Измена. Месть подают холодной - Рита Ардея

это тоже хороший знак, — киваю я довольно. — А теперь пойдём. Нужно поблагодарить ректора за гостеприимство и попрощаться — вскоре нам пора, а ведь ещё нужно успеть сделать самое главное дело. Вспомнить лучшие моменты академических лет с бывшей соседкой по комнате и разделить с ней угощение, что она приготовила своими руками специально для меня.

***

К главному корпусу мы направляемся втроём, но у самого входа Веспула вдруг указывает пальцем на клумбу.

— Надо проверить, чтобы цветочки уцелели.

— В случае внезапного падения эльфиек? — с пониманием спрашивает Руби.

Веспула кивает.

— О да. Конкретно наша прямо склонность нездоровую имеет к падениям. А мы же не хотим, чтобы она шмыг в окошко — и дёру?

У дверей приёмной с заговорщицкой улыбкой покидает меня и Руби.

— Веспула права, такой крысе надо все пути отступления перекрыть. Я посторожу, а ты иди, общайся. Если что — зови на помощь, мы тут все рядом.

— Будет стыдно, если мне понадобится помощь в дружеской беседе с моей давней подругой, к тому же, не обучавшейся бою, — веду плечом я, а затем стучусь.

Тиора откликается сразу. Когда я вхожу, она натягивает радостную улыбку. Впервые я отчётливо вижу её фальшь.

— Ох, Вилле, а я как раз думала искать тебя, чтобы извиниться за вчерашнее! — тараторит она, вскакивая. — Прости, что я так умчалась, и за пахлаву прости — я такая неуклюжая! А Веспуле лишь бы сказать какую-то мерзость.

Подойдя ко мне вплотную, Тиора наклоняется и заговорщицки шепчет:

— Сама понимаешь, у таких, как она, неприязнь ко всем красивым женщинам.

— О, прекрасно понимаю.

Кошусь в сторону окна. Могу поспорить, Веспула уже создала подслушивающее заклятие, так что Тиора и не знает, что играет с огнём. Надеюсь, у колдуньи хватит терпения не прерывать наш с эльфийкой диалог. К несчастью, бывшая соседка пока нужна мне живой, а вот Веспула может иметь другое мнение на этот счёт.

Тиора выпрямляется и состраивает скорбное лицо.

— Ты к ректору? Его нет.

Ну конечно, вчера его тоже якобы не было. Я проглатываю рвущееся наружу замечание и лучезарно улыбаюсь.

— На самом деле, я к тебе. Меня тоже расстроило окончание ужина, так что я хотела зайти, пообщаться без лишних ушей, вспомнить старую дружбу.

— Старая дружба не ржавеет! — восклицает Тиора. — Видишь, мы даже навестить друг друга хотели одновременно, это ли не единство душ? У меня для тебя как раз есть кое-что, я думала, мы выпьем чаю и обсудим былое, всплакнём, посмеёмся.

— И снова наши планы совпадают.

Просияв, эльфийка начинает суетиться. Я сажусь в кресло, наблюдая за ней с искренним любопытством. Уже вскоре из чайника идёт ароматный пар, Тиора ставит на стол нарядные фарфоровые чашечки, а затем подмигивает мне и достаёт тарелочку, полную знакомых мне сахарно-цветочных кругляшков. Теперь я уже не могу не узнать запах дурмана.

— Те самые, как лекарство! — радостно сообщает она. — Что не съешь, домой привезёшь, но только никому их не давай! Мне будет обидно, я ведь их специально для тебя сделала.

— Ты сама доброта.

Она плюхается на кресло и принимается разливать чай по чашкам. Он выглядит совершенно обычным, однако сомневаюсь, что я вообще смогу когда-либо принять пищу или напиток из чьих-то рук. Я подношу чашку к губам и изображаю, что делаю глоток. Тиора пьёт по-настоящему, что всё равно не внушает мне доверия к чаю: какая-нибудь дрянь могла быть заранее нанесена на чашку, например. Или в нём может быть что-то, что опасно лично для меня.

Это история сделала из меня параноика, но хотя бы не превратила в овощ — уже, можно сказать, успех.

— Бери конфетку! — Тиора настойчиво пододвигает ко мне тарелку.

С улыбкой киваю, беру зелёный кругляш и смотрю на эльфийку долгим проникновенным взглядом. Во мне бурлит с трудом подавляемый гнев, и судя по тому, как побледнела Тиора, она видит это в моих глазах.

— Что-то не так, Вилле?

— Я просто думаю, как это несправедливо. Ты старалась, делала конфеты, а я всё съем сама?

На миг она замирает, но затем заливисто хохочет.

— Так ведь я сама могу себе наделать их в любой момент! А ты кусочек ностальгии можешь попробовать только здесь.

Она напряжена, едва не трясётся, и я испытываю удовлетворение, когда вижу её в таком состоянии. Сейчас я близка к ненависти от мысли, сколько раз она скармливала мне дурман, прежде чем он начал действовать. А растения с силой огня? Быть может, и в этот чай добавлена огненная хризантема?

— Глупости, Ти. Я не привыкла есть одна.

Протягиваю её конфету на раскрытой ладони, проникновенно смотрю в глаза. Тиора нервно сглатывает.

— Ну же. Я настаиваю.

— Мне так неловко! Ну кто же ест собственный подарок? Я же не грубиянка!

— Ешь конфету или я запихну её тебе в глотку, — говорю я холодно.

Нет сил больше терпеть эту маску. Тиора вздрагивает, протягивает руку и покорно забирает конфету. В следующий миг, пользуясь тем, что мы находимся по разные стороны стола, она вскакивает, хватает тарелку и в один прыжок оказывается около окна. Распахнув его, она вышвыривает конфеты наружу. Я наблюдаю за этим спектаклем с изогнутой бровью.

— Клянусь здоровьем махарани! Конфетный дождь! — доносится снаружи восторженный голос Веспулы.

Тиора в панике высовывается в окно и тут же отскакивает от него. Снаружи медленно, как на подъёмнике, всплывает Веспула. Полы её шляпы служат импровизированным блюдом для нескольких конфет.

— Ну и дура ты, конечно, — сообщает она эльфийке. — Думаешь, в траве не нашли бы твои конфетки? Что ты вообще пыталась сделать?

Тиора бросается к двери, дёргает ручку, пытается вырваться, но на пороге с дружелюбной улыбкой стоит Руби. Эльфийка пятится назад, но я поднимаюсь с кресла и мягко кладу ей руку на плечо.

Веспула с кряхтением и ругательствами забирается через подоконник. Я невозмутимо беру с её шляпы конфету и настойчиво протягиваю эльфийке.

— Ешь.

Взгляд Тиоры меняется. Это уже не болтушка-хохотушка, а озлобленная бестия. Она смотрит на меня с открытой ненавистью.

— Чтоб ты сдохла, ледышка перемёрзшая! — шипит она, но деваться ей некуда. Она берёт конфету и съедает, затем криво ухмыляется. — И что? Это было дурманное зелье. Я посижу в полусонном бреду, путая явь со сном, а потом приду в себя. Скажу, что перепутала рецепт, потому что Веспула меня расстроила.

Сказав это, Тиора озадаченно хмурится. Сообщать нам о своих планах она явно не собиралась, так что теперь не понимает, с чего вдруг стала такой откровенной. Мы с подругами обмениваемся улыбками.

— Нет, дорогуша, — сообщаю я ласково. — Ты сожрала