Ариман. Сборник - Джон Френч

«Я стою там, где когда-то были внешние врата Тизки, — подумал Ктесий. — Эта гора праха — начало Города Света».

Последняя слабая струйка дождя капнула на полоску высушенной кожи, что свисала с его доспехов.

Ктесий обернулся на звук шлепающих шагов. На низкий склон поднимались Киу, Гаумата и Гильгамош. За ними тянулись нескончаемые ряды рубрикантов. От их изъеденных кислотой доспехов шел пар, хотя он заметил, что над местами повреждений синева как будто стекается обратно. Глаза воинов Рубрики казались яркими точками света.

Ктесий отвернулся и снова посмотрел на руины Тизки. Ливень отступил еще дальше вслед за истончающимися тучами. Голоса прошлого у него в голове стихли.

+Просперо знает, что мы здесь+, — произнес Игнис.

+Он не хочет нас здесь видеть+, — откликнулся призывающий.

Никто не нашелся с ответом. Ариман стоял немного обособленно от них, совершенно неподвижно, излучение его разума съежилось в твердую сферу. Ктесий задался вопросом, что он видит, но затем порадовался тому, что не знает.

+Время+, — наконец послал Ариман.

Аура присутствия его разума потянулась наружу. Она казалась сбалансированной, закаленной, и ответом ей послужило зеркальное бормотание укрепляющейся решимости. Все они знали, что им предстоит сделать. Все они готовились к этому.

Голоса превратились в давление на границе ощущений Ктесия. Ему хотелось снова оказаться на корабле, в тишине Зала Клетей с Атенеумом. Он понял, что с каждым шагом все сильнее опирается на посох.

Ариман спустился по склону в развалины Тизки, а вслед за ним все мертвые и живые легиона, который когда-то звал ее домом. Они шли в молчании. Небо над ними очистилось, солнце уже начинало клониться к закату, а первое касание ночи — затягивать горизонт.

Они остановились в центре широкой чаши посреди руин. Поначалу Игнис не узнавал это место. Землю пересекали разломы, а из холма мусора и грязи торчал кривой палец из бронзы и хрусталя. Затем его разум сложил то, как далеко они зашли, и расположение гор и моря. Они находились там, где раньше располагалась площадь Оккулюма. Сражение, колдовство и эрозия разрушили каменную плитку и вспахали землю настолько, что точка, в которой он сейчас стоял, должна была лежать в десяти метрах под поверхностью. Шпиль из перекрученной бронзы в ее центре был хребтом фокусировочного кристалла, который нес звездный свет к Отражающим пещерам в километре под городом.

Ариман стоял почти в самой середине площади, что была центром города и центром всего царства Тысячи Сынов. Он воздел Черный Посох.

Среди руин каждый воин Рубрики и каждый колдун встали на отведенные им места. С высоты птичьего полета их расположение формировало узор, который перекликался с геометрией разрушенного города. Игнис почувствовал, как тот стер все прочие образы из его сознания. Он принадлежал этому городу, но ощущать, как тот становится реальностью, было несравнимо ни с чем. Над воинами поднялось маслянистое марево, смазывая воздух. Из вскипевшей в лужицах и ручьях воды образовался туман.

Игнис чувствовал, как в его плоть закрадываются жар и лед, пока мысли входили в гармонию с разумами братьев. Наступил миг баланса, в котором он соединился с каждым из Тысячи Сынов на Просперо, а они с ним. Он почувствовал расплавленные мысли Гауматы и дребезжание воспоминаний Ктесия, а за ними холодный пенящийся океан Рубрики. Затем воля Аримана сменила форму, и зубы Игниса клацнули, когда сквозь него хлестнула энергия. Он затрясся и ощутил, как сознание Аримана проскальзывает в новую конфигурацию, восходя по уровням сложности и контроля.

+Это разумно? + — спросил Игнис, когда Ариман объяснил ему, что намеревается сделать.

+Разумно? — мысленный голос Аримана оставался спокойным, без единого признака удивления или оценочности. — Нет. Возможно, это неразумно, но необходимо+.

Сквозь сущность Игниса прошел очередной импульс воли, утягивая его разум в новый образ. Он услышал, как внутри поднимаются голоса, прямо под уровнем сознания.

+Ты не знаешь, кто придет+, — сказал он и почувствовал беспокойство Круга, когда его члены проследили за мыслью.

+ Знаю, и им нужно быть здесь, — возразил Ариман. — Я должен им это+.

Небо над развалинами Тизки прояснилось. Над площадью взошла заря, переливаясь оттенками фиолетового и оранжевого.

+Им не прийти вовремя, — стоял на своем Игнис. — Волны варпа разбросают их по векам. Некоторые уже могли попытаться прибыть, но безуспешно+.

+Нет, — отозвался Ариман. — Призыв достигнет их, и те, кто сможет, появятся+.

Разум Игниса больше не пребывал в теле — он рассеялся по разрушенному городу, небу и земле. Кости Тизки выли, вибрируя в унисон с мыслями Тысячи Сынов. В километре под поверхностью, в Отражающих пещерах, начали светиться осколки хрусталя.

+Они услышат и придут, — продолжил Ариман. — Момент даст клич, и варп услышит. Своим возвращением мы начали создавать образ, образ, у которого есть своя инерция, образ, который притягивает к себе события. Тебе это известно, Игнис. Просперо был нашим домом, и то, что будет сделано — это связующее звено нового начала+.

Игнис ощутил финальный миг перестроения, и поднимавшиеся из него слова хлынули наружу и впились в воздух. Заря полыхнула ослепительным светом. Игнис почувствовал, как вздрогнула земля.

+Они придут, даже если это кажется невозможным, даже если они не знают почему. Время не остановит их. Возможно, некоторых зов уже достиг, хотя мы пока даже не приступили. Это не причинно-следственная связь и не пророчество. Это судьба+.

Наплыв энергии прекратился. Болото вокруг Игниса засохло и растрескалось. Он выпрямился. Игнис чувствовал себя истощенным, но знал, что это лишь начало. Он взглянул туда, где стоял Ариман. К нему цеплялась аура грязного солнечного света, пульсируя будто в такт с медленным сердцебиением.

+Что мы будем делать теперь? — поинтересовался Ктесий, передав через послание всю свою боль. — Ждать?+

Ариман указал на небо:

+Смотрите+.

Там — на линии вытянутой руки колдуна — в угасающей синеве неба засияли звезды.

— Корабль… — шумно выдохнул Киу.

Рука Аримана упала.

+Они услышали. Они здесь+.

«Монолит» выпал назад в реальность. Державшихся за его корпус демонов разорвало пятнами света и теней. Остались только сильнейшие — те, чьи ауры присутствия продолжали цепляться за бытие, даже когда тела ссыхались. «Монолит» изменился, пока скитался по Морю Душ. В некоторых местах камень и железо растеклись, словно расплавленный воск, приняв невозможные формы. Трупы валялись рядом со следами от когтей демонов или сплавились в одно целое с агломерацией. Смертные существа внутри корпуса вопили, чувствуя, как варп покидает коридоры и обломки. Сотни тысяч выживших рыдали от радости возвращения в реальность, но еще больше стенали из-за того, что более не ощущали на себе длани богов. Их радость и отчаяние будут недолгими. «Монолит» вернется обратно в Великий Океан, и полог из демонов укроет его вновь. Так пуля прошивает воздух, затем плоть и снова воздух — его выход в реальность был не более чем мимолетной вспышкой на траектории сквозь время и пространство.