногой?

— Отец пошел принести нам с ним чего-нибудь поесть. Это жирная пища, для тебя она не подойдет. Но вкуснее, чем то, что подают в кафетерии внизу. Пусть он тебе все расскажет, когда приедет. Он знает медицинскую терминологию, в которой я ничего не понимаю.

— Мама, я тоже ничего не понимаю в медицинских терминах. Скажи мне просто по-человечески: отчего я не могу двинуть ногами?

Он неотступно следовал за мною своим темно-сапфировым взглядом.

— Мама, я не трус. Я приму как есть все, что ты скажешь. Говори, иначе я сделаю вывод, что у меня переломан позвоночник и парализованы ноги… и что я не смогу больше ходить.

Сердце мое забилось. Я опустила голову. Он сказал это все легко, шутя, будто этого никогда и быть не могло, но он в точности описал свое состояние.

Я не отвечала, и в глазах его появилось отчаяние. Я пыталась подыскать слова помягче, но и они способны были разорвать ему сердце. Как раз в это время вошел Крис, неся пакет с чизбургерами.

— Кто тут проснулся и разговаривает? — с торжествующей улыбкой в шутку спросил Крис. Он взял чизбургер и протянул его мне. — Прости, Джори, но тебе сейчас нельзя ничего твердого. Кэти, съешь это, пока горячее. — Он сел и развернул свой чизбургер. Для себя он купил два больших. С наслаждением откусив от одного, Крис достал колу. — Лайм нигде не нашел, Кэти. Это пепси.

— Она холодная, а это как раз то, что я хотела.

Джори пристально наблюдал за нами. Пока я справилась лишь с половиной своего чизбургера, Крис умял оба своих и еще блюдо французской жареной картошки. Крис снял с шеи салфетку и бросил ее в мусорное ведро.

К тому времени сон опять сморил Джори, но он боролся с ним.

— Папа… может быть, ты скажешь мне правду?

— Да, все, что ты хочешь знать. — Крис подвинулся к Джори и положил свою сильную руку на его руку.

— Папа, я не ощущаю своего тела ниже пояса. В то время, пока вы ели, я пытался пошевелить пальцами и не мог… Если я сломал позвоночник, и поэтому в гипсе, скажите мне правду; это все, чего я хочу.

— Я скажу тебе всю правду, — смело сказал Крис.

— У меня перелом позвоночника?

— Да.

— И парализованы ноги?

— Да.

Джори был потрясен. Он закрыл глаза, собрался с силами и задал последний вопрос:

— Я смогу танцевать снова?

— Нет.

Джори сжал губы, закрыл глаза и лежал неподвижно. Я решилась подойти к нему, откинула прядь темных волос со лба…