Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка - Джеймс Хэдли Чейз

— Я считаю, что от вас я могу потребовать двести пятьдесят тысяч долларов сразу, но если придется иметь дело с вами, то я все-таки не уверен, что газеты не узнают о шантажной деятельности вашего брата. За определенную сумму я могу вам дать гарантию, что они ничего не узнают.

Инглиш скрестил свои ноги. Он казался в отличном настроении.

— А разве так необходимо входить во все детали? — спросил он. — Мы с вами должны обсудить только один вопрос. Каким образом Рой входил в контакт с вами?

— Я не считаю нужным тратить время на такой разговор, — ответил он.

— У нас с вами много времени и мы можем поговорить обо всем. Как Рой вошел к вам в компанию?

Шерман поколебался.

— Ваш брат хотел легким путем получать деньги. Его агентство подходило для того, чтобы прижимать там моих клиентов. Я хорошо оплачивал вашего брата. Он получал комиссионных десять на сто.

— Понимаю, и он решил, что десять на сто ему недостаточно. Ему хотелось большего, и он не отдавал вам всего, что получал. Он хотел уехать вместе со своей секретаршей Мэри Севит и постарался заработать как можно больше денег по этому случаю. Вы заметили это, я полагаю, и решили проучить его. Семнадцатого вечером вы вошли в его контору, выстрелили ему в голову из его пистолета, и, прежде чем уйти, вы стерли все отпечатки своих пальцев и забрали все досье, где фигурировали фамилии ваших клиентов. Не так ли?

Шерман продолжал улыбаться, но взгляд его помрачнел.

— Примерно так, — сказал он. — Конечно, я не буду свидетельствовать об этом перед судьей, но между нами… вы, похоже, описали то, что произошло.

Инглиш утвердительно кивнул головой и пустил к потолку струйку дыма.

— Потом вы отправились на Ист-Плас, 45, где жила Мэри Севит. Вы задушили ее и повесили на двери ее ванной комнаты. Вы задушили ее потому, я полагаю, что у вас была причина убить ее.

— Я должен отдать вам должное, мистер Инглиш. Вы отлично информированы обо всем, — проговорил Шерман немного неуверенным тоном.

— В конце дня некий Хеннеси пришел в контору, — продолжал Инглиш, — пришел, чтобы заплатить свой взнос. Он встретился, конечно, не по своей воле с человеком, который теперь руководит агентством, и тому удалось заставить его разговориться. Вы как-то так устроились, чтобы присутствовать при их разговоре. И вы убили Хеннеси, раздавив его машиной, когда он шел домой. Перед тем, как умереть Хеннеси говорил о какой-то Мэй Митчелл, которая также стала вашей жертвой. Несколько позднее вы встретили ее на улочке и зарезали ножом.

Наступило долгое молчание, во время которого Шерман рассматривал Инглиша. Его улыбка теперь исчезла, а взгляд стал беспокойным.

— Все это очень интересно, мистер Инглиш, — наконец проговорил он. — Но не вернуться ли нам к нашей маленькой теме? Время идет, а у меня скоро свидание.

Инглиш улыбнулся:

— Уж не думаете ли вы серьезно, что заставите меня петь?

— Ну, конечно же думаю, — ответил Шерман голосом, который стал твердым. — Вы легко сможете найти четверть миллиона и избавитесь от многих неприятностей. До сего времени вы пользовались всеобщим уважением в городе. Вы хотите дать госпиталю свое имя. Вы сказали мне очень много полезного. И будет очень жаль замараться только потому, что у вас был брат, который не был исключительно честным, как вы. Это будет просто глупо с вашей стороны.

— Но это не я должен договариваться с вами, а вы со мной, — возразил Инглиш.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Шерман.

— Еще бы, мне это кажется таким естественным. В течение четырех дней вы убили четырех человек. Я держу вашу жизнь в своих руках.

У Шермана вырвался нетерпеливый жест.

— Вот это мне кажется нелепым. Между подозрениями и доказательствами вины лежит пропасть.

— Мне не надо будет доказывать. Это вы должны будете доказать, что не убивали.

— У меня впечатление, что мы зря теряем время, — резко сказал Шерман. — Вы будете платить или я обращусь к вашей любовнице?

Инглиш засмеялся.

— Я напрасно думал, что когда найду убийцу моего брата, то совершу над ним правосудие. Я думал, что сразу убью его. Я знал, что мой брат был безвестным бедным дурачком, слабым и безвольным, но тем не менее я решил отомстить за него. В нашей семье это традиция. Мы сами хороним своих мертвых. Говоря другими словами, мы сами предпочитаем решать все вопросы, касающиеся нашей семьи, не признавая посторонних. Я хотел найти убийцу Роя и сам заняться им. Ну что ж, я нашел его, но обстоятельства уже не те. Я удостоверился, что мой брат был не только исполнителем, но и шантажистом. А для меня, мистер Шерман, шантажист не такой человек, который должен жить на свете. Он не достоин жалости. Если бы вы не убили его, то я сам сделал бы это. В сущности, мистер Шерман, я почти благодарен вам, что вы избавили меня от Роя.

У Шермана теперь вытянулось лицо, а глаза горели желтым пламенем.

— Все это очень интересно, но вы не отвечаете на мой вопрос. Будете ли вы платить мне или мне отправиться к вашей любовнице?

— Не может быть и речи о плате ни с моей стороны, ни со стороны мисс Клэр, — ответил Инглиш.

— Значит, у меня нет выбора и я продам свои сведения в другом месте.

— Никто не захочет их купить. До сих пор вы заставляли петь людей, которые не могли защищаться. Я же могу. Я имею много денег и большое влияние. У меня есть друзья, которые могут быть мне полезными. Я не хочу иметь ничего общего с шантажистом, потому что, как я уже сказал, я не считаю вас за людей.

Я буду преследовать вас, как крысу, которая заползла в мою комнату. Я уничтожу ее без всякой жалости и всеми возможными способами. Я знаю, что вы убили четырех человек. В настоящее время у меня нет доказательств, которые я мог бы предъявить перед судом, но эти доказательства я получу через два-три дня У меня отлично налаженная организация. Мы найдем людей, которых вы шантажировали. Я предложу им безопасность и компенсацию за потерянные ими деньги, если они выступят против вас. Я оповещу полицию и этим докажу, что не хочу иметь с вами ничего общего. Я уверен, что лейтенант Моркли сам займется этим делом, и он с большим удовольствием заставит вас говорить, особенно если я ему буду довольно сильно благодарен за это. И весьма