Эмигранты - Андрей Величко

То есть пока маори вели себя как хорошие солдаты.

Ранним утром на берег опять был высажен десант с заданием быстро забрать сигнализацию и вернуться. Ему никто не мешал, и в десять часов утра мы двинулись в обратный путь. Я бы сказал, обратный в самом что ни на есть прямом смысле, ибо наша эскадра повернула на юго-запад и пошла вдоль берега, понемногу от него удаляясь. Мы плыли скорее в сторону Антарктиды, чем Австралии. Ибо почти наверняка за нами наблюдают, и ни к чему так сразу сообщать недоброжелателям свой адрес.

Весь день мы продолжали путь на юго-запад, а за нами следовали два каноэ маори. Причем если бы не самолет-разведчик, мы бы их и не увидели: они держались чуть за горизонтом. Эскорт не отстал от нас и ночью, более того — он попытался приблизиться. Но к утру ветер подул с востока, и каноэ повернули назад, потому как при дальнейшем движении за нами они могли и вовсе не выгрести обратно против ветра. Упорные, однако, у нас соседи, и смелые к тому же, но не дурные, что печально. Не рисковали зря ни на берегу, ни в море.

Спустя десять дней наши корабли вошли в бухту Порт-Филипп.

~~~

Там уже готовился к спуску на воду корпус второго грузового судна, построенного по мотивам «Газели». Но все-таки оно было чуть длиннее и имело более благородные обводы, потому как его уже предполагалось использовать на океанских маршрутах. По моим прикидкам, наш новый корабль должен будет развивать примерно девять километров в час на дизеле и до пятнадцати под парусами, причем сможет ходить и достаточно круто к ветру. Дело в том, что в этих широтах преобладали восточные и юго-восточные ветры, так что плавание к Южной Америке напрямую будет сопряжено с немалыми трудностями. Испанцы так вообще поднимались до сорок второй параллели к северу и только там ложились на курс к Америке, иначе их галеоны сносило обратно. Нас же такие зигзаги не устраивали, но путь на восток надо было прокладывать обязательно. В основном за чилийской селитрой, но там и кроме нее было немало интересного.

В силу этих соображений на новый грузовоз, нареченный «Соболем», был поставлен второй, и последний, тракторный дизель. Дальше придется либо делать что-то самим, либо обходиться одними парусами.

Подобную ситуацию я прогнозировал еще в процессе подготовки визита в прошлое, поэтому у меня имелось три четырехметровых бесшовных стальных трубы с внешним диаметром четыреста пять миллиметров и внутренним триста восемьдесят. И две чуть поменьше, с диаметрами триста восемьдесят пять и триста шестьдесят пять соответственно. Все это я взял специально под изготовление на месте цилиндров и поршней для двигателей — естественно, паровых. Более того, имелся и доработанный под имеющиеся размеры проект прямоточной паровой машины двойного расширения.

Однако Илья, в целом не отрицая моих планов, предложил сначала сделать что-то вроде модели с цилиндрами из 180-мм труб. Потому как опыта изготовления паровиков у нас нет, портачить же лучше на чем-нибудь небольшом. К настоящему моменту такая машина у него была уже почти готова, так что я вооружился сварочным аппаратом и приступил к изготовлению котла для нее. Прямоточного, потому как медные трубки много места не занимают, отчего их и было взято довольно много. По идее такой котел мог давать пар давлением до ста атмосфер, но, если у меня получится хотя бы пятьдесят, тоже будет совсем неплохо.

~~~

Как я уже упоминал ранее, в великой Австралийской империи не было ничего, хоть отдаленно напоминающего безработицу. Более того, рабочих рук хронически не хватало, и не только квалифицированных, а вообще всяких. Дети с девяти лет уже копались на огородах, даже солдаты нашей миниатюрной армии постоянно привлекались на что-нибудь срочное, но все равно любой проект упирался прежде всего в вопрос: кто это будет делать? Во время последнего визита на Себу я поделился нашими трудностями с почтенным Гонсало, и он обещал помочь. Как и ожидалось, купец оказался человеком слова, и в очередной радиограмме с Филиппин сообщалось, что завербованы пятьдесят шесть человек, в основном плотники, но среди них четыре кузнеца. Они ознакомлены с условиями предлагаемого пятилетнего контракта и согласны на них. Кстати, условия по нынешним временам были весьма неплохие. Гарантировалась работа по специальности и оплата не менее двадцати копеек в день, если контрактник выполнит норму. На питание же уйдет не больше половины, то есть экономный человек сможет откладывать по золотому рублю каждые две недели! Правда, не очень афишировалось, что для достижения подобного результата этот самый человек должен быть не только экономным, но еще и непьющим. Ибо Илья уже подписал указ о государственной винной монополии.

По окончании срока мы обязались доставить всех желающих на Филиппины за десять рублей с человека. Если же кто захочет остаться у нас, то при условии ненарушения законов во время работы по контракту ему будет предоставлено австралийское подданство. Плюс беспроцентный кредит на покупку земли или открытие своего дела для желающих.

Помимо описания красочных перспектив, контрактников предупредили, что в Австралии всякое проявление расовой или религиозной нетерпимости карается очень строго, вплоть до смертной казни. И вот мои парни радировали, что Гонсало готов отправить к нам первую партию рабочих. В ответ я дал подтверждение заказа, что означало — завербованных надо грузить на корабль и везти на небольшой необитаемый островок в Соломоновом море, где их будет ждать «Ястреб».

На следующий день наш фрегат вышел в море под командой Михаила Баринова. Я оставался на материке: сын Ильи уже достаточно взрослый человек и опытный моряк, да к тому же немного знающий английский язык и еще более немного — испанский.

Мне же теперь предстояло немного отвлечься от парового котла. Ведь чтобы платить те самые копейки, их надо было сначала иметь! А мы пока обходились первобытным коммунизмом с элементами натурального обмена. Но, значит, настала пора переходить на более высокую ступень общественного развития.

Так что я вновь запустил свой станочек для фрезеровки плат, и вскоре двое островитян приступили к чеканке валюты. Естественно, сотая доля рубля стала называться копейкой. Но все равно это получилась довольно крупная денежная единица, так что был введен еще и грош, который я объявил сотой долей копейки. И гроши, и копейки чеканились из бронзы, имея по два номинала — «один» и «десять». Почему именно из нее? Да потому, что у нас имелись бронзовые пушки, снятые с «Ястреба». Для начала на деньги было разделано маленькое восьмифунтовое орудие.

Грош я недолго думая сделал равным советской копейке. Десять грошей получились с пятак. Копейка была такой же по диаметру, но вдвое толще. Гривенник же вышел чуть побольше советского юбилейного рубля.

Илья же в преддверии грядущего прогресса начал по вечерам читать кодекс Наполеона, а потом и делать краткие выписки из него.

— Очень, оказывается, разумная бумага, — поделился он со мной, — особенно если убрать лишние в наших условиях статьи, а оставшиеся изложить попроще. Вполне сойдет как основа австралийского гражданского права. Вот только название придется какое-нибудь другое придумать.