Гарем без проблем - Наталья Александрова

– Ой! – Дарья Васильевна схватилась за голову. – Что же делать, что делать?

– В первую очередь – возвратить нам эту кофеварку. Имейте в виду, что приобретение краденого имущества также является уголовным преступлением.

– Какое приобретение? – заверещала хозяйка. – Я эту кофеварку и брать-то не хотела! Она, Лизавета, мне ее прямо силой всучила! Мне эта кофеварка и вовсе не нужна!

– Так верните ее нам – и дело с концом! – Маркиз посмотрел на хозяйку с надеждой. – Если вы добровольно вернете ее органам правопорядка в нашем лице, мы, так и быть, не будем составлять протокол о скупке краденого!

Но Дарья Васильевна не спешила возвращать злополучную кофеварку, а глазки ее подозрительно забегали.

– Тут ведь такое дело… – протянула она, вытирая руки о передник. – Нет у меня этой кофеварки…

– То есть как нет? – Ленино настроение разом испортилось. – Вы же говорили, что взяли ее у гражданки Пастуховой! Приняли, так сказать, в счет квартирной платы… только что признали этот факт вот, в присутствии сержанта Курочкиной… – И он повернулся к Лоле, чтобы та не забыла подтвердить его слова.

Лола слегка обиделась за то, что Леня в пылу разговора понизил ее в должности – раньше-то она считалась лейтенантом, но послушно закивала головой.

– Да взяла-то я взяла… – призналась Дарья Васильевна, – только уже отдала Анне Романовне.

– А это еще кто такая? – простонал Маркиз, схватившись за голову.

Голова его мучительно заболела – его уже доконала эта чертова кофеварка, которая переходила из рук в руки, как эстафетная палочка – от вороватого сторожа Утконосова к безалаберной Лизавете Пастуховой, от той – к безумной матери Дарье Васильевне Интересовой, от Дарьи Васильевны – к какой-то Анне Романовне… имена, фамилии и лица временных хозяев кофеварки кружились в Лениной голове, как осенние листья. Да когда же это кончится?

– Кто такая Анна Романовна? – повторил он вопрос, взяв себя в руки. В конце концов, нервный срыв ему не поможет, и нужно довести начатое до конца…

– Директриса она, – поспешно сообщила Дарья Васильевна, понизив голос. – То есть директор школы, в которой Мишенька учится.

– И при чем здесь кофеварка?

– Так отчислить она Мишеньку обещала, – ответила Дарья Васильевна, пригорюнившись. – За шалости его… я же вам говорила – Мишенька у меня очень остроумный, прямо юморист. Ну а училка эта, биологичка, шутку не поняла и нажаловалась директрисе…

Из дальнейшего сбивчивого рассказа Дарьи Васильевны Маркиз уяснил, что у остроумного Мишеньки не сложились отношения с пожилой учительницей биологии. Старушка ставила Мишеньке двойку за двойкой, совершенно, по мнению Дарьи Васильевны, несправедливо.

– Ну, не знал он, сколько щупалец у осьминога! – возмущалась Дарья Васильевна. – Так он этого осьминога в глаза не видел! А что белку отнес к семейству кошачьих – так это, может, и правильно! А она ему – сразу двойку!

Короче, не снеся всех этих несправедливостей, остроумный мальчик решил отомстить. Дождавшись, когда престарелая учительница отправилась в туалет, он заколотил дверь кабинки досками крест-накрест.

Стеснительная биологичка не решалась позвать на помощь и просидела в кабинке два часа, пока ее не обнаружила решительная и физически сильная учительница домоводства.

Короткое, но интенсивное следствие выявило виновного, и директриса Анна Романовна решила наконец исключить из школы Мишеньку, чье специфическое остроумие окончательно измучило педагогический коллектив.

Но тут примчалась Мишенькина мама, вооруженная злополучной Лизаветиной кофеваркой.

Вряд ли несчастная кофеварка сыграла решающую роль. Даже более того – Анна Романовна буквально не знала, куда ее деть. При директорском кабинете имелась целая кладовка, до самого потолка заполненная тостерами и ростерами, миксерами и микроволновыми печами, электрогрилями и соковыжималками, а также хрустальными вазами, чайными сервизами и прочими подарками, которые ей приносили на Восьмое марта, на Новый год, на День Конституции, День примирения и на прочие праздники родители двоечников и хулиганов.

Директриса уже всерьез подумывала о том, чтобы открыть на базе этой кладовки музей подарков, наподобие существовавшего когда-то музея подарков И. В. Сталину.

Так что вряд ли на ее решение повлияла злополучная кофеварка, которую Дарья Васильевна в самом начале разговора со значением поставила на директорский стол. По-видимому, она просто не выдержала напора, с каким Мишенькина мама выступила на защиту своего остроумного чада.

Действительно, не родился еще человек, который устоял бы в такой ситуации перед Дарьей Васильевной Интересовой.

Хотя директор школы – это не та должность, на которой удерживаются слюнтяи, рохли и бесхребетные пацифисты, однако даже видавшая виды Анна Романовна не выдержала конкуренции с профессиональной матерью Интересовой.

Короче, после сорока минут разговора на повышенных тонах Анна Романовна почувствовала сильнейшую головную боль, а также тошноту, головокружение и ломоту во всех частях тела. Она поняла, что все эти мучительные симптомы не пройдут, пока Дарья Васильевна не покинет ее кабинет – а та ни за что не сдастся, пока не защитит права своего единственного ребенка.

Так что несчастная директриса сдалась перед превосходящими силами противника и согласилась до поры до времени не исключать Мишу Интересова из школы. Только после этого неуемная Дарья Васильевна покинула директорский кабинет, оставив там кофеварку как материальное подтверждение своей победы.

Так гордые альпинисты, совершив восхождение на очередную недоступную вершину, оставляют там флаг своей страны или за неимением флага какой-нибудь другой ценный предмет, подтверждающий факт восхождения.

– Так что у меня нет этой кофеварки! – закончила Дарья Васильевна свой увлекательный рассказ.

– Будем надеяться, что вы сказали нам правду, всю правду и ничего, кроме правды! – строго проговорил Маркиз, прожигая собеседницу профессиональным полицейским взглядом, который он долго вырабатывал перед зеркалом. – В противном случае вы понесете ответственность по всей строгости закона!

– Правду, всю как есть правду! – закивала Дарья Васильевна. – Не сомневайтесь, я же себе не враг!

– Мам! – донесся из-за стены требовательный басок Интересова-младшего. – Мы сегодня есть будем?

– Сейчас, Мишенька! – всполошилась Дарья Васильевна. – Сейчас наши гости уйдут, и я приготовлю твои любимые блинчики… – И она замахала руками на Лолу и Маркиза, давая им понять, что хоть те и представляют власть, но за стеной подала голос власть куда более могущественная.

– Пока еще ты эти блинчики приготовишь! – возмущенно воскликнул Мишенька. – Я с голоду умру…

– Ты пока сделай себе бутербродик, с колбаской копченой, как ты любишь, – запричитала Дарья Васильевна, – или, хочешь, я сама тебе сделаю… – И она недвусмысленно показала гостям, что их время кончилось.