Расовый квест - Серж Винтеркей

— Ладно, возвращайтесь в рубку, и сидите там тихонько! — вздохнул я, — мы тут будем думу думать, как вас выручать!

— А что думать? — спросил Константин, — залезаем в боевых роботов, и идем на штурм! Сколько у нас с собой людей с нужным навыком?

— Да только мы с тобой! — ответил я.

— Ну, противостоять нам будет ИИ, так что справимся! — с оптимизмом ответил он, — а сколько у нас еще с собой боевых роботов, которые можно использовать дистанционно?

Сели считать. Насчитали одиннадцать штук. Прилично получилось!

— Ладно, каков твой план штурма? — приободрившись, спросил я.

Через двадцать минут, прогнав план штурма дважды на предмет возможных трудностей, приступили к операции. Как мы решили с Константином, с кораблем церемониться не будем. Раз мы не можем подключиться к его мозгам, чтобы завладеть им, так смысл нам беречь его борта и внутренние помещения? Естественно, главная задача была в том, чтобы не угробить во время штурма наших товарищей. Поэтому из рубки мы отправили их в отсек с двигателями. Туда можно было пройти, не пересекаясь с двумя обнаруженными враждебными роботами. Кроме того, как я знал в рамках полученных вместе с навыком пилота знаний, это самый прочный отсек по бронированию. Авось, если ситуация у нас выйдет из-под контроля, и бой во время штурма станет ожесточенным, его стены наших товарищей защитят. Дополнительно мы попросили их лечь на пол.

Залезли с Константином в боевых роботов, выскочили из своих кораблей, и быстро переместились поближе ко входу в корабль с нашими товарищами. Мы оба знали, что, на таком мизерном расстоянии, до ста метров, корабль уже не сможет нас ничем атаковать из своего бортового арсенала, даже если вдруг и захочет. ИИ имело жесткую инструкцию, запрещающую пуск любых ракет по мишеням, находящимся ближе сотни метров к борту корабля. Естественно, писали их, опасаясь, что близкий взрыв собственной ракеты навредит не только врагу, но и самому кораблю. А нам это было полностью на руку. Что касается лазерной установки и рельсотрона, то они располагались в верхней части корабля, и нацелены сейчас были в зенит. Обстреливать что либо на поверхности астероида из них было невозможно.

За нами двигались шесть боевых роботов на дистанционном управлении — трех контролировал Константин, трех — я.

— Посмотри, из рубки не было видно, что недалеко от корабля есть еще небольшие углубления в грунте! — сказал Константин.

Посмотрев в указанном направлении, я, действительно, увидел, что метрах в двадцати от космолета вглубь уходят еще два отверстия, не огромные, для кораблей, как замеченные ранее, а всего метра три на три. Отсюда не было видно, с какой целью их вырезали, а отвлекаться на экскурсию не хотелось — надо было выручать членов нашего отряда. Поэтому мы остановились в пятидесяти метрах от внешнего шлюза в корабль-беглец, и я сказал:

— Ну, на счет три, два, один! Пуск! Затем передаю руководство штурмом тебе, Константин, у тебя опыта побольше!

Атаковать шлюз после долгих споров мы решили противоракетами. Они не были такими мощными, как противокорабельные ракеты, что было и хорошо — нам надо было взломать шлюз, а не разнести корабль с нашими друзьями на части разного размера. По нашим расчетам, пяти ракет в область шлюза будет достаточно, но на всякий случай пустили шесть. В случае успеха мы получали дополнительное преимущество — с пробитым внешним шлюзом корабль уже не полетит по новому маршруту, унося с собой наших товарищей. Вернее, управляй им человек, для этого не было бы препятствий. Ну в чем проблема такого полета, если экипаж будет в скафандрах, и основная часть корабля будет защищена от космоса прочными внутренними шлюзами? А понятие аэродинамики в космосе вообще не важно, так что дыра вместо входного шлюза никому бы особенно не помешала. Единственный нюанс, в атмосферу на таком корабле входить было бы нужно осторожно, поскольку внутренние шлюзы не были такими же прочными, как повреждённый внешний шлюз.

Но управлявший космолётом ИИ руководствовался множеством инструкций, одна из которых гласила, что космолет с пробитым шлюзом взлетать не должен. Точно такая же была у наших корабельных ИИ, которые нас с этой информацией и ознакомили.

Выпушенные ракеты молниеносно угодили в нужные точки шлюза и рванули. На таком расстоянии осколки для нас теоретически особой угрозы не представляли, вся ударная мощь ушла внутрь корабля, но всё же мы и сами присели, укрываясь за складками местности, и ведомых роботов заставили это сделать. Едва разошёлся дым, стало ясно, что эта фаза штурма прошла удачно. Покореженный шлюз был взломан почти полностью, взрывом его вдавило внутрь, и он находился в положении, словно говорящем — «толкните меня пальцем, и я упаду».

— Вперёд! — зарычал я, как викинг-берсерк в бою при виде противника. Чувство единения с мощной машиной, реагировавшей на малейшее мое движение, опьяняло и окрыляло. Всё же быть оператором боевого робота круто — немножко чувствуешь себя Богом!

Естественно, никакого притяжения на крохотном астероиде не было — и наши роботы, использующие соответствующие программы, полетели к шлюзукак птицы — один мощный толчок, и инерции хватит, чтобы долететь до борта корабля. Мы помнили о том, что недалеко от шлюза на корабле находится активированный боевой робот, поэтому держались настороже. Но проблемы начались оттуда, откуда мы их совсем не ждали.

Те самые два небольших углубления в астероиде неподалёку от нас, на которые Константин только что обращал моё внимание, вдруг словно взорвались — из обоих выскочило на поверхность по боевому роботу. Рефлексы и у меня, и у Константина сработали одинаково — мы тут же их атаковали прямо в полёте. Константин долбанул по своему из рельсотрона, и добавил очередь из крупнокалиберных пулемётов. Я рельсотрон использовать не решился, побоялся отдачи, запустил две противоракеты и тоже открыл стрельбу из пулемётов. Оба наших робота, испытавших сильную отдачу от стрельбы в момент отрыва от грунта, замотало и понесло в сторону от корабля-похитителя, Константина сильнее, меня слабее. Зато Константин убойным выстрелом из рельсотрона сразу покончил со своим противником, его верхнюю часть разметало, а нижняя безвольно полетела в космос. Что касается моего противника, то он прожил на секунду дольше, пока его не настигли выпущенные ракеты. И успел попасть в меня из крупнокалиберного пулемёта. По ноге что-то чикнуло, явно минимум одна из пуль пробила бронещиты, а я моментально вспотел, вообразив, что мне только что оторвало ногу — что такое пуля из крупнокалиберного пулемёта, я себе уже представлял. К счастью, на экране всплыла картинка моего тела, показавшая, что нога задета лишь немного в районе голени, пуля прошла рядом.

На такие случаи, когда робот отрывался от поверхности астероида не по своей воли, он имел пару дюз спереди и пару сзади. Их можно было и наклонять в нужную сторону. Этим мы с Константином и занялись. Я затормозил своего робота в шестидесяти метрах от корабля, он аж в девяносто. Это была опасная грань — вылети он за сотку метров, его мог бы атаковать ракетами и сам корабль. Проверять, решится ли на это ИИ космолета, никому из нас не хотелось.