Остров соблазна - Конни Мейсон

Она кивнула, начиная снимать халат.

— Не надо, — приказал он. — Я сделаю это сам.

Николас пересек спальню и перевернул песочные часы, стоявшие на ночном столике. Потом он медленно пошел к Еве.

— Помните, вы здесь, потому что хотите этого. Вы попросили меня об этом.

В его тоне прорезался зазубренный край чего-то темного и опасного.

— Если я захочу уйти…

— Не захотите. — Его голос понизился до шепота. — Но если все-таки захотите, я не стану вас удерживать. Клянусь всем, что для меня свято.

Капитан замер. Он был абсолютно неподвижен. Еве даже показалось, что он не дышит. Потом, хотя губы Николаса почти не двигались, Ева услышала единственное произнесенное им слово:

— Останьтесь.

Оно провалилось на самое дно сознания, пустив по поверхности мощную рябь. Это одно-единственное слово несло в себе такую острую муку, что Ева резко вдохнула. Долю секунды она как будто чувствовала то, что чувствовал капитан.

Его терзала боль.

Он стоял на краю пропасти и с большим трудом удерживал равновесие.

— Что мне нужно делать?

Напряжение постепенно отпускало его.

— Ничего. Просто будьте здесь. Я все сделаю сам.

Николас не шевелился, но мускулы на его обнаженных предплечьях перекатывались под кожей. Он не отрываясь смотрел в глаза Еве, как будто боялся отвести взгляд.

Кончики его губ приподнялись в короткой улыбке. Он поднял руки к лицу Евы, нежно надавив большими пальцами сначала на лоб, потом на виски. Ее веки закрылись, когда ладони Николаса скользнули над ними и легли на щеки. Он мягко провел большим пальцем по ее полуоткрытым губам.

Капитан выкупался, прежде чем ложиться в постель. Его руки пахли мылом и им самим. Ева вдохнула этот запах. Его руки двинулись ниже. Ева открыла глаза и посмотрела Нику в лицо. Его сильные пальцы сомкнулись вокруг ее горла.

Она целиком была в его власти и знала это. Он мог свернуть ей шею и швырнуть тело с утеса за домом. Волны унесут ее далеко, и никто ничего не узнает. Паника сдавила ей грудь.

Ева клялась, что никогда больше не отдастся на милость другого человека. Но лицо Николаса выражало невероятную нежность, и это заставило Еву поверить, что он не собирается причинять ей боль.

Руки Ника скользнули ниже, к локтям и предплечьям Евы, стаскивая с ее плеч халат. Ее кожа ликовала под его прикосновениями. Халат соскользнул и упал к ногам Евы.

Когда она протянула руки, Ник схватил одну и удержал в своих, очерчивая указательным пальцем ее кисть. Он был целиком поглощен этой частью ее тела, как будто заучивал ее наизусть.

Когда правая рука была всесторонне изучена, а каждый палец и ладонь искупались в неторопливой, тщательной ласке, Николас положил ее себе на плечо и на миг встретился с Евой взглядом, как будто проверяя, согласна ли она с таким перемещением. Вопреки своим благочестивым намерениям Ева улыбнулась и легонько сжала его плечо.

Николас улыбнулся в ответ, и лунный свет заплясал вокруг него, будто отсветы возрастающего наслаждения.

Капитан уделил второй руке Евы такое же неспешное внимание. Закончив, он поднес ее к губам и нежно поцеловал в раскрытую ладонь. Потом Ник взял два пальчика в рот и начал их сосать.

У Евы все внутри сжалось. Если Ник поднял мятеж в ее теле, овладев одними лишь ее руками, то береги ее Господь, когда он доберется до более чувствительных мест.

Уверенно положив ее левую руку на свое плечо, Ник снова посмотрел Еве прямо в глаза. Его пальцы нашли шнурок на воротнике сорочки и развязали узел. Ник раздвинул пошире края хлопковой ткани. Груди Евы теперь были обнажены.

Потом взгляд капитана опустился ниже. Ева затаила дыхание, ощущая себя будто под гипнозом.

— Вы так прекрасны!

У Евы еще быстрее забилось сердце.

Ник легонько задел сосок костяшками пальцев, и тот буквально скрутился в тугой узел. Грудь метнула в лоно раскаленную добела стрелу. Ева закрыла глаза и почувствовала жар Ника, когда тот принялся водить кончиками пальцев по ложбинке между ее грудями. Потом он приподнял груди на ладонях и медленно провел большими пальцами по тугим соскам. Ева закусила губу, сдерживая себя, чтобы не выгнуться ему навстречу.

Когда она открыла глаза, Николас все еще смотрел на ее груди. Голод, написанный на его лице, заставил Еву содрогнуться от болезненного томления. Она резко вдохнула.

— Поднимите руки, — велел ей капитан.

Ева подняла их — извечный жест побежденных. Ник собрал ее сорочку в кулаки и стянул через голову.

Он упал на одно колено и легко коснулся губами ребер Евы. Покружив немного рядом с пупком, кончик пальца Ника опустился в мягкую впадинку. Потом Ник погладил ладонями ее бедра. Его теплое дыхание защекотало живот, заставляя тонкие волоски паха шевелиться с каждым его выдохом.

— Раздвиньте ноги, — срывающимся голосом произнес он. Стиснув зубы, Ева повиновалась, и палец Николаса мягко вошел в нее, раздразнивая ее самую интимную расселину. Он нежно изучал ее, не пропуская ни малейшей складочки, и с мучительной неторопливостью подбирался к самой чувствительной точке. Ее тело отвечало ему свежей горячей росой и глухим биением крови в жилах. Ева чуть не вскрикнула, когда пальцы Ника заскользили вниз по бедрам.

«Это безумие!» — сказала себе Ева. Нельзя было ставить на карту девичью честь просто потому, что лунный свет мешал уснуть. Однако капитан держал слово и только прикасался к ней. Когда он провел ладонями по ее голеням и лодыжкам, Ева уловила запах собственного возбуждения, мускусный и сладкий.

Желание становилось все острее. Николас касался не только ее кожи, он доставал до того места, где таилась ее душа, где сердце всячески оберегали правила приличия и «чувство долга». Капитан прорвал ее оборону и заставил вожделеть, вызвав в ней глубокую пульсирующую боль томления.

Если она ощутила запах своего возбуждения, то капитан — и подавно. Ева стыдливо поджала губы.

— Не волнуйтесь, Ева, — тихо проговорил Ник. — На мой взгляд, вы чудесно пахнете.

— Как вы узнали, о чем я думаю?

— Я не могу прочесть ваши мысли, — ответил капитан, поднимаясь на ноги и глядя на Еву сверху вниз. — Но все мое внимание отдано вам. Я улавливаю ваши чувства в каждом вздохе, в каждом трепетном движении мышц. Я должен знать, что вы чувствуете, чтобы понимать, как я должен к вам прикасаться. И я могу хорошо угадывать мысли.

В таком случае она, поистине, целиком и полностью в его власти.

Ник прильнул к Еве. Кончик его члена задел ее живот, и это было будто поцелуй. Ник выпрямился.

— Повернитесь спиной, — требовательно произнес он. Это прозвучало грубее, чем раньше.

Ева поняла, что он держит себя в узде, и это дается ему нелегко. Возможно, она тоже могла угадывать его мысли, и с такой же точностью.