Королевский генерал - Дафна дю Морье

«Если Эссекс с парламентской армией решат двинуться на запад, – объяснял Ричард, – нам нечего будет противопоставить, кроме шайки немощных болванов и горсточки пьяных генералов. Я ничего не могу сделать: у меня под Плимутом народу раз-два и обчелся».

Эссекс решил двинуться на запад, к третьей неделе июня был уже в Веймуте и Бридпорте, и принц Морис, в ущерб своему престижу, поспешно отступил к Эксетеру.

Там он встретился с королевой – своей теткой, – прибывшей в паланкине из Бристоля и страшно напуганной приближением врага; именно в Эксетере она произвела на свет своего последнего ребенка – событие, только прибавившее забот принцу Морису и его генеральному штабу. Он решил, что самое мудрое – как можно скорее отправить ее во Францию. Две недели спустя после рождения ребенка она, еще очень слабая и напуганная, уехала в Фалмут.

Мой зять был одним из тех, кто приветствовал ее, когда она проезжала через Бодмин, и в самых мрачных красках описал нам несчастную королеву, потрясенную выпавшим на ее долю тяжелым испытанием.

– Возможно, она и досаждала его величеству дурными советами, – были слова Джонатана, – но она – женщина, и меня бросает в дрожь, когда я думаю, какая ее ждет судьба, попади она в руки мятежников.

Все роялисты Корнуолла вздохнули с облегчением, когда узнали, что она благополучно добралась до Фалмута и отплыла во Францию. Но возглавляемая Эссексом парламентская армия все увеличивалась в численности, и мы понимали, что не пройдет и нескольких недель, как он перебросит свои силы из Дорсета в Девон, и тогда только река Теймар будет отделять его от Корнуолла. Из всех нас только Ричард с радостным нетерпением ожидал начала сражения.

– Если нам удастся заманить наглеца в Корнуолл, – говорил он, – в совершенно незнакомую для него местность, где узкие тропки и высоченные заросли собьют с толку кого угодно, если армия короля и Руперта, зайдя с тыла, отрежет ему все пути к отступлению, мы окружим его и уничтожим.

Я хорошо помню, как он весело потирал руки и хихикал, радуясь этой перспективе, словно ребенок перед каникулами, однако мысль эта не приводила в восторг ни Джонатана, ни других джентльменов, ужинавших в тот вечер в Менебилли.

– Если сражение состоится в Корнуолле, – сказал Фрэнсис Бассет, – край будет опустошен.

Вместе с моим зятем он занимался тогда укреплением королевского войска и находил это дело довольно трудным.

– Край слишком беден, чтобы прокормить целую армию, – продолжал он. – Сражение лучше дать на том берегу Теймара, и мы рассчитываем на вас и ваше войско, Гренвил, на то, что вы атакуете противника в Девоне, оградив нас таким образом от вражеского нашествия.

– Глупости, мой дорогой, – отозвался Ричард (Фрэнсис Бассет вспыхнул, а мы все ощутили неловкость), – вы помещик, и я уважаю ваши познания в сфере мелкого и крупного рогатого скота. Но, ради бога, оставьте решение военных вопросов профессионалам, таким как я. Наша задача – уничтожить противника, и мы не можем это сделать в Девоне, где нет никакой надежды его окружить. Как только он переправится через Теймар, он сразу же окажется в западне. Я боюсь только одного, что он этого не сделает и пустит в ход свою кавалерию, превосходящую нашу, в Девоне, на открытой местности атакует Мориса и его сборище недоумков, и в таком случае мы упустим самый лучший шанс из всех, что когда-либо предоставлялись нам в этой войне.

– Значит, вас не волнует, – спросил Джонатан, – что Корнуолл будет опустошен и люди, лишившиеся крова, больные, голодные, измученные, потянутся по дорогам? Выглядит все это не очень успокаивающе.

– К черту ваш покой! – воскликнул Ричард. – Кое-кому не повредит увидеть немного крови. Если вы не готовы пострадать за дело короля, тогда лучше сразу вступить в переговоры с противником.

Какое-то время после того, как он смолк, атмосфера в столовой оставалась несколько натянутой, и вскоре мой зять подал знак расходиться. С тех пор как в мою жизнь вернулся Ричард – странность, которой я не находила объяснения, – я стала меньше избегать общества и приобрела привычку ужинать внизу, а не у себя в комнате. Уединение более не казалось мне таким желанным. После ужина, поскольку было еще светло, он вышел прогуляться со мной по дороге на насыпи, толкая впереди себя мое кресло.

– Если Эссекс подойдет к Тавистоку, – продолжал он, – и я вынужден буду снять осаду Плимута и отступить, могу я прислать тебе своего щенка?

– Какого еще щенка? – удивленно спросила я. – Я не знала, что у тебя есть собака.

– Юго-западный ветер отягчает твой ум, – сказал он. – Моего выродка, вот кого я имею в виду, моего молокососа, сына и наследника. Согласна ли ты взять его под свое крыло и хоть немного научить уму-разуму?

– Ну конечно, если ты считаешь, что со мной ему будет лучше.

– Гораздо лучше, чем с кем-либо другим. Моя тетушка Аббот из Гартленда слишком строга, а жена Бевила в Стоу так кичится своим выводком, что у меня пропадает всякое желание просить ее об этой услуге. Впрочем, она никогда не уделяла мне особого внимания.

– С Джонатаном ты говорил?

– Да. Он согласен. Только я не знаю, поладишь ли ты с Диком. Он дичится людей.

– Я буду его любить, Ричард, потому что он твой сын.

– Иногда я в этом сомневаюсь, когда смотрю на него. Он труслив, робок, а его учитель говорит, что он может расплакаться из-за царапины на пальце. Я бы не раздумывая обменял его на юного Джо Гренвила, моего родственника, который служит у меня ординарцем в Баклэнде. Этот парень ничего не боится. Такие, как он, как старший сын Бевила, мне по душе.

– Дику только четырнадцать, – заметила я. – Не надо судить его слишком строго. Дай ему год-два, чтобы он почувствовал себя увереннее.

– Если он будет походить на мать, я выставлю его из дома, и пусть подыхает. Сосунки мне не нужны.

– Возможно, твой пример не побуждает его быть на тебя похожим, – продолжала я. – Лично я бы не пожелала прозвища Рыжий Лис для своего отца.

– У него сейчас трудный возраст, – сказал Ричард. – Слишком взрослый, чтобы его качали на руках, и слишком маленький, чтобы с ним разговаривали. С сегодняшнего дня он твой, Онор. На следующей неделе я привезу его тебе.

Было решено, с согласия Джонатана, что Дик Гренвил и его учитель Герберт Ашли увеличат число обитателей Менебилли. В день их приезда я ощущала необычный подъем духа и вместе с сестрой Мэри отправилась на осмотр отведенной для них комнаты под башней с часами.

Я привела себя в порядок, надела голубое платье – мое любимое – и почти все утро заставляла Мэтти расчесывать мне волосы. Я не уставала повторять себе, что это до смешного сентиментально – потратить столько времени из-за какого-то паренька, который на меня даже не взглянет. Было около часа, когда я услышала топот лошадей в парке. Сильно взволнованная, я кликнула Мэтти, велев ей позвать двух лакеев, чтобы они отнесли меня вниз. Я хотела встретить их в саду, твердо веря, что гораздо легче познакомиться на открытом воздухе, под солнцем, чем в четырех стенах.